— Принесите мне его голову, — в отчаянии завопил Маннфред.

Кригер бросился в атаку, выполняя приказ своего повелителя. На шестом прыжке вампир исчез, скрываясь в плотном облака тумана, из которого — выпорхнул уже в облике огромной летучей мыши. Его черные крылья яростно молотили морозный воздух: Кригер скользил над бесконечной массой зомби, скелетов и упырей, беснующихся внизу, видя перед собой единственную цель — дряхлого старика на крепостной стене.

Новая строка Великого Заклинания Освобождения раздалась из уст священника. Ее действие было настолько мощным, что сокрушительный удар потряс тело Кригера, а изо рта и ушей — хлынула гнилая порченая кровь. Оглушенный вампир на полной скорости врезался в крепостную стену…

Кригер рухнул вниз, его крылья превратились в лохмотья, разорванные ржавыми мечами бессмысленно топчущихся у основания стены скелетов…

Эта ночь уже не станет ночью триумфа Маннфреда, как еще несколько мгновений назад опрометчиво казалось графу Сильвании…

Тело Адольфуса Кригера вновь приобрело обычное обличье — вампир лежал у крепостной стены Альтдорфа, изломленный и окровавленный до неузнаваемости. Взревев от боли и разочарования, вампир полез вверх, цепляясь за расщелины в древней кладке, используя головы безмозглых скелетов в качестве опоры.

Верховный Теогонист перевернул страницу, готовясь прочитать последнюю строку нечестивого заклинания. Его дрожащие губы чуть запнулись на последних словах, дряхлое старческое тело было совершенно истощено злом, сочившимся из всех пор древнего свитка. Он сделал все, что мог, остальное — зависело от божественной воли. Колени жреца подогнулись, книга выпала из ослабевших рук. Бушующий шторм с яростью набросился на истлевшие от времени страницы…

Несколько мертвецов уже вскарабкалось на вершину стены, приготовившись растерзать упрямого человека…

Курт III закрыл глаза, отдавая себя на милость Зигмара…

Кригер продолжал взбираться все выше и выше, карабкаясь по импровизированной костяной лестнице, как вдруг, его правая нога застряла, увязнув в развалившейся груди полусгнившего скелета. Вампир отчаянно рванулся, пытаясь освободиться и нащупать твердую опору, но под ногами не было ничего, кроме рассыпающихся костей. Один за другим, скелеты, зомби и упыри разваливались на куски, по мере того, как уходила магия, вызвавшая их к жизни…

Вокруг Маннфреда с легким треском рассыпались в прах скелеты, оружие со звоном выпадало из их, разом ослабевших, рук. Черная нить Шайша, привязывающая мертвецов к этому миру, оборвалась.

Граф-вампир в отчаянии наблюдал полное уничтожение своей армии, еще пару часов назад, сметавшей все на своем пути.

Кучи бесформенных костей в беспорядке валялись всюду, куда только достигал взгляд, быстро исчезая под густо повалившими хлопьями снега. Вновь осветившаяся сотнями огней столица Империи, с молчаливым презрением смотрела на потерпевшего фиаско правителя Сильвании. Живые были спасены и спас их не воин, а дряхлый старик, одетый в монашеские одежды.

Из-за веры одного-единственного человека — мертвые вынуждены были бежать…

Каллад Страж Бури нарушил свой обет.

Дварфа утешала мысль, что Гримнир простит его.

Каллад вел своих братьев через остроконечные хребты, отвесные ущелья и горные реки, сквозь самое сердце Гор Края Света. Путь был долог и труден, гномы медленно продвигались к своей цели, стараясь не выдать врагам своего присутствия. Когур даже предложил воздержаться от разжигания костров на вечерних привалах, пока они снова не углубятся в хитросплетение подземных ходов. Каллад нашел этот совет весьма разумным, хотя горы и казались абсолютно безжизненными и пустынными.

Перейдя горный хребет, дварфы вновь углубились в подземные тоннели. Только, что-то в этих подземельях было не так: эхо, отражавшееся от стен и возвращавшееся к продвигавшемуся вперед отряду — было, какое-то, приглушенное…

Воздух стал сырым и влажным, насыщенным гнилостными испарениями. Необычное тепло распространялось по подземным переходам… Было не просто тепло, было — жарко…

— Терпеть не могу этот беспросветный мрак, — чертыхнулся Беламир, скрючившийся рядом с Калладом и Валариком. — Не пора ли положить этому конец?

— Ради Гримны, щелкните, кто-нибудь, наконец, огнивом, — поддержал товарища Отин Отдильсон.

Раздался негромкий треск и, подземелье осветилось слабой голубоватой вспышкой — Валарик поднес к искоркам трут и, подождав, пока тот задымится, зажег от него факел.

Яркий огонь ослеплял; глаза дварфов слезились, привыкая к свету после долгих странствий в полной темноте. Только через пару минут гномы смогли, наконец, осмотреться и понять, в каком жутком месте они очутились.

— Гримна меня побери, — выругался Молагон. — Это ужасно!

— А что еще вы ожидали увидеть? — усмехнулся Каллад — Сверкающие палаты Гримнира и великолепную кузницу Грунгни? Кажется, именно за этим, мы и пришли сюда!

Его спутники нервно рассмеялись. Только теперь спутники Каллада стали понимать, через что пришлось пройти этому странному гному. Рассказы о его храбрости — не были пустым бахвальством.

Стены подземелья были скользкими от крови — горячая, свежая кровь казалось черной на фоне темных базальтовых плит. Везде отчетливо чувствовался привкус металла — словно гномы находились в одной из своих подземных кузниц. Страж Бури опустился на колено и, проведя пальцами по окровавленной стене, поднес испачканную кровью руку к своему носу. Железный привкус усилился — Каллад ошибся…

Кровь гномов содержит больше железа, чем кровь остальных человеческих рас — и это, несомненно, была она… Он не спас всех… Некоторые его сородичи умерли здесь… Некоторые — все еще умирают…

Выхватив Рунный клык, Каллад сломя голову бросился вперед…

Темницы Душ оказались пусты. Железные клети жалобно скрипели и стонали, мерно покачиваясь на проржавевших от времени цепях от едва заметного дуновения ветра, блуждающего в подземных переходах. Их вид — вызвал у Каллада горькие воспоминания. Воспоминания о храбреце Лотаре дю Беке, вдвоем с которым Страж Бури, так легкомысленно надеялся положить конец владычеству Кровавого Графа… О битве за свою жизнь на арене, когда ценой неимоверных усилий ему удалось убить одного из лучших бойцов Конрада… Об освобождении рабов, старике Себастьяне, их многодневном походе к свободе и гибели десятков достойных людей на этом невероятно тяжелом пути… Кажется, словно это было вчера…

Отин, осматриваясь, двинулся вперед, нырнув под одну из качающихся клеток.

— Не сюда, — покачал головой Каллад. — Поверь, в том направлении нет никаких сверкающих залов.

— Как насчет Грунгни? — весело ухмыльнулся Отин, поворачиваясь к Стражу Бури.

Каллад невольно улыбнулся шутке своего товарища.

— Нет, если только он не вздумает сразиться на арене.

— Ну, куда же тогда? — нетерпеливо бросил подошедший Валарик.

Помещение, где находился отряд, имело пять дверей, расположенных в виде своеобразной пентаграммы. Две из них вели к нижним ярусам Темницы Душ, третья шла в сторону галерей, окружающих арену, еще одна — к самой арене. Только одна из пяти дверей вела к верхнему ярусу галерей.

— Вот эта, — указал на нее Каллад.

— Куда она ведет?

— Наверх.

— Не нравится мне эта обманчивая тишина, — покачал головой Скальфскраг.

— Не, могу сказать, что опечален тем, что нас никто не встретил, — парировал Каллад.

— Ну, они могли бы принести эль, — рассмеялся Беламир.

— Тогда, чего же мы здесь стоим? У меня уже в горле пересохло, — хлопнул в ладони Валарик и направился к указанной Калладом двери.

Следуя друг за другом, гномы вышли в длинный узкий вырубленный в скале коридор, в середине которого виднелась узкая тропинка, вытоптанная многочисленными пленниками, прошедшими здесь в своем последнем скорбном пути. Везде царила все та же оглушающая пустота. Дварфы пришли сюда готовые сражаться с многочисленным вампирским отродьем но, пока — они не встретили ни единого вампира. Зная силу и коварство своего врага — Каллад рассматривал это, как их маленькую победу. Они не были готовы вести войну — они пришли убить монстра и, уйти, если удастся…