— Из-за тебя нас здесь закрыли!

— Ты им рассказал про заразу?! — Андреаса обступали со всех сторон.

В воздухе с треском раздался громкий хлопок, запахло озоном. Полуоглушенные люди подняли глаза — на обшивке челнока стоял Крис. В правой руке он держал направленный в потолок станнер — небольшой шоковый пистолет, способный парализовать сразу несколько близко расположенных людей.

— Всем стоять, никому не двигаться — работает ОМОН, — с фирменной лыбой отчеканил парень какую-то старую шутку. — Кто к Андрейке подойдет, будет переживать прыжок в сладком полусне паралича.

Люди нехотя расступились, потупив взоры. Конечно, не киборг виноват в том, что случилось. И протоколы безопасности писал не он. Просто, оказавшись в стрессовой ситуации, хомо сапиенс все еще теряет рассудок, превращаясь в напуганного и агрессивного зверя. Они даже забыли о своих раненых товарищах, кинувшись спасаться и искать виновных.

Виктор на пару с Алл’Эксом тем временем обработал большую часть пострадавших, накладывая шины и заливая антисептической пеной места повреждений. Закончив с открытыми переломами и рваными ранами от неудачного приземления, Вик подошел к профессору.

Альбрехт был плох. Он мелко и неровно дышал, глаза ввалились, кожа вокруг них потемнела, покрывшись сетью капилляров. Такие же сосудистые узоры теперь были видны на всех открытых участках побледневшей кожи. Теперь он не напоминал пожилого энтузиаста, рвущегося к звездам. Он как будто состарился лет на пятьдесят, став похожим на свидетеля Первого Восстания машин из какой-то телевизионной передачи.

Вик попытался подключить карманный компьютер-анализатор к наручному параметрику професора. Прибор обиженно пискнул, мигнув красным диодом — параметрик не отвечает, считать состояние невозможно.

— Алекс, подвинь, пожалуйста, сканер.

— Сейчас, — синтетик закрепил последнего раненого у поручней, по дороге подхватив еще и оперативный чемоданчик с хирургическими инструментами. Совместными усилиями они закрепили на безвольном теле ученого несколько приборов, освободив руки и шею несчастного.

— Пульс нитевидный, неровный, — Вик внимательно следил за всплывающими на экранчике данными. — Диагностируется тяжелое токсическое поражение, посторонние вещества в крови, предположительно, вирусные белки, — он поднял глаза на киборга. — Он заражён.

Алл’Экс подтянул провода от другой части прибора, чтобы подтвердить или опровергнуть предположение. Подхватить чужую инфекцию в космосе означало эпидемию на борту. Невирулентные, то есть, не способные заразить человека, болезнетворные формы жизни не поселяются внутри него, погибают при контакте, почти не оставляя следов. А вирулентные, заразные, попав в непривычную среду, не сталкивавшуюся с ними и не имеющую ественной защиты — иммунитета, моментально оккупируют все системы организма, начиная пожирать все, до чего дотянутся, и размножаться с колоссальной скоростью.

Конечно, опасных для человека бактерий, вирусов, грибков и прочего, чему нет аналога на Земле, в космосе немного. Даже на самых благоприятных планетах, даже самые агрессивные могут оказаться безвредными — у них просто нет ‘инструментов' для экспансии в чужой для них организм.

Но, ежели вторженцу все-таки удается попасть внутрь и подобрать ключик к ‘шведскому столу' под названием ‘человечина', то пиши — пропало. Есть высокая вероятность того, что патоген погибнет, не в силах переварить человеческие белки и углеводы, или сам будет съеден иммунными клетками. Но вероятность мутации и адаптации не намного меньше. И хорошо, если вторгнувшийся организм окажется облигатным анаэробом — тогда он погибнет, попав в кислородную атмосферу. Если же он боится кислорода только на одной из стадий жизненного цикла или, еще хуже, аэроб, питающийся или дышащий кислородом — тогда он получает абсолютную вирулентность, передаваясь от носителя к носителю по воздуху на корабле. В таком случае весь экипаж оказывается заражен в считанные часы. Всех инфицированных изолируют, помещение подвергают жесткой обработке несколькими способами — ультрафиолет и ионизирующие лучи хороши только против жителей планет с плотной атмосферой. По слухам, были даже случаи, когда целому экипажу пришлось самоликвидироваться из-за одного инфицированного, чтобы не принести заразу с собой на Землю.

Виктору очень хотелось надеяться, что это не их случай.

— Мы здесь сдохнем! — отчаянный вопль заставил всех в отсеке обернуться — у Орманна началась паническая атака. — Мы все здесь подохнем! Из-за гребаного ученого! Из-за проклятого киборга! Мы…

— Лейтенант Брюс Орманн, немедленно возьмите себя в руки! — усиленный динамиками голос начальницы прозвучал как раскат грома. — Если вы сейчас же не прекратите сеять панику и не займете свое место, я прикажу вас связать и вколоть слоновью дозу успокоительного!

Андреас с готовностью повернулся к безопаснику. Алл'Экс отложил на всякий случай одноразовую ампулу-инъектор. Оставшиеся на ногах угрюмо смотрели то на дверь, то на Орманна и киборгов.

— Да пошли вы все!

— Пять минут до прыжка.

— Алекс, подай мне, пожалуйста, антисептическую пену — надо заклеить профессора.

Неизвестно, как она подействует на чужеродные патогены, но другого у них нет. Еще надо успеть закрепить его до прыжка.

— Пять минут до прыжка.

В рубке царила напряженная тишина. Немногочисленный экипаж сосредоточенно следил за мигающими кнопочками и символами, направляя полет металлической махины. ‘Нунтиус’ плыл по самоубийственному курсу — прямо в объятия Черной Звезды.

Только капитан и два пилота знали, что делают. Для инженеров связи и техников ходовых частей, сидевших по углам центра управления, все происходящее казалось кошмарным сном. В их головах даже зародились мысли, что капитан спятил. Но он так уверенно стоял на своем мостике, таким ровным и сильным голосом раздавал команды, что, казалось, сам корабль движется только его железной волей. И никто не видел, как под перчатками с магнитной нитью побелели костяшки стиснутых на поручне пальцев.

— Разворот на три градуса влево, у нас горизонтальное отклонение, — серо-карие глаза замечали малейшие ошибки и просчеты. Изредка он что-то подправлял, взмахом руки отправляя навигатору или пилотам пометки.

— Есть, капитан, — Джо принял поправки, отправив их в интегрированную систему управления. Изменения тут же отобразились на экранах пилотов и техников. Большей частью систем управляет бортовой компьютер, но следить за ним и поправлять все равно приходится человеку.

Изменение курса почти не чувствовалось — разве что на секунду появлялась легкая дрожь в районе мозжечка. Люди все еще не настолько совершенны, чтобы ощущать тонкие материи без приборов. Большая часть людей — про братьев-пилотов сложно было что-то утверждать.

Добытые как трофей во время военной операции на территории бывшего Китая, они могли таить еще много сюрпризов. В подпольной лаборатории, откуда их вытащили еще совсем детьми, проводились какие-то странные и скрытые от правительства опыты по генной и клеточной модификации. Что-то подобное давно уже проводилось официально — немногие люди теперь имели неотредактированный геном, хотя бы избавленный от наследственных заболеваний и случайных ошибок. Но в той лаборатории происходило что-то из ряда вон. Показания военных, побывавших там, были сразу засекречены, а свидетелям тут же выдали бланки подписки о неразглашении. Говорят, что там создавались суперсолдаты, боевые химеры и киборги нового поколения. Не просто сращенная с компьютером и имплантами человеческая плоть, а невообразимые гибриды, в которых от человека оставалось меньше одной трети, а геномный код представлял собой пазл из самых живучих и опасных тварей Земли. Присовокупив к этому еще и электронный мозг с дистанционным управлением, преступники получили бы идеальную машину для убийства.

Близнецам повезло — во время долгих месяцев исследования, военным медикам и генетикам не удалось обнаружить в них ничего опасного. Их генетические доноры так и остались загадкой, но в общем и целом они развивались нормально. Разве что с некоторыми особенностями — росли они медленнее, чем должны были, плотность костей была выше, интеллект развивался со скоростью мощного суперкомпьютера, а сердечная мышца и система тканевого дыхания были устроены так, что позволяли им выдерживать космические перегрузки. Был лишь один минус — они могли работать только вдвоем, по отдельности впадая в депрессию или теряя работоспособность. Зато вдвоем действовали как единый организм. Синхронизация, которой сложно добиться у людей на дублирующих должностях вроде пилотских. Так они попали в летную академию, а потом на войну.