— Что все это значит? — полюбопытствовал Йоганн.

— Думаю, меня только что изгнали из Храма Зигмара.

Розана впервые почувствовала себя свободной с тех пор, как уехала из деревни. Это было ошеломляющее, слегка пугающее чувство. Подобно ярмарочному канатоходцу, она шла по проволоке без страховки. Внезапно девушка осознала, что теперь у нее не было ни дома, ни хозяина, ни работы…

— Не беспокойтесь, — сказал выборщик. — Я обещаю вам свое покровительство.

Розана не знала, как реагировать на неожиданное предложение барона; хотя оно было сделано от чистого сердца. Возможно, ей понадобится помощь вельможи, если Хассельштейн попытается отомстить. Однако она впервые изведала вкус свободы, и перспектива заменить служение Храму служением благородному Дому не вызывала у нее энтузиазма. Кроме того, девушку раздражало, что Йоганн фон Мекленберг посчитал ее беспомощной и неспособной позаботиться о себе.

Между тем мужчины задумались о другом. Она уловила имя, которое одновременно всплыло в их мыслях. Вольф. Йоганн видел заблудившегося мальчика, потерянного и испуганного. Харальд вспоминал перекошенное лицо молодого человека, едва способного контролировать свои звериные инстинкты. Таким младший брат выборщика предстал перед ним прошлой ночью.

— Ефимович никогда не был Тварью, — промолвила Розана. — Тайна пока еще не раскрыта.

— Вы уверены? — спросил Йоганн.

Розана кивнула.

— Жаль, — заметил барон. — Это все значительно упрощало.

Провидица пожала плечами.

— А Блюмёнштайн? — напомнил Харальд. — Та женщина, которую они называли Ангелом Революции?

Розана сосредоточилась. В сознании Ефимовича присутствовало воспоминание о пролитой крови. О недавно пролитой крови. Он был сильной личностью. Девушка многое узнала о нем за время короткого контакта — намного больше, чем ей хотелось бы.

— Я полагаю, он убил ее, — сообщила она. — Ее, но не других.

Харальд выругался, а барон озабоченно покачал головой. Они понимали, что интуиция Розаны не помешает властям объявить бунтовщика зловещим убийцей. Следовательно, они оставались один на один с настоящим преступником.

— Барон, — заговорил Харальд. — Если Тварь — это ваш брат, что тогда?

— Тогда его надо остановить. Вот и все.

— Любой ценой?

«Йоганн хочет поступить правильно», — поняла Розана. Это стремление было заложено глубоко в его природе.

— Нет, — ответил он. — Конечно нет. Вольф — мой брат, и я сделаю все возможное, чтобы помочь ему.

Харальд нахмурился:

— Если дойдет до схватки, вы встанете между нами?

— Вероятно. Вы переступите через меня, чтобы схватить его?

— Вероятно.

— Значит, мы друг друга поняли, капитан.

Де ла Ружьер, быстро забывший о своем увлечении танцовщицей, настаивал, чтобы его гостей освободили. Обозвав Харальда «тупоголовым стражником», он убрался восвояси.

Вот уже несколько часов, как на улицах было тихо. Йоганн послал одного из Рыцарей Храма во дворец за каретами. Экипажи, на которых приехали гости, сгорели дотла, а лошади разбежались.

Наконец кареты прибыли, и гости де ла Ружьера отправились по домам, где их безопасность обеспечивали надежные стены и вооруженные слуги.

Последним уехал Леос фон Либевиц. Юноша, казалось, разрывался на части.

— Йоганн, — спросил он, — могу я вам помочь?

Решение далось ему нелегко, однако он испытывал нечто сродни чувству ответственности, если не перед простолюдинами, которые умерли, то перед аристократами, которые уцелели.

— Нет, Леос, — ответил барон. — Возможно, позже.

Выпроводив гостей, они остались одни в трактире.

Розана, Йоганн и Харальд.

Им потребовалось не много времени, чтобы догадаться, кого не хватает.

Они шли за девушкой, которая вышла из банкетного зала, миновала короткий коридор и свернула в заднюю комнату. Большая часть помещения располагалась над землей, однако пахло там, как в погребе. Розана впала в легкий транс, интуитивно находя остывающий след. Барон шагал рядом с ней, как учтивый джентльмен, сопровождающий слепую даму. Он не давал девушке врезаться в стену, осторожно помогая обходить препятствия. У Харальда снова заболел живот, и он почувствовал ауру недавно свершившегося насилия так же четко, как и провидица.

— Он здесь, — объявила Розана.

— Где? — удивился барон.

— В этой комнате.

Они огляделись. Именно этим путем они проникли в трактир прошлым вечером. Окно все еще было открыто, как и грузовой люк. Попахивало старым пивом.

— Мы были здесь ночью, — сказал барон. — В том углу нашли двух студентов из Лиги Карла-Франца, которые валялись без сознания.

В животе у Харальда забурчало.

Розана обошла комнату, прикасаясь к разным предметам.

— Он здесь. Совсем близко.

Девушка дотронулась до бочки, которая стояла посредине кладовой, и отскочила в сторону, словно обожглась о раскаленную печь.

— Что случилось? — встревожился Йоганн.

Розана указала на бочку:

— Он внутри.

Харальд поднял фонарь. Бочка треснула у основания, и через щель натекла кровь, образовав липкую лужу на полу.

— Милосердная Шаллия, — простонал барон.

Харальд нашел бондарный молоток и ударил по крышке. Она поддалась, и стражник вытащил деревянный круг целиком.

На них смотрел Хельмут Эльзассер. Его лицо было белым, а глаза — безжизненными.

Йоганн невольно чувствовал ответственность за то, что случилось с юношей. В конце концов, это он втянул Хельмута в расследование. При виде тела Розана отшатнулась, и барон инстинктивно обнял ее. Он почувствовал, как теплое тело девушки прижалось к нему, а в ее волосах проскочил электрический разряд, совсем рядом с его лицом. Она на мгновение расслабилась, а потом отодвинулась от него, оставив лишь воспоминание о прикосновении. Быть может, она увидела в нем что-то такое, что вынудило ее прервать контакт.

Провидица заставила себя взглянуть на несчастного Эльзассера.

— Номер десять, — услужливо подсказал Кляйндест.

— Давайте вытащим его, — предложил Йоганн.

— Нет, не сейчас, — возразил капитан.

— Почему?

— Он умер не сразу. Юноша истек кровью. Возможно, мы найдем что-нибудь.

— Я не понимаю.

— Послание из могилы, — предположила Розана. — Взгляните.

Она повернула крышку от бочки к свету, демонстрируя пятна крови. На дереве было что-то написано.

— Может, он видел убийцу. Узнал его…

Йоганн посмотрел на надпись. Это были буквы. Нет, цифры: 317 5037.

— Это код?! — удивленно воскликнул барон. — Зачем Эльзассер использовал код?

— Он присутствовал при том, как Дикон сжег обрывок плаща, правильно? Вероятно, он опасался, что его послание попадется на глаза тому, кто пожелает его уничтожить. Может, даже самой Твари.

Розана предложила самую простую разгадку:

— Допустим, цифры — это номера букв в алфавите. А — один, Б — два и так далее… Тогда это читается как ВА… э-э… Ж… Д…

— А какую букву алфавита обозначает ноль, всевидящая? — усмехнулся Харальд.

— Думаю, все не так просто. Эльзассер только что закончил университет, верно?

Йоганн попытался найти ключ к головоломке.

— Может, это координаты на карте. В университете учат пользоваться системой координат. Эльзассер мог указать дом убийцы…

Харальд с сомнением покачал головой.

— Каковы координаты дворца, барон?

— Я не знаю.

— Вы живете там. Как простой стражник мог знать координаты каждого дома, да еще представленные семизначным числом.

— Вы правы.

— Может, числа следует разделить на группы. Вот, посредине есть разрыв, а здесь написано более мелким почерком. Триста семнадцать, пятьдесят, тридцать семь. Не исключено, что это все-таки адрес Триста семнадцать — это номер дома, а остальные две цифры — это номер улицы и района.

— Я не верю в это, — возразил Харальд. — Бедняга Эльзассер умирал. Ему вскрыли живот и перерезали горло. Скорее всего, он страдал. У него не было времени на игры с цифрами. Он должен был выбрать что-то предельно простое.