Карл-Франц I из Дома Вильгельма Второго, Хранитель Империи, Победитель Тьмы, Император и сын Императора, положил сахар в кофе. Он слегка удивился, что принц еще не пришел, чтобы провести час в общении с отцом. Это был один из дворцовых ритуалов. Карл-Франц проверял знания Люйтпольда по учебным предметам и делился с сыном мудростью, которую приобрел за годы правления. Однако не в первый раз наследник пропускал встречу с отцом, найдя себе другое развлечение. Карл-Франц зевнул. Казалось, в эти дни вообще ничего не происходило…

На камне над дверью был выбит номер 317. Портовые шутники утверждали, что эти цифры обозначают среднее число взяток, которые стражники берут каждую неделю. В участок на Люйтпольдштрассе караульные пропустили его, не задавая вопросов. Старшие его знали, а младшие слышали о нем.

Эльзассер пожелал ему доброго утра, и Харальд кивнул младшему коллеге.

Он нашел сержанта Эконому, своего старого знакомого, и с удовольствием наблюдал, как ярость и страх исказили лицо мужчины.

— Какого ч…?

Харальд презрительно скривил губы и поднял кулак. Пара громил выступила из-за спины сержанта.

— Джуст, — усмехнулся Харальд. — Томми. Вы по мне соскучились?

По лицу сержанта медленно расплылась усмешка.

— Ты зашел на запретную территорию, Кляйндест. Вы двое, снимите свои плащи и вышвырните нарушителя вон.

Два бугая весело сняли накидки, на которых были вышиты герб города и эмблема портовой стражи, и закатали рукава.

— Я долго ждал этого момента, Кляйндест, — сказал Джуст. — У меня годы ушли на то, чтобы отделаться от черной отметки, которую ты поставил в моем учетном листе.

— Да, — поддержал приятеля Томми, невольно потирая некогда сломанную ключицу. — Я тоже рад тебя видеть, особенно теперь, когда ты стал гражданским…

Харальд повертел поднятым кулаком и принялся по одному разгибать пальцы, показывая стражникам свой значок.

У Эконому отвисла челюсть, звучно стукнув о кольчужный нагрудник.

— Вы вернулись?

Улыбка Харальда стала шире.

— Да, сержант. Я вернулся.

Джуст и Томми накинули свои накидки и попятились.

— Найдите мне стол, сержант, и принесите все материалы, которые у вас есть по делу Твари.

Эконому поспешно удалился. Джуст и Томми столкнулись в дверях, спеша за своим начальником.

Харальд мяукнул вдогонку ретировавшимся стражникам.

— Простите? — удивленно уставился на него Эльзассер.

— Котята, — пояснил Харальд. — Всего лишь пара котят.

— А, — кивнул молодой человек.

Двойная дверь распахнулась, и щупальца тумана проникли в помещение. Из белого облака выступил запыхавшийся человек. Это был посланец, который прибежал издалека, освещая себе путь фонарем.

Он поставил покрытый каплями светильник на пол и перевел дух.

— Еще одна, — выдохнул он. — Там, в порту. Снова убийство.

— Тварь, — констатировал Эльзассер.

— Да, — подтвердил гонец.

— Пойдем, мальчик, — повернулся Харальд к своему младшему товарищу. — Давай прищучим Дикона и приступим к расследованию.

Этьен Эдуард Вильшез, граф де ла Ружьер, посол Шарля де ла Тет Д'Ор III, короля Бретонии, выпятил грудь, как павлин, и приготовился в миллионный раз давать объяснения: да, он гном, да, он также занимает высокое положение в королевстве людей.

— Мои родители были заложниками, Гропиус, — втолковывал он учителю танцев. — Я воспитывался в доме одного из королевских министров. Мои братья довольствовались ролью шутов и фигляров, но я всегда чувствовал, что способен на большее…

Гном подкрутил напомаженный ус и картинно взмахнул пышным рукавом. Кружевные манжеты заколыхались вокруг его руки. Зал «Клуба фламинго» в частном театре, расположенном на Храмовой улице, был маленьким, однако скромные размеры помещения никак не умерили любви де ла Ружьера к драматическим жестам.

— Я отрекся от моего гномьего имени и принял имя моего благородного покровителя. Пусть внешне я выгляжу как гном, моя душа — это душа бретонца. Я взял лучшее от двух рас в том, что касается силы и стиля.

— Простите мое невежество, — смущенно прервал его Гропиус, — но я не знал, что в Бретонии живет много гномов…

— Если бы это было так, неужели, вы думаете, они позволили бы удерживать моих родителей в качестве заложников. Вы глупый человек, и я отказываюсь продолжать объяснения. Я не урод, чтобы на меня пялились или жалели. Я от рождения был сильной личностью, и мои способности заслуживают наивысшей оценки. Мой долг — отстаивать честь короля Шарля, куда бы я ни направлялся.

Учитель танцев присмирел и, взяв свечку, зажег светильники перед сценой.

— Ваша доблесть действительно стала легендой, — заметил он. Преодолев изумление, Гропиус вернулся к своей обычной угодливой и льстивой манере вести беседу. — До нас доходили слухи о многих ваших… хм… победах.

Де ла Ружьер гордо подбоченился и махнул рукой, показывая, что говорить тут не о чем. Затем он уселся на стул.

— А все эти истории про графиню Эммануэль, — облизнул губы учитель танцев. — Они…

— Прошу вас! Речь идет о репутации…

Главным образом его собственной, поскольку графиня отвергала все его поползновения.

— И потом, есть вопросы, которые де ла Ружьер не станет обсуждать с торговцем.

Гропиус поклонился и не стал развивать эту тему.

— А теперь, — объявил посол, — позовите ваших лучших танцовщиц.

— О да, конечно, ваше превосходительство.

Подхалим щелкнул пальцами и крикнул:

— Миеле.

Из-за занавеса вышла бойкая изящная девчушка. Она жеманно улыбнулась и, пританцовывая, сделала несколько шагов по сцене.

— Довольно, — буркнул де ла Ружьер. — Покажите другую.

У танцовщицы вытянулось лицо, и она понуро побрела за кулисы, волоча за собой меховое боа.

— Это Тесса Алквист, — сообщил Гропиус, и на сцену вышла другая девушка с длинными, стройными ногами, прелесть которых подчеркивал откровенный наряд.

Новая красотка больше понравилась послу, но вскоре он утратил к ней интерес и отослал прочь. Тесса Алквист убежала, покачивая перьями, украшающими ее костюм.

Де ла Ружьер раздраженно набросился на учителя танцев:

— Кажется, я дал вам четкие инструкции. Это особый прием, поэтому у меня особые требования к девушкам.

Гропиус слушал, кивая, как болванчик.

— Мне нужна большая женщина. Вы понимаете? Большая!

Сводник пожевал ус.

— Да, конечно, ваше превосходительство. Я отлично вас понимаю. Вам нужна танцовщица с пышными формами.

— Вот именно! Вы точно выразились. Пышные формы! У девушки должны быть впечатляющие пропорции. Ясно? Впечатляющие!

На лице учителя танцев появилась крысиная улыбка.

— Милица! — крикнул он. — Выйди и станцуй для нашего благородного гостя.

Девушка вышла на сцену…

…и де ла Ружьер понял, что снова влюбился.

Ничего более странного Люйтпольд не видел. Все было кончено в считанные секунды.

Принц готов был вмешаться, воспользовавшись старинным правом императорской семьи спасти своего учителя фехтования, но Йоганн положил руку на плечо мальчика и покачал головой. Выборщик был прав. Леос фон Либевиц не простил бы ему такого бесчестия. Виконт предпочел бы умереть.

Люйтпольд ожидал, что дуэлянты сделают шаг назад, оценят друг друга, а лишь потом скрестят мечи. Во всяком случае, так учили его самого.

Вместо этого воины прыгнули вперед. При дворе судачили, что Унгенхауэр, слуга фон Тухтенхагена, мутировал под воздействием варп-камня. Вытянув руки, гигант ринулся на Леоса…

Казалось, мастер клинка движется в обычном темпе, уклоняясь с линии атаки противника. Он лишь чиркнул по шее Унгенхауэра клинком и изящно ушел из зоны досягаемости, оказавшись за спиной великана. Из горла Унгенхауэра брызнул фонтан крови. Воин медленно повернулся на месте, заливая пол вокруг себя. Диен Ч'инг подхватил полы халата и отскочил в сторону, но туфли графа Фолькера были испорчены, а одному из секундантов кровь брызнула в лицо, из-за чего тот, фыркая, отошел к стене.