В ожидании одобрительного писка от прибора, ученый обернулся, ища взглядом рыжеволосую фигурку. Та все ещё сновала между капсулами, периодически проводя по мягкой поверхности подложки концом тонкого шланга, подсоединенного к самоходному бачку на магнитных шарика вместо колёс.

'Ну, да, не самому же доктору пылесосить эти колыбельки. Или обрабатывать… Не важно'

— Хм, — Алл'Экс задержался, глядя на дисплей гротескного прибора.

— Что такое? Что-то не так? — молодой ученый немного занервничал, где-то внутри начало нарастать липкое предчувствие.

— Да… нет, надо откалибровать сканер. Не могу поймать четкий сигнал чипа.

— Может, клей от ортеза мешает? — Вик попытался усмехнуться, потянувшись к армирующему пластырю, но в боку неприятно закололо.

На лице всегда улыбчивого андроида появилось сомнение.

— Данные не совпадают.

— Дай-ка сюда, — Вик повернул к себе прибор.

И действительно, сканер, напрямую считывающий данные с внутренней памяти чипа, показывал превышение кортизола, нарушение сердечного ритма и ещё несколько небольших отклонений. А вот его параметрик уверенно говорил, что все нормально.

— Может, ты плохо откалибровать его?

— Нет, ошибки быть не должно. Вероятно, твой чип был повреждён при травме. Его передающая частота…

— Их как будто две… — Вик в недоумении открыл подробную статистику в сканере. — Но первая почему-то не отвечает, а вторая значительно слабее и выдаёт какой-то бред.

— Что тут у вас? — начальница службы безопасности заметила подозрительную возню, и подошла проверить лично. Согласно протоколу, безопасники укладывались последними, на всякий случай. Возможно, на такой.

— Да… Ничего особенного, — парень немного оробел. — Просто аппаратура немного бара… Ауч!

Виктор практически согнулся пополам — внезапный приступ боли пронзил бок от рёбер к мышцам живота, вызывая приступ тошноты.

— В таком состоянии в капсулу нельзя, — безопасница огляделась, подсчитывая оставшихся членов экипажа в ожидании сыворотки. Из этой партии оставалось всего трое, считая Криса. — Алл’Экс, отведи его в медблок.

— Н-нет, не надо, я сам дойду. Тут ещё много работы и без меня. Просто не принял обезболивающие.

— Ну, хорошо, — безопасница скептически осмотрела резко сбледнувшего парня. Впрочем, много кому становится плохо от гибернационных препаратов — вчера пришлось отправить в медблок двоих техников и Самуса. А тут совсем не приспособленный к подобному яйцеголовый. — Иди.

'Чертовски длинный коридор… Отвратительно длинный. Почему медицинский блок так далеко от гибернационного? Это нелогично.'

Боль слегка отпустила, хотя перед глазами ещё проскакивали искры. Ученый с тоской глянул на параметрик, но тот упорно говорил, что с организмом все нормально, просто упал сахар.

'Наверное, и правда что-то повредилось при падении. Тогда много что много у кого повредилось. Почему чип должен быть исключением?'

Лёгкое жжение внезапно переросло в пугающе острую боль. Виктор едва устоял на ногах, схватившись за бок. В его сознании укрепилась мысль, что одновременно с травмой ребра повредился и диафрагмальный чип. Быть может, сдвинулся со своей основы или отцепился одним краем, и теперь болтается, задевая внутренности. Он примерно знал, к каким последствиям это может привести, но почему-то от представленной картины с плавающий среди кишок чипом ему стало смешно. Впрочем, очередной дергающий нервы всплеск скоро снова вернула его с небес на землю.

Ученый с тоской глянул на браслет. Он помнил, что нельзя включать инъектор, ведь анестетик помешает препаратам для капсульного сна, но эта мысль все чаще его посещала.

'Чем быстрее доберусь до медблока, тем быстрее можно будет забыть о боли', — успокаивал себя он. Лёгкая паника спонсировала надоедливый звон в ушах, заставляя руки трястись как у паралитика. — 'Проклятие. Ещё только приступа слабости опять не хватало'.

Боль накатывала волнами, с каждым разом будто расширяясь. Теперь помимо диафрагмы, острый клубок колол под желудком и ниже, словно пародируя кишечную колику.

'А может и правда колики? Вчерашняя пародия на гороховый суп за ужином явно была лишней. Да и мы все не спали несколько дней, о режиме питания и вовсе можно забыть. Микрофлора такого не прощает…' — он все ещё пытался найти подходящий вариант для самоуспокоения, пытаясь объяснить самому себе, что ничего страшного не происходит. Это просто проявления его врожденной мнительности, наложившиеся на темперамент холерика, вот и все.

Внезапно тело пронзил особенно сильный приступ боли, от которого потемнело в глазах. Ноги словно стали резиновыми, Виктор практически упал, повиснув на поручне. В этот момент он искренне благодарил военного инженера, снабдившего все коридоры этими надоедливыми трубами, концы которых так и норовили зацепить зазевавшегося мимокрокодила.

Колючее жжение усиливалось, разгораясь все больше. Теперь создавалось ощущение, что его внутренности попали в стиральную машинку или намотались на сверло для минеральных образцов.

Дрожащей рукой ученый все-таки дотянулся до браслета, повернув крохотный регулятор. Наруч трижды пискнул, а потом злобно кольнул запястье, впрыскивая анестетическую смесь. Но боль все не отступала, продолжая царапать нежную требуху. Биолог повернул рычажок до упора. Аппарат издал предупреждающий сигнал, но послушно повторил укол.

Нехотя боль отпустила. Не полностью, но он хотя бы смог дышать. Поднявшись на непослушных ногах, перебирая руками поручень, двинулся дальше, к медблоку. Теперь он не думал о коликах. Он старался вообще не думать о том, что может вызвать такие ощущения. Так как каждый из вариантов нагонял ещё большую панику, сжимая сознание Виктора до короткого "Вик".

В один момент сердце екнуло — он почувствовал, что что-то внутри лопнуло и оборвалось, залив внутренности густой горячей кровью.

Теперь паника переросла в звенящий ужас, а по спине пробежала холодная дрожь.

'Чип оторвался! Наверняка, это он что-то задел! Так. Спокойно. Кровотечение не может быть большим — капсула чипа гладкая…

А если она раскололась?!

Спокойно! Это твоё воображение! Тебе просто кажется!

А если нет?!…'

С трудом справившись с оцепенением, Вик осторожно двинулся вперёд. В горле застыл ком, дыхание стало прерывистым и заполошным, как после стометровки, а коридор перед глазами плыл, словно дно глубокого бассейна. И без того тусклые лампы, казалось, периодически гасли, заволакиваемые зловещий алым туманом.

Когда он уже решил было, что заблудился и свернул не туда, перед взором появилась желанная дверь с красной полосой. Автоматически она не открылась, наверное, где-то он-таки стукнул параметрик, возможно, задел его о поручень.

‘Хотя, ИИ должен был считывать его номер с диафрагмального чипа… Почему… Он окончательно отказал?’

Дрожащей рукой набрал код, неправильно. Боль добралась до мозга даже сквозь анестетик, захватывая все больше и больше областей сознания. Уперевшись лбом в стену над панелью с цифрами, чтобы отяжелевшая голова не кружилась, он набрал ещё раз, медленнее. Дверь открылась, уехав в стену, но не до конца, оставив зубастую панель торчать, словно челюсть голодного зверя. На потолке загорелись белесые лампы, вызвав новый приступ красного засвета. Содрогаясь от боли, Вик наконец-то ввалился внутрь.

В медблоке никого не оказалось. Куда мог подеваться отсутствовавший в гибернационной доктор, Виктор придумать не мог. Он вообще больше не мог сформулировать и удержать хоть одну чёткую мысль. На ватных ногах добрался до кнопки вызова врача на стене. Хотя и подумал, что это бессмысленно — ворчливый старик наверняка скоро сам сюда подойдёт, как только закончит со срочными делами. Ещё одно срочное дело вот само пришло.