— Единственный, да уж. Всякое возможно, тут ни за что нельзя поручиться. Яд очень сильный, и он мог задеть сердце. Если будет на то воля Шаллии, маршал выживет. Сильный, как лев. Но лихорадка еще на пару дней обеспечена, и в сознание он будет приходить ненадолго и не до конца.

— Как это?

— Ну, некоторое время он не сможет отдавать приказы, капитан, а сражаться будет в состоянии еще очень нескоро. Вот что вас беспокоит, да? Вы, солдаты, все одинаковые. — Она покачала головой. — Мне пора идти. Пять человек подхватили утром заразу, и я сделаю для них все возможное, но, вероятно, заразятся и другие. Через час зайду посмотреть, как он.

Стефан сел и тяжело вздохнул. Он накрыл ладонью бледную холодную руку маршала.

— Скажите, Ледерштейн, эти зверолюди, с которыми вы сражались, были… крысами?

— Да. Мерзкие крысоподобные порождения Хаоса. А вы откуда знаете? Уже имели с ними дело?

— Они напали на нас вчера ночью, и я знаю, кто их послал. Капитан Ледерштейн, ваши рыцари смогут мне помочь убить того, кто все это устроил?

Стефан вышел из шатра и приказал Альбрехту готовить войска.

— Пойдешь на Грубера, мальчик? — спросил жрец Зигмара. — Он далеко на востоке.

— Черт с ним. Этот человек угрожает Остермарку и всей Империи, его надо уничтожить.

— В общем, да, но я же говорил, ты не справишься.

— Ну и что ты предлагаешь? Оставить его в покое, пусть себе живет безмятежно до старости? Нет, я сделаю то, что собираюсь. Приму бой и уничтожу его.

— Сильно сказано, мальчик. Ты в гневе, и это хорошо, ты будешь сражаться изо всех сил, но в данном случае это бесполезно. Я убивал вот этой штукой сильных, очень сильных врагов, но против него мой молот бессилен. Я знаю, как его можно одолеть — клинком, закаленным на обреченном острове Ультуане. Меч давно потерян, но я знаю, где он, — Зигмар даровал мне видение. Он лежит во тьме под зашитой не знающих покоя мертвецов.

В глазах жреца сверкнул огонек веры.

Где-то через час лагерь был свернут и вся армия приготовилась к походу. Стефан поднял руку. Вдалеке рослый жрец, неловко сидящий в седле, ответил таким же приветствием. Рядом с ним ехали тридцать рыцарей Рейкландгарда и еще тридцать всадников.

— Торопись, — шептал Стефан, глядя, как Гунтар удаляется. — Я буду гнаться за Грубером и заставлю его встретиться со мной лицом к лицу. Через неделю я встречусь с ним на поле битвы.

Жрец скрылся из виду, и Стефан опустил руку. «Твой час пришел, Грубер, — подумал он. — Я сокрушу тебя и восстановлю честь своего рода».

Граф Отто Грубер закашлялся и сплюнул зеленую зловонную желчь. Что-то зашевелилось в ней, и он хихикнул, забыв, что не один. Наконец он собрался и повернулся к гостю.

Слепой был древним согбенным существом, опирающимся на узловатый посох. Он был в отвратительном балахоне, руки обмотаны гнилостно пахнущими повязками, как у прокаженного, — очень подходяще, подумалось Груберу. Проказой тут, впрочем, дело не ограничивалось. Лицо существа покрывали волдыри, из которых стекала сукровица прямо в беззубую пасть. То, что осталось от носа, судорожно подергивалось.

— Твои скавены сделали все, что следует, Слепой? — спросил граф. — Врача больше нет? — Старый скавен покачал головой. — А маршала? Ну и ну, какой славный выдался денек. Очень славный. — Граф потер пухлые ладони. — Моя зараза хорошо расползается. Пожалуй, даже не хуже, чем твоя. А как наш… общий друг на севере? Нам надо быть готовыми к тому моменту, когда раздастся зов. Твои ведь готовы к удару, да?

Слепой снова закивал.

— Хорошо, хорошо. Мы оба должны быть готовы. Вся предварительная работа завершена, остается нанести главный удар. Империя будет наша, мор и чума завладеют всем.

— Чума-а-а, — прошипел скавен.

Хрот карабкался по башне черепов, казалось, целую вечность. Он не смотрел вниз, но даже если бы и смотрел, то увидел бы лишь огонь и дым, окутавшие землю. Черепа хрустели и разваливались под пальцами, но он не обращал внимания и сосредоточенно двигался вверх.

Рядом с ним в башню ударила молния, и осколки кости и зубов порезали лицо. Черепа дрогнули, и он крепко вцепился в них, чтобы не упасть. Летучие демоны, лишенные плоти, бросались на него, рвали руки, пытались не дать пальцам удержаться в глазницах. Он отгонял их и продолжал восхождение.

Наконец он оказался на вершине, подтянулся и перелез через край, тяжело дыша. Руки и ноги болели, и он немного размял пальцы. Он стоял на равнине, где повсюду тянулись к небу аккуратно сложенные в пирамиды сотни тысяч черепов. Небо было охвачено алым огнем.

Асавар Кул сидел перед ним на троне из черепов, его красные глаза с интересом наблюдали из-под закрытого шлема.

Меч, Убийца Королей, лежал у него на коленях. Темная сила собралась в тяжелом клинке, болезненно пульсируя. Это демон У'зул силился освободиться из вечных оков.

Асавар Кул был рослым и явно очень сильным человеком. Хрот невольно склонился под его взглядом и рухнул на колени перед воплощением божества, отдавая дань уважения одному из величайших воителей всех времен, Вечному Избраннику Хаоса.

— Встань, воин, — сказал полководец сильным громким голосом. Хрот выпрямился в полный рост, но если бы Асавар Кул поднялся со своего трона, то оказался бы намного выше. — Почему ты искал меня, воин? Зачем потревожил меня?

Хрот облизал губы. Он тщательно подбирал каждое слово.

— Избранный, я пришел искать силу.

— Силу! Вот как! Ну, конечно, ты ищешь силу — так делают все идущие путями Хаоса: и норскийцы, и хунги, и курганцы. Так было и так будет всегда, но какова твоя подлинная цель?

— Я хочу… построить башню из черепов под стать твоей и почтить великого Кхорна.

Асавар Кул встал и взмахнул мечом. На клинке проявилось лицо кричащего демона с вытаращенными глазами. Он повел плечами, и тяжелые пластины лат скользнули одна по другой.

— Под стать моей, да? О, это очень, очень впечатляет.

Он описал острием меча дугу, и Хрот невольно отшатнулся. По лезвию и рукам полководца забегали синие искры. Хрот сжимал тяжелый топор, но ни на минуту не подумал поднять его.

— Ты боишься, воин. Я чувствую страх в твоем сердце, — угрожающе сказал Асавар Кул. — Чего же ты боишься?

— Ничего, господин. — Хроту показалось, что его голос звучит слабо.

— Ты боишься смерти. Но смерть — ничто. Думаешь, она положит конец твоему служению темным богам? Тебе еще многому надо научиться. Служение богам длится и после смерти, воин. Для богов смерть — ничто. Ты можешь умереть прямо здесь, и богам до тебя не будет никакого дела. — Он шагнул к Хроту, и тот поднял топор. — Ты ничто, человечек. Ты ничто для богов и для меня.

— Я хочу продолжить войну, которую ты начал и которая окончилась твоим поражением! — Хрот задыхался от гнева.

— Ты что, не слышишь меня? Моя смерть ничего не значила. Боги не горевали обо мне. Всегда найдется кто-то другой.

— Я ищу твой меч, Великий Воитель. Он поможет мне повести за собой племена.

— Этот? — Асавар Кул поднял клинок. — Это же просто меч, но если хочешь его забрать, попробуй меня превзойти. Человечек, ты и правда думаешь, что сумеешь его отнять?

— Да, или умру здесь же.

— Как хочешь.

Полководец подался вперед, чтобы нанести удар и присоединить череп Хрота к своим многочисленным трофеям.

Стефан ехал по полю, покрытому заиндевелой травой. Было холодно, изо рта шел пар, и он боролся с желанием подуть на замерзшие руки. Стоял холодный предрассветный час, и было ясно, что солнце едва ли будет светить — небо покрывали свинцовые тучи, не пропускающие ни единого луча. По земле расстилался туман, собираясь в низинах.

Альбрехт и капитан Ледерштейн ехали чуть поодаль. Их сопровождали двадцать рыцарей, рослых всадников на могучих конях. Один держал высоко в воздухе знамя своего ордена, другой нес личный штандарт Стефана с гербовыми цветами Остермарка.