1895 ЗИМОЙ НА УЛИЦЕ Перевод Н. Стефановича Долго падал снег летучий, А теперь утих. Кругом Все покрыто серебром. Но еще теснятся тучи Над селом. Солнца нет, а день лазурный. Дым струится над рекой. Ветер стих. Везде покой. Но откуда вдруг сумбурный Шум такой? Это дети. Как с откоса Весел санок их разбег! Путь их реку пересек. Мчатся прямо, криво, косо, — С визгом, в снег! И теперь на всем просторе, Словно мельниц шум и гром. Воробьи такой содом Поднимают на заборе Пред дождем. Рвутся в драку, кто взрослее, Спорят, ссорятся, а вот Малыши — наоборот: Хныча, жмутся все теснее У ворот. Вышел мальчик — с виду строгий, Но, наверное, всего С локоток шаги его; Словно нету на дороге Никого. На него надета шуба, — Но таких, как этот, глядь, В ней уместится хоть пять! Вероятно, ветру любо В ней гулять. Если мать родного сына Посылает в путь такой, — Значит, он, само собой, Не ребенок, а мужчина — И большой! Спотыкнется, вкруг не глядя, — Тут же встанет поживей! В шапке тонет он своей, Шерсти слипшиеся пряди — До бровей. Он спешит, пересекая Закоулки и дворы. Вдруг он видит — у горы Перед ним толпа густая Детворы. Хочет он свернуть куда-то; Может быть, шагах в пяти Есть обходные пути, — Но бегут к нему ребята: Не уйти! «Шапка, глянь, почти до пяток! Велика, как постный день. Целый зверь… Поди, надень! Спрятать можно в ней с десяток Деревень». Вниз толкают, — вот веселье! А какой-то озорник Ухватил за воротник… Словно сразу опьянели, — Шум и крик. Подвязав шубенку лыком, Шла старушка стороной, Но всмотрелась: кто такой Все село наполнил криком И возней? Ей за маленького жутко, Ей обидно за него. «Это что за озорство? Ну, пойдем со мной, малютка: Ничего!» То, что пламенем объято, Сеном трудно загасить… Что за резвость! Что за прыть! Это дети иль волчата, Может быть? И старушка в окруженье. И за нею, здесь и там, Все стремятся по пятам. Толкотня, столпотворенье, Свист и гам! Мудрено теперь за книжку Усадить таких ребят… За старушкой, точно град, Так и носятся вприпрыжку И галдят. Та, забыв о воспитанье, Разбранилась, разошлась: «Убирайтесь прочь сейчас, Чертенята, басурмане… Вот я вас!» Путь свой палкой расчищая, Хочет выбраться, но что ж? Окружает снова сплошь Их безудержная стая — Не пройдешь! И старушка вновь оттерта. Но среди толпы такой Все же выглядит главой И плюется, как от черта… Бог ты мой! Уж собаки лают хором. Вот и женщины из хат Выбегают все подряд, Старики бредут к заборам — И глядят. «Что случилось? Что такое?» «Просто дети, как всегда… Уж такие их года». «Вот нашествие лихое! Вот орда!» 1896 ПЕСНЯ Перевод В. Инбер Забежал в деревню волк, На проказливых детишек, Непослушных ребятишек, Он зубами щелк да щелк. Заглянул и к нам в ворота, Вышла я к нему с прутом: «Я сочту твои все зубы, Я спущу с тебя три шубы. Приласкаю так, что любо». Я к нему. А он — бегом. Нищий проходил вчера, Спрашивал: а кто тут плачет? Он таких в мешок упрячет, Унесет их со двора. Заглянул и к нам в ворота. Говорю: «Зачем пришел? Жаль тебя. Да ведь сама-то Лишь сыночком я богата. Птенчик — радость нашей хаты». Нищий дальше и побрел. Заявился к нам купец. Дескать, покупать он будет Тех, которых мать не любит; Денег полный даст ларец. Заглянул и к нам в ворота, Я — браниться: «Ты зачем? Королевскою казною Заплати хотя бы втрое, — Не продам дитя родное». И ушел купец ни с чем. 1896 |
