1868 СЕЯТЕЛИ Перевод В. Луговского Вдоль борозды крестьяне идут — пшеницу сеют. Кругом луга и долы украсила весна, Надежду земледельцы великую лелеют, За горстью горсть бросая по ветру семена. — Сам-тысячу нам снять бы! Мы лишь довольства просим! — Хорошей бы погоды, удачи б мужику! — Чтоб зернышки крупнее, чем воробей под осень! — Чтоб каждый стебель ростом был равен тростнику! — Пусть горлица отыщет приют в полях пшеницы, Неслышно зреют зерна пускай в июньский зной! — Пусть в день страды в пшеницу войдут жнецы и жницы, Войдут — и будут скрыты янтарною волной! А бороны неспешно идут четой колючей, Разравнивая комья мужицкой борозды; Весельем полнит душу весенний день певучий, Придет к крестьянам осень наградой за труды. 1868 БЕРЕГ СЕРЕТА Перевод В. Луговского Исчезает, словно призрак, дымка легкая ночная Над прибрежной чуткой рощей — расточаясь, пропадая. А река блестит, мерцает, как чешуйчатый дракон, Что рассветными лучами пробужден и озарен. И слежу я на рассвете там, на берегу зеленом, За течением, что вьется ускользающим драконом: Гальку моет, берег роет, дремлет в омутах река, Хвост серебряный покоит за излуками песка. Шорохи плакучей ивы на песчаном слышу склоне, Вижу, как сверкнула щука за шальной осой в погоне, Редко — крики диких уток оглашают вышину И ложатся тени стаек на прозрачную волну. А река бежит, струится, непривычная к покою, Проплывают мимо мысли, уносимые рекою; Отмель желтую покинув, радуясь приходу дня, Ящерка-зеленошкурка зорко смотрит на меня… 1868 НА ПРУДУ Перевод Г. Семенова Воздух свежий и прозрачный, и его прикосновенье Успокаивает душу и оттачивает зренье. Пруд пока еще в тумане, и вода его тиха, Ждет она восхода солнца, как невеста жениха. На востоке заалело, воробьишки-замарашки На скирде засвиристели и давай играть в пятнашки. Начался концерт шумливый, пруд от гула задрожал, Зашептался камышами, стайкой уток просвистал. Челн охотничий лениво в камышах застыл прибрежных, Гибких водорослей змеи обвились вкруг лилий нежных, Утки-кряквы между кочек затаились и молчат, Скрылись под воду лысухи, только чибисы кричат. Наводя смертельный ужас, челн проходит по теченью, То блеснет ружье на солнце, то широкой скрыто тенью. Лишь у цапли длинноногой страха не было и нет, Знай по бережку гуляет: «Ведь охотник-то поэт!» 1869 ЖАТВА Перевод Вс. Рождественского Вьются жаворонки в небе и, кружась, щебечут где-то, К нам спускаясь из-под солнца легкой лестницею света. Неподвижный знойный воздух, треск кузнечиков сухой, Щебетанье перепелок там, в пшенице золотой. Жать высокие колосья вышли люди пред зарею В час, когда еще сверкало поле свежею росою, И плывут в потоке желтом, что не знает берегов, Девушки — все без косынок, парни — все без поясов. Серп — звенящий полумесяц — так и режет колос колкий, Дальше, птенчиков скликая, убегают перепелки. Дальше поле отступает, вырастают без конца Копны с тяжкими снопами за спиною у косца. Парень с девушкою рядом. Хорошо идет работа. Жнут и, прячась за копною, знай целуются без счета, Песня жаворонка льется над простором нив родных: «Сладок, сладок будет людям хлеб из зерен золотых!» 1869 СЕНОКОС Перевод В. Шефнера Над высокими холмами всходят утренние зори, Светоносною рекою разливаясь на просторе. С ветром в блеске трав росистых трудовой проходит день, По земле простерли стебли шевелящуюся тень. Косари, долину брея, вдаль уходят мерным шагом, Зелена земля под нами, и блестит она, как влага; Им во след идут другие, ловко сено вороша, И вон там уж стог увенчан ровной связкой камыша. А в дубраве при долине, где росистая поляна, Где и тень зеленой стала, где цветами пахнет пряно, — Косы звякают упруго, блеска влажного полны, Скачет вспугнутая птица от копны и до копны. Парень шел с косой сторонкой, где растут кусты сульчины, Перед смятою травою замер он не без причины: «Кто лежал тут, — зверь иль птица? — разобраться не могу!» Вдруг с улыбкой удивленной поднимает он серьгу! 1869 ПОХОД В СИБИРЬ Перевод В. Луговского В седых заснеженных степях, Под пологом свинцовым, Толпа бредет за шагом шаг, Привыкшая к оковам, Лохмотья к небу вопиют, А злобный холод лют. Они по снежной целине Бредут уже полгода, По бездорожной стороне Ведет их непогода. Иной обмерз, уснул иной Под хладной пеленой! Им нет ни края, ни конца, Нет ни конца, ни края, Их хлещет снежная пыльца, Поземка ледяная, — Тела в крови, в крови уста, Тяжел удар кнута! Как много стражей — вон казак На лошаденке дикой, — Вон злобу затаил в глазах Наездник с длинной пикой, — Спешит эскорт сторожевой: Как жуток волчий вой! Звенит оковами беда, Нет людям места в жизни, Им, безыменным, никогда Не жить в былой отчизне! Надежды нет — есть снежный прах, Смерть в ледяных степях. Бредут в просторах снеговых, А каждый жил когда-то, О, как горел любой из них, Любя отчизну свято! Они в сугробах и крови Во имя той любви! Героев вольности не счесть, Не всех в живых найду я, Свела их яростная месть В могилу ледяную. За шагом шаг толпа бредет, Сибирский крут поход! Но вот смолкает скрип шагов, Слышнее вьюги ропот, — Из замерзающих рядов Печальный слышен шепот, — Страдальцы выстроились в ряд — И стонут и дрожат. Начальник палачу под стать, Вкруг рыщет, словно ветер, Погибших стал он отмечать На рукояти плети; Потом сурово приказал! — Конвойные, привал! И опустился жалкий строй В сугробах на колени. Окутаны морозной мглой Вповалку люди-тени, Друг к другу жмутся, жизнь кляня, Без крова и огня. Скорей на снег ничком упасть! Страданье затихает, Воспоминаний милых власть Душой повелевает. Цветущий мир, далекий край, Теперь во сне вставай! И одному приснилась мать, Жена пришла к другому, Их души начала ласкать Любовь к родному дому. Пусть хлынут слезы! Этих слез Не истребит мороз. Заснули! Рвется вихрь во мгле Из ледяной утробы. Страдальцы спят, а на земле Растут-растут сугробы, — Мерцает сквозь кристаллы льда И слезы льет звезда. И ветер саваном седым Пустыню одевает, — Снег беспределен, и под ним Колонна исчезает; Лежит равнина на заре Вся в снежном серебре. Снега, снега — и нет людей, Им страшный выпал жребий, — Все неотвязней, все слышней Орлиный клекот в небе. Выходит с воем волчья рать Добычу в клочья рвать! |
