Но если первая половина его следующей просьбы была полна почтительности, то вторая выходила за все рамки приличий:

— Мой любимый Учитель, может ты позволишь мне себя выебать и кончить в тебя?

Автору есть что сказать:

Маленький спектакль: «Кто из этих двоих перебарщивает: 0.5 или 2.0?»

ООС, современность и древние времена перепутаны, так что прошу, не воспринимайте это всерьез…

Цайбао [Овощная паровая булочка] госпожи Ван (все верно, это всего лишь тот самый жирненький кот): — Старейшина Юйхэн, как вы думаете, кто больше заставляет вас испытывать стыд и вообще перегибает палку в отношениях: 0.5 или 2.0, мяу?

Чу Ваньнин: — 2.0.

Цай Бао: — Почему, мяу? Разве он не прислушивается ко всем вашим желаниям?

Чу Ваньнин: — 0.5 никогда ни о чем меня не спрашивает, а просто берет и делает. Хотя его слова иногда звучат слишком грязно, но я не вижу в этом такой уж большой проблемы. А 2.0?!

Цайбао: — А что же 2.0, мяу?..

Чу Ваньнин: (в дикой ярости) — Он вообще думает о моих чувствах, когда с этим своим подобострастным уважением спрашивает о таких вещах?! Он ждет, чтобы я кивнул и сказал: «ну конечно, входи, только не забудь надеть презерватив и добро пожаловать»?

Цайбао: — Похоже на то, мяу, мур-ха-ха-ха…

Чу Ваньнин: — Вот 0.5 никогда не спрашивает о моих ощущениях и пожеланиях, он просто и без лишних слов сделает свое дело и также молча уйдет на работу. 2.0 же просто жизненно необходимо после секса взять двухчасовое интервью о том, что у меня на душе… Может в будущем мне нужно будет еще и опросник по качеству оказанных услуг каждый раз заполнять?

Цайбао: — Мур-ха-ха-ха-ха-ха-ха-гав! Рассмешили до собачьих колик!

В тот же день, после того как Цайбао вернулся на гору, он написал тематическую статью, ставшую невероятно популярной среди всех кошек Пика Сышэн: «Хочешь быть боссом или верным псом».

Цайбао: — Наш старший братец старейшина Юйхэн заявил, что встречаться с 0.5 — это как быть первоклассным жиголо, которого крышующий его босс имеет нахаляву, мяу!

Жоубао [Мясной пирожок с мясом]: — Наш старший братец старейшина Юйхэн заявил, встречаться с 2.0 — это как самому быть дотошным преступным боссом, которому придется изрядно потратиться, чтобы купить первоклассного жиголо, мяу!

На следующий день все кошки Пика Сышэн были лишены кошачьего корма…

Глава 197. Учитель не лис-искуситель[197.1]

Из-за этих слов Мо Жаня Чу Ваньнин чуть не сгорел от стыда. Больше не обращая на него никакого внимания, он поспешно выбрался из купальни Мяоинь и ушел не оглядываясь.

Добродетель нужна человеку, как дереву кора, так почему этот бесстыдник посмел говорить такие постыдные вещи, совершенно не заботясь о сохранении его достоинства?.. Неужели Мо Жань действительно рассчитывал, что он кивнет головой и согласится?

Если хочешь чего-то, то просто сделай и все, зачем о таком спрашивать?!

На следующий день заболел старейшина, преподающий историю и литературу[197.2], и Сюэ Чжэнъюн попросил Чу Ваньнина провести занятие вместо него и проверить качество усвоенных учениками знаний. Лекции по изучению канонических текстов посещало огромное количество учеников, поэтому он предложил Мо Жаню помочь Чу Ваньнину контролировать дисциплину и разъяснять неясные моменты.

У Чу Ваньнина было три ученика, и все они были очень занятыми людьми, так что, выбирая между Ши Мэем и Мо Жанем, Глава руководствовался очень простым принципом «наименьшей привлекательности»: Ши Мэй был очень утонченным и красивым, Мо Жань прослыл дружелюбным и отважным героем. Оба они были очень популярны среди младших учениц, вот только Ши Мэй, который из хилого юноши с годами превратился в настоящего красавца с нежным голосом, длинными ногами, тонкой талией, удивительно красивым лицом и очень мягким и уступчивым характером, в равной мере нравился не только женщинам, но и мужчинам.

Несмотря на свою невосприимчивость к женским чарам, Мо Жань, попавший в толпу восторженных поклонниц, оказался не способен из нее выбраться.

— Брат-наставник Мо, брат-наставник Мо, я не понимаю это предложение, можешь мне объяснить?

— Старший брат Мо, я не понимаю разницу между этими двумя заклинаниями, брат-наставник может научить меня?

— Брат-наставник Мо…

После того, как Мо Жань закончил объяснять расплывшейся в улыбке девятой по счету младшей ученице, почему мантра «Десять тысяч волн, обращенных вспять» должна быть начертана именно так, как она нарисована в канонической книге ее создателем, Чу Ваньнин, наконец, не выдержал. Нахмурив брови, он через несколько рядов сидящих учеников бросил на Мо Жаня самый что ни на есть мрачный и холодный взгляд.

Мо Жань, которого со вчерашнего дня он всячески избегал, на самом деле, в глубине души чувствовал себя немного обиженным.

В прошлой жизни он вел себя с Чу Ваньнином очень грубо, поэтому в этой старался быть с ним очень бережным и заботливым. Теперь каждый раз, делая шаг в отношениях, он хотел убедиться, что Чу Ваньнин всем доволен, поэтому сейчас не мог понять, что же он сделал не так. Неужели вчера ему не стоило задавать тот вопрос?

А может все дело в неправильном обращении? Возможно, вместо «Мой любимый Учитель, в следующий раз можно мне войти?» ему нужно было сказать: «Мое любимое золотце*, в следующий раз можно мне войти?»

И вот, после целого дня отчуждения, поймав обращенный на него свирепый взгляд Чу Ваньнина, Мо Жань моментально ожил и расцвел яркой улыбкой, подобно молодой китайской капусте, политой чистой водой в жаркий день.

— …

Он и правда не понимал, с чего вдруг у этой толпы красивых девушек[197.3] так много вопросов именно к нему.

Они что действительно такие глупые? Если им и в самом деле что-то непонятно в этой мантре, то создатель «Десяти тысяч волн, обращенных вспять» прямо здесь. Почему бы просто не спросить у Чу Ваньнина, вместо того, чтобы виться вокруг него, громко призывая на помощь «брата-наставника Мо»?

Чу Ваньнин был недоволен, но ничего не сказал. Он лишь молча, но многозначительно взглянул на Мо Жаня.

Заметив этот взгляд, Мо Жань сразу понял, что что-то пошло не так, но по стечению обстоятельств именно в этот момент десятая младшая ученица замахала руками, пламенно призывая его на помощь:

— Старший брат Мо!..

— Прости, сейчас я несколько занят, — с улыбкой сказал Мо Жань и, указав на Сюэ Мэна, добавил, — спроси у брата-наставника Сюэ.

После чего он сразу направился к Чу Ваньнину, оставив эту, совсем юную[197.4], младшую ученицу разочарованно кусать перо и тяжело вздыхать.

— Учитель, что случилось? Похоже, вы чем-то недовольны?

Чу Ваньнин поджал губы, но так как он не мог сказать напрямик, что именно ему не нравится, то, чуть поколебавшись, ответил:

— Я немного устал. Пусть Сюэ Мэн следит за той частью зала, а ты помоги мне присмотреть за этой.

Мо Жань ни капли не усомнился в сказанном и, чуть кивнув головой, тут же принялся добросовестно исполнять свой долг, следуя за Чу Ваньнином по рядам. Удивительное дело, но пока он находился рядом с Чу Ваньнином, гораздо меньше девиц стремилось задавать ему вопросы. Неужели в этой части аудитории собрались более умные ученики?

Теперь, когда Чу Ваньнин не слышал этого надоедливого «брат-наставник Мо» или еще более раздражающего «старший брат Мо», настроение его немного улучшилось. Все с тем же каменным лицом он неспешно расхаживал между рядами учеников, декламирующих канонические писания, как вдруг краем уха услышал разговор двух младших учеников:

— Старший соученик, старший соученик, сейчас я тебе кое-что расскажу. В купальне Мяоинь объявилась лиса-оборотень!