Е Ванси преклонила колени перед барьером.

Кровь Наньгун Сы струилась из-под эфеса меча, окрашивая землю в алый цвет.

Е Ванси так низко опустила голову, что никто не смог разглядеть выражение ее лица, лишь только пальцы рук с побелевшими костяшками судорожно цеплялись за струящийся барьер.

Этим заклятием, прибивая к земле, укрощали свирепых зверей, злых духов и домашнюю скотину. В Верхнем Царстве не было заклинателя, который не знал бы, как им пользоваться.

Наньгун Сы использовал этот метод магического связывания, чтобы пригвоздить себя.

От пронизывающей боли его губы посинели и затряслись, но он не проронил ни слезинки. Какое-то время спустя, он поднял на столпившихся у барьера людей покрасневшие глаза, чтобы четко и внятно сказать:

— Идите.

— … — в двух своих жизнях Мо Жань очень редко встречал людей, которые могли настолько поразить его, что он лишился бы дара речи.

В прошлой жизни это удалось только Е Ванси.

Сейчас это случилось, когда он смог по-настоящему разглядеть суть человека, которого Е Ванси любила.

Когда-то он был сбит с толку: как Е Ванси могла полюбить этого незрелого юнца, который влюбился в смазливую мордашку, за внешней красотой не заметив истинной сути девушки? Разве достоин этот безмозглый «золотой мальчик» ее искренней привязанности?

Однако в эту минуту он смог посмотреть на него глазами Е Ванси.

Стоящий на коленях в грязи, истекающий кровью, но непоколебимый в своих убеждениях.

Наньгун Сы.

— Уходите! — яростно взревел Наньгун Сы. — О чем вам еще волноваться?! Или мне нужно еще и ноги к земле прибить?! Уходите!

Чжэнь Цунмин развернулся первым.

Он вернулся к телу Ли Усиня, поправил одежду, придав ему достойный вид, после чего поднял труп и пошел прочь.

— Старший брат!

— Старший брат, ты не останешься?

— Старший брат, мы что, так и уйдем? Ты собираешься спустить им все?..

— Зачем здесь оставаться? — ответил Чжэнь Цунмин. — Неизвестно, сколько продлится битва на этой горе. Думаешь, наш глава все это время должен лежать тут в грязи без приличного гроба и ждать погребения?!

Переглянувшись между собой, ученики Усадьбы Битань низко опустили головы и промолчали.

Поравнявшись с Мо Жанем, Чжэнь Цунмин нарочно задел его плечом и тихо сказал:

— Образцовый наставник Мо, запомни свои слова. После этой битвы увидимся в Цитадели Тяньинь.

— К счастью, в этом мире все еще есть Цитадель Тяньинь, которая восстановит справедливость, — тот ученик, который до этого плюнул в лицо Чу Ваньнина, шел за своим братом-наставником. Взглянув на Мо Жаня полными ненависти покрасневшими глазами, он глухо добавил, — Настоятель Цитадели, конечно, рассудит по справедливости, чтобы наш учитель мог упокоиться с миром. Мо Жань, Наньгун Сы… оба вы одним миром мазаны! Злодеи, подождите и получите по заслугам! Ждите смерти!

Автору есть что сказать:

завтра будут воспоминания 0.5 на ранней стадии почернения. На этот раз обойдется без графичного описания насилия, но чтобы сохранить остатки достоинства 0.5, я все же должна вас заранее предупредить ==

0.5: — Кто здесь достопочтенный? Этот достопочтенный даже на раннем этапе почернения был довольно опасен! Разве можно сравнивать мое величество даже с пятью глупыми юнцами, вроде 2.0? *холодная ухмылка.pgj*

Сун Цютун: — Ваше Величество, это ведь… jpg?

2.0: — Ой, он ведь безграмотный. Неуч и есть.

«Цитадель Тяньинь»

Храм для публичного суда мира совершенствования, который старше любой из Десяти Великих духовных школ.

Чтобы держать нейтралитет, обычно не принимает участия в делах мира совершенствования, оставаясь в стороне от суетного мира. Когда возникают резонансные дела, затрагивающие интересы многих духовных школ, задерживает преступников и организует справедливый суд.

Цитадель Тяньинь обладает непререкаемым авторитетом среди заклинательских школ, и для этого есть три причины: во-первых, это старейшая организация мира совершенствования, которая существует более тысячи лет. Во-вторых — Настоятель Цитадели является прямым потомком богов и людей. Ради сохранения и защиты чистоты крови должность эта передается по наследству. И в-третьих, для судейства и вынесения приговора Цитадель Тяньинь использует инструмент, оставленный богами — небесные весы. Именно поэтому заклинатели всего мира глубоко чтят этих бессмертных пророков и благоговеют перед ними.

Несколько тысяч лет духовные школы переживали расцвет и упадок, но Цитадель Тяньинь существовала всегда.

Теперь, когда люди из Усадьбы Битань ушли, у Хуан Сяоюэ не было причин оставаться. Так что, хочешь не хочешь, но ему пришлось подниматься на гору.

Надеясь побыстрее нагнать передовой отряд, Мо Жань первым бросился в брешь в барьере горы Хуан, а люди из Палаты Цзяндун последовали за ним. В целом Мо Жань был готов к тому, что ждало их внутри, но ученики Палаты Цзяндун принялись визжать как резаные…

Там были трупы.

Мертвые люди повсюду.

Они облепили стволы деревьев, свешивались с ветвей, лежали и ползали по земле. Все обозримое пространство вокруг было покрыто телами. Очень медленно они шевелились, извивались и ползли, пытаясь добраться до живых людей.

В конечном итоге гора Хуан превратилась в гору Мертвецов!

Оценив положение, Хуан Сяоюэ достал метелку[201.1] и, сделав внезапный выпад, за раз снес головы четырем живым мертвецам. Мо Жань никак не ожидал от старика подобной прыти. Прежде чем он успел сообразить, с чего вдруг этот старый пройдоха стал таким смелым, до его ушей донесся жалобный всхлип, после чего даос Хуан закатил глаза и, кашляя кровью, картинно повалился наземь.

Мо Жань: — …

Ученики Палаты Цзяндун тут же захлопотали вокруг него:

— Старший Хуан…

— Старший…

— Ничего страшного, хотя этот старик ранен, он еще может послужить общему делу, — Хуан Сяоюэ попытался подняться, но после двух безуспешных попыток его колени обмякли, и он, задыхаясь, снова упал на землю.

Ученики Палаты Цзяндун взволнованно заголосили:

— Старшему нужно выйти наружу и отдохнуть. Здесь слишком много злых чар. Это может навредить вашему сердцу.

— Да! Точно!

Хотя Хуан Сяоюэ рвало кровью, смешанной с вязкой слюной, он всячески отказывался от помощи. После третьего раунда увещеваний, с видом, выражавшим величайшее сожаление, Хуан Сяоюэ в сопровождении учеников Палаты Цзяндун покинул пределы магического барьера горы Хуан.

Этот барьер мешал людям войти, но не преграждал путь к бегству, так что очень скоро из всех адептов Палаты Цзяндун осталось лишь несколько человек. Тем временем они заметили молодого человека, который спускался с вершины к подножию. У этого заклинателя были золотистые длинные волосы, глубокие сине-зеленые глаза и холодный взгляд.

Увидев с Мо Жанем друг друга, они оба немного растерялись.

Первым пришел в себя Мо Жань:

— …Старший брат Мэй?

Мэй Ханьсюэ вежливо кивнул, продолжая хранить ледяное молчание.

Мо Жань же нетерпеливо спросил:

— Там, наверху, как там мой Учитель и остальные?

— Они ушли вперед, — в это время за спиной Мэй Ханьсюэ, пошатываясь, поднялся оживший мертвец. Мо Жань хотел было предупредить его, но в этот момент ярко сверкнул меч и Мэй Ханьсюэ, не оборачиваясь, нанес им удар, проделав в груди трупа дыру.

Когда Мэй Ханьсюэ выдернул меч, по нему стекала черная зловонная жижа. С невозмутимым выражением на лице, этот человек спокойно очистил лезвие и продолжил как ни в чем не бывало:

— Идите в гору, сначала прямо, на первой развилке повернете налево. Там очень много мертвецов, так что все сейчас заняты тем, что расчищают дорогу.

Мо Жань поблагодарил его и хотел уже броситься вперед, чтобы быстрее нагнать основную группу, как Мэй Ханьсюэ окликнул его.