— Устранить можем? — Родриго уже связался с механиками, датчики которых, подобно встревоженным пчелам, по схеме судна устремились к месту поломки.

— Пытаемся, — доносилось из динамика. — У нас утечка хладагента.

— Так у нас потёк холодильник или что-то пригорело? — со смехом раздалось в коммуникатор Джо голосом младшего навигатора.

— Немедленно выключить общий канал — вы под арестом! — донёсся оттуда же голос Анны.

— Арест? Я думал, мы на кара… — на этом передача выключилась.

— Пожар локализован, — наконец-то заговорил бортовой компьютер.

— Ангел, повреждённые сектора, — капитан вернулся к созерцанию чёрной бездны на экранах. От него в этой ситуации требовалось только сохранять самообладание и наблюдать, остальное экипаж сделает сам.

— Поврежден сектор А74, сектор С56, возгорание, пожар локализован. Сектор С54, задымление, сектор…

— М-да, много у нас проблем, — вздохнул старший навигатор.

— Нет, не много, — капитан оторвался от поручня, опустившись в свое кресло. — Бывало намного хуже и в более простых обстоятельствах.

Спустя пару часов после прыжка, "спасательская миссия", как Крис окрестил пришедших на помощь экспедиции, еле держалась на ногах. За исключением синтетиков — эти ребята усталости не выказывали.

Самым сложным в перевозке раненых оказалось то, что широкие, предназначенные для перевозки огромных контейнеров, коридоры грузового отсека резко переходили в относительно узкие проёмы "жилой" зоны, а пара переходов между уровнями и вовсе напоминала пожарные спуски, которые пришлось обходить чуть ли не через весь блок А. В остальном же "спасательцы" справлялись на ура.

— Вроде и народу туда немного спускалось, — Вик безуспешно попытался вытереть пот со лба, совсем забыв о пластиковом шлеме химзащиты. После тяжести лёгкого скафандра комбинезон казался невесомым.

— Если устали, то можете пойти прочь, — не отрываясь от промывания ран, отозвался врач.

За работой старый медик был не таким агрессивным и громким, каким казался в прошлое посещение столовой.

'Господи, а когда я последний раз был в столовой? Спасательная миссия по поимке челнока длилась часов двадцать. Потом ещё помощь пострадавшим в ходе этой операции, потом прыжок и снова первая помощь… неудивительно, что голова идёт кругом и руки порой норовят бросить надоевшие инструменты.'

Медик, имени которого Вик так и не спросил, а бейджик остался под комбезом, удивительно скрупулезно и быстро обращался с ранениями. Быстрые движения рук наталкивали на мысль, что тот и сам киборг. Но нет — всего лишь долгие годы практики, похоже, в качестве хирурга. Возможно, военного хирурга — осколки пластика, глубоко засевшие в тканях во время "приземления", он ловко извлекал с минимальным ущербом для пациента. Это было легко заметить — над операционным столом были большие экраны, в режиме реального времени показывающий одновременно ультразвуковой и рентгеновский скан нужного участка тела. Все изменения тут же подсвечивались компьютером на случай, если уставший человек пропустит их.

Синтетиков врач к операционной не допустил — отправил заниматься теми, кому сиюминутное вмешательство не нужно. По его мнению, единственное, что можно поручить "мерзкой машине", это штопать порезы и мазать синяки, не больше. Поэтому в операционной ему ассистировал именно Виктор — даже после сцены в столовой, которую врач, несомненно, не забыл, человек даже далёкий от медицины (хотя и не настолько далёкий), даже сочувствующий роботам в его глазах был лучшей кандидатурой, чем андроид.

Хотя от того же Андреаса, наверное, было бы больше пользы. Краем уха удалось услышать, что он у военного подразделения был чем-то вроде врача. Опять же, была ли необходимость брать военных в качестве охраны? Да и их… наш капитан больше похож на какого-нибудь генерала, чем на главу колонизационной миссии. Хотя, после случившегося при высадке…

Парой переключателей врач сдвинул крышку кушетки с предыдущим пациентом. Та разложила "лапки" с колесиками и послушно отъехала в руки подошедшего… кого? Кого-то из членов экипажа. Периодически немногочисленные помощники подвозили и увозили раненых. Вот и сейчас на смену одному бесчувственному телу приехало другое. Рука Виктора дрогнула, чуть не обронив скальпель — настал черёд Самуса.

— Если вы устали, то я вас не задерживаю, — не поднимая головы, врач осматривал повреждение, подведя головку рентгеноскана поближе.

— Нет, все нормально, — учёный немного размял руку. — Действие медиаторов кончилось, сейчас новая порция поступит в кровь.

— Смотрите, чтобы он не кончился в браслете. Лучше прерваться и пополнить запас — у нас тут много работы.

Виктор взглянул на прозрачную вставку в рукаве над инъектором. Пришлось немного повозиться — браслет был великоват и, даже будучи плотно пристегнутым, иногда вращался на его худом запястье. Ладно хоть игла на обратной стороне складывалась…

— Хватает, вроде… я пополнил капсулы перед тем, как надел костюм.

— Тогда не стой столбом. Тащи новый пакет плазмы и анестетики не забудь. Хотя нет, дай лучше старый добрый коктейль.

— Коктейль?

— Ты что, не знаешь? Ах, да — ты же вроде как научник… Пузырёк морфия, и два пузырька с оранжевой этикеткой, название тебе все равно ничего не скажет.

Виктор послушно дотянулся до шкафа, за это время он более-менее запомнил, где искать тот или иной препарат. Браслеты предыдущих пациентов, заряженные новыми капсулами перед началом операций, справлялись с обезболиванием, только паре пациентов с раздробленными костями пришлось вводить препараты отдельно. Но тут без этого не обойтись — браслет Самуса, также перезаряженный, уже опустел более чем наполовину — чип считывал постоянную боль, терзающую несчастного, и не прекращал подачу препарата ни на секунду.

Оранжевые пузырьки Виктор нашёл быстро, а вот морфий обнаружился в самом дальнем углу на нижней полке. Морфий — редкий нынче препарат, морально устаревший и почти не использующийся по причине своей низкой эффективности и побочных эффектов, ведь сейчас есть другие, более дешёвые, безопасные и качественные аналоги, не вызывающие привыкание. Но на всякий случай его все ещё брали в сложные и долгие миссии — для случаев, когда новейшие препараты применять нельзя. Правда, целый ящик раритетного медикамента для рядовой колонизаторской миссии…

Виктор вытащил всю коробку на свет, окинув оценивающим взглядом штабеля пузырьков. И… они изрядно поредели. Не то, чтобы он раньше смотрел на эту коробку, но… но на борт аптечный шкаф поступает полностью укомплектованным, так что все упаковки должны быть полны, а большая часть даже опечатана. Анестетики и нейролептики в первую очередь.

До этого момента никому серьёзная медпомощь не требовалась, и медблок пустовал. Сегодня морфий они ещё не использовали. А это значит, что кто-то из экипажа втихую опустошает запасы.

— Долго же вас ждал ваш научный руководитель, — раздражённо произнёс врач.

Виктор поспешил к столу, набирая в шприц содержимое пузырьков. Врач тем временем подсоединил капельницу к здоровой руке безопасника. Большую часть чехла со следами чужой органику срезали ещё раньше, та же участь постигла и оранжевый скафандр с усилителями, и черно-красный костюм безопасника. Только пострадавшую конечность не тронули из опасения повредить что-нибудь ещё сильнее.

— Четыре куба жёлтого, и один — морфия. Медленно и нежно в трубку катетера у мешка с плазмой. Смотри, насквозь не проткни.

Сам же хирург двумя лёгкими движениями рассек одежду на предплечье безопасника, открывая простор для деятельности. Дождавшись, когда шприц опустеет, он принялся за руку.

Кисть, вернее, то, что осталось от неё и запястья, все ещё были покрыты спекшимся пластиком и металлом скафандра, экзоскелета и серебристой фольгой защитного чехла. Создавалось ощущение, что рука подверглась одновременно и звездному жару, и воздействию сильнейшей кислоты.