Осторожно уложив ее на землю, Конрад встал. Вытащив нож, взглянул на берег реки, стараясь разглядеть то, что заметил несколько минут назад, — блеск доспехов.

Бронзовых доспехов.

Сжимая в руке нож, Конрад помчался вниз, во тьму. Ему наконец-то удалось вырваться из плена, и теперь он преследовал таинственного бронзового рыцаря.

Вот почему он пробыл у Кастринга так долго — он почти видел, что с ним что-то случится, только не знал, что именно, поскольку до этого события было слишком далеко.

Закованный в доспехи всадник скрылся из виду, но это не означало, что он исчез, просто в этом месте было темно и густо росли деревья.

Он убил Шёлк, она умерла в тот миг, когда почувствовала, что снова становится человеком.

Конрад сожалел лишь об одном; что не успел убить Кастринга. Но у него уже не было времени возвращаться в лагерь и мстить. Едва заметив бронзового рыцаря, он забыл обо всем и бросился за ним. Он должен его догнать, прежде чем вновь потеряет его след.

Конрад спотыкался, скользил, падал и натыкался на деревья, но, не обращая внимания на боль, продолжал бежать, чтобы в следующий миг снова кубарем покатиться по земле, зацепившись за ветку. Вылетев очертя голову на вершину холма, он снова споткнулся и полетел по скользкому склону.

Его спасла река — с громким плеском он упал в воду, совсем рядом с острым камнем. Вынырнув, Конрад попил ледяной воды, затем подплыл к каменистому берегу.

Присев передохнуть, он принялся рассматривать свои синяки, ссадины и царапины. Кинжал он не потерял, как и в тот день, когда спасался от монстров, напавших на деревню. Кинжал был его единственным оружием.

Но как он может сражаться с бронзовым рыцарем, если остался совершенно голый и с одним кинжалом? Впрочем, его это почему-то не волновало. Сначала нужно найти этого загадочного всадника. Но тут Конрад услышал шум погони.

Монстры бежали, вопя и завывая, рыча и издавая воинственные кличи, пронзающие ночную тишину, как кинжалы, которые станут пронзать его тело, если он снова попадет в плен.

Конрад оглянулся по сторонам и вдруг заметил, как слева что-то блеснуло.

Он бросился в ту сторону, стараясь бежать вдоль реки. Рядом бурлила вода, он с ходу перескакивал через лежащие на берегу ветки, опережая своих преследователей всего на несколько минут. Они будут спускаться к реке гораздо осторожнее, чем он; скорее всего, они разделятся, и другой отряд попробует найти путь в обход, чтобы не дать ему выбраться из долины. Но прежде чем его загонят в ловушку, он должен найти бронзового всадника.

Конрад бежал сквозь ночную тьму, судорожно вдыхая холодный воздух и слушая, как шумит река. За его спиной уже чувствовался мерзкий запах тварей — а он видел, видел…

Внутреннее чутье не говорило ему, что впереди опасность; в данную минуту ему ничто не угрожает. Если только оно снова его не обманывает…

Конрад нырнул за ближайший ствол, и впереди, совсем рядом, в лунном свете блеснул металл. Конрад осторожно выглянул. В ста ярдах от него стояла лошадь, сплошь закованная в бронзовые доспехи. Но самого рыцаря видно не было.

Прячась за деревьями, Конрад начал подбираться к лошади, осторожно, бесшумно спускаясь по склону холма. Вскоре он оказался совсем рядом с животным.

Несомненно, это была та самая лошадь, которую он видел пять лет назад. Он узнал богато украшенные доспехи, закрывающие ее от ушей до копыт. На бронзовых пластинах, закрывающих голову лошади, виднелись два острых и длинных рога, как и на шлеме рыцаря. К седлу был привязан щит, рядом с ним — копье.

Бронзовыми были стремена и даже седло.

Седок спешился, а это означало, что он стал более уязвим. Учитывая, что на нем доспехи, он не может быстро двигаться. Если Конрад нападет внезапно, он сможет повалить его и вонзить кинжал в щель под шлемом, в горло.

С другой стороны, зачем ему убивать всадника? По правде говоря, Конрад и сам не знал толком, что ему нужно от рыцаря. Неужели он и в самом деле брат-близнец Вольфа?

Однако рыцаря нигде не было видно. Он не мог уйти далеко. Конрад осмотрел берег реки. Вновь глянув на лошадь, он заметил в ней что-то странное. Она не шевелилась, не делала ни единого движения. Конь стоял у воды, словно статуя, напоминая собой конные памятники великим правителям, только без седока. Неподвижная лошадь была похожа на алтарь Кхорна — там тоже были застывшие без движения доспехи.

Бросив взгляд через плечо, он увидел, что на утесе, с которого только что скатился, показалась темная фигура. Кажется, именно с того места он и сам заметил бронзового рыцаря.

Но где же тот? Может быть, упал в реку? Его могла сбросить лошадь, или она споткнулась, и он вылетел из седла, а потом из-за доспехов не смог выбраться из воды.

Конрад пошел к реке, где стояла лошадь. И вот там-то, среди деревьев, он увидел рыцарские доспехи. Шлем и перчатки, нагрудник и наспинник, наплечники и налокотники, набедренники и наколенники, наголенники и сабатоны, меч в ножнах — все это, словно забытое или брошенное, лежало на земле. Может быть, рыцарь снял доспехи, чтобы поспать или искупаться?

Осторожно подойдя поближе, Конрад встал на колени и принялся рассматривать латы, бросив взгляд в сторону лошади. Вольф как-то говорил, что у его жеребца Миднайта был брат-близнец, а то, что белый жеребец умел убивать, Конрад знал хорошо. Но животное продолжало стоять совершенно неподвижно.

Где-то сзади послышался крик. Конрад быстро поднялся. Если это кричит рыцарь, то без доспехов ему конец. В ответ послышался другой вопль — это перекликались преследователи.

Конрад потянулся было к мечу, но передумал. Когда-то он сумел спастись, потому что влез в шкуру зверочеловека, почему бы теперь ему не проделать нечто подобное?

Бросив меч, он принялся торопливо натягивать на себя доспехи. Под них полагается надевать белье, но такового у него не было. Странно, но доспехи были теплыми. Конрад объяснил это тем, что он сам, наверное, слишком замерз.

Облачаться в рыцарские доспехи без посторонней помощи очень трудно — некому помочь завязывать ремни и затягивать крепления; но Конрад очень спешил, к тому же доспехи пришлись ему как раз впору. Нагрудник и наспинник легко соединились ремнями, образовав прочную кирасу, к ней легко присоединились подол и тассеты. Латы, закрывающие руки и ноги, оказались на удивление очень легкими и гибкими.

Конрад привязал к поясу меч, застегнул на шее ворот кольчуги, натянул перчатки. Все подошло ему идеально. Затем он надел шлем.

Во время службы на границе он часто надевал доспехи, но никогда еще не использовал полное рыцарское облачение, поскольку оно сильно ограничивало движение. Эти же бронзовые латы казались невесомыми — Конрад их едва ощущал на себе.

Раздумывать, почему так, было некогда — совсем рядом раздался вой, и на берег выскочили две коротконогие твари — собакоголовая парочка из шайки Кастринга. Увидев Конрада, они ринулись на него.

Опустив забрало, он вытащил из ножен меч. Затем взглянул на лошадь. Она стояла неподвижно. Рядом с ней Конрад заметил плоский камень. Если влезть на него, то можно забраться в седло и уже сверху отбить первую атаку монстров.

От скользящего удара меча, пришедшегося по руке, он едва не вылетел из седла. Конрад вдел ноги в стремена, натянул поводья, и тут лошадь впервые пошевелилась. Конь встал на дыбы, в воздухе мелькнули бронзовые копыта и обрушились на монстра; подмяв чудовище, конь принялся его топтать.

Значит, этот жеребец действительно брат Миднайта.

В это время на Конрада устремился второй монстр, но тот уже успел приготовиться: его рука и меч словно слились воедино. Блеснул клинок, и с плеч твари покатилась ее собачья голова.

Внезапно Конраду стало жарко, словно он выпил стакан эсталианского вина. Горячий жар разлился по всему телу, проникнув в каждую клетку. Жар исходил от правой руки, сжимающей меч.

Он предчувствовал жаркий бой, и от этого закипела кровь в его жилах. Как давно он не держал в руках меч, не сидел в седле, не сражался! Конрад всматривался в прорезь забрала, выискивая врагов. Они были уже рядом.