У ближайшего ручья Лиэн смыл копоть и могильный прах Запретной рощи. Лицо уже перестало гореть, и в разбитом каплями отражении не было ничего страшного: обычное лицо эльфа с незапоминающимися чертами.

«Кого ты мне принес, Лазгурон? — вспомнил охотник ворчливый голос учителя. — Кого я тебе доверил и кого ты мне вернул? И что нам теперь с ним делать?»

Да, что теперь им всем делать, и прежде всего Лизну? Оставаться в Темперансе после исчезновения Посоха Духа бессмысленно. Да и вообще все бессмысленно теперь, вся его жизнь!

«Тебе надо успеть к эльфийской святыне до первой ночи Двух Лун, — говорил ему учитель. — Все идет к тому, что скоро исполнится Пророчество Звезды. И тогда… Впрочем, ты не доживешь, если не прижмешь свои острые уши. Потому я прошу тебя: ради твоего бога Галлеана, не встревай ни в какие драки, пока не научишься себя контролировать. Ни с кем — ни с нашими, ни с вашими… И нечего сверкать на меня глазами, не дорос еще… Так вот, ты выдашь себя в первой же схватке, стоит только кому-нибудь взглянуть в твое лицо и остаться в живых… или в мертвых, сам знаешь. А лечить тебя нам некогда. Подлатали немного, и будет».

Слово-то какое — «контролировать»! Только имперец и мог произнести подобное. Но Лиэну повезло с учителем, пусть даже это старый круглоухий человек.

Вокруг было тихо. Нежить, кажется, вся осталась в обрушенном храме Солониэль.

А ведь последствия встречи с детьми Мортис могли быть ужасными. Говорил же учитель: «Помни, остроухий: главная задача!» Так нет же — он опять обо всем забыл и отправился по следу изломанной магии клинка. А что в результате? Спасенная жизнь эльфийки. Впрочем, разве этого мало? Особенно теперь, когда пропал ключ к решению главной задачи — эльфийский Посох Духа.

Ключ пропал. Задача осталась. Спасения нет. Замкнутый круг.

Как его разорвать, если этого не смогли даже его великие учителя?

Клинок тяготил. Может, и зря Лиэн взял его, хотя он и сослужил ему добрую службу, отведя огненный удар, который охотник, схваченный за ноги не вовремя ожившим мертвецом, наверняка пропустил бы. К тому же если бы не меч, то второй демон, появившийся за спиной Лиэна, точно его прикончил бы. Его спасло только то, что багровый урод Бетрезена на мгновение замер, обнаружив валявшийся в прахе огненный клинок. Спину убегавшей эльфийки он увидел чуть позже, а охотника, облепленного мертвецами, и вовсе, похоже, не заметил. Взревев, демон ринулся за девушкой. И вот тогда охотник крутанул рогатину над головой, породив световой смерч. Мертвецы разлетелись в стороны, а Лиэн, подобрав клинок, метнул его в спину демона. К его удивлению, меч сам повернулся в полете рукоятью вперед и лишь сбил багровую тварь с ног. С другой стороны, удар был так силен, что демон не шевелился, и Лиэну удалось выбраться.

А потом он обнаружил клинок в руке, хотя не помнил, чтобы его поднимал. Такой меч никак нельзя было оставлять в храме Солониэль — зачем лишний раз оскорблять богиню, пусть даже ее горящий дом рухнул, когда Лиэн пробирался через мертвый лес. И опять странное оружие помогло ему: сухие ветки уже не норовили выцарапать глаза, как это было по дороге к святилищу, а, напротив, шарахались от клинка, хотя тот почти остыл. В итоге охотник выбрался бесшумно и остался незамеченным.

Без сомнения, Лиэну повезло, что меч, за которым он шел, попал в такое место, где даже зов безжалостной Мортис был не так силен и искушающ, да и живые мертвецы не отличались особой шустростью. И все же ему надо быть еще осторожнее. Какое было главное напутствие учителя? «Не лезь в герои!» Неужели он все-таки выдал себя?

Охотник, убедившись, что за ним никто не следит, наклонился к каменной чаше, куда собиралась вода для усталых путников, вызвал второе лицо, скрытое под личиной, и погасил — учился контролировать. Плохо, что девушка его видела. С другой стороны, кого бы она ни увидела, вряд ли кто-то заподозрит, что он мог выбраться из той заварухи.

Лиэн омыл водой магический посох, скрытый под видом охотничьей рогатины, — ни к чему, чтобы каждый встречный узнавал в нем мага, так проще быть незаметным. Потом коснулся рукояти клинка влажными пальцами и прошептал:

— Мне кажется, я должен знать твое имя, меч. Но я забыл, прости. Я очень многое забыл, и еще не пришло время вспомнить… И ты, я вижу, тоже не помнишь своего имени. Что ж, ты помог мне, и я помогу тебе.

Капли влаги, высыхая, тихо шипели — словно змея поднимала голову.

«Надо отнести клинок гномам, они излечат его. Но это не поможет решить главную задачу. Плохо, все плохо.

Куда теперь? Возвращаться в пещеру и сидеть там сотни лет? Эльфы живут долго. Но это тоже никому не поможет. Ничто уже не поможет…»

Лиэн взял рогатину, меч — нести его без ножен было очень неудобно — и зашагал на восток, не догадываясь, что клинок, заклятый Выжженными Землями, уже предает его.

Лиэн торопился уйти как можно дальше. Он двигался на юго-восток, не рискнув пройти от новой столицы через земли Империи, клином врезавшиеся между эльфийским Альянсом и Дьявольскими горами. Даже если он сумеет проскользнуть напрямик, как получилось на пути в Темперанс, то снова преодолеть защиту Горных Кланов будет куда сложнее. Да, до границ Альянса гномы его сопроводили, но вот обратно непоседливого эльфа никто не ждал. Поэтому он решил держаться подальше от северной границы с Империей и не подходить к эльфийским городам и селениям — так проще остаться незамеченным.

Нужно было сделать привал, но только не ночью, когда светит Большая луна. С каждым восходом она сильнее, а он — слабее. А что будет, когда она войдет в полную силу?

Охотник не отдыхал толком уже давно, с тех самых пор, как покинул горы. А когда добрался до клана Гаэтер с запиской учителя и понял, что не успевает в эльфийскую столицу к сроку, то отказал себе даже в часовой передышке. И все равно слишком поздно нашел Тиниру, которая помогла бы попасть во дворец к Посоху Духа, не привлекая внимания.

Он и сейчас не мог расслабиться, словно кто-то гнал его вперед. «Это началось в храме Солониэль, — прикинул молодой эльф. — Да, точно! Тогда и возникло чувство, что спину сверлят чьи-то недобрые глаза. Зря я разворошил то гнездо нечисти. Богиня не простит. Ну, да не я первый начал…»

Он понял, что совсем иссяк, когда споткнулся на ровном месте и растянулся во весь рост, едва не сломав рогатину. Испугавшись, эльф осмотрел древко в лунном свете: нет ли трещин. Уф, обошлось, хотя ему почему-то показалось, что оружие стало чересчур легким, словно высохло.

«Не вздумай с ней охотиться, — напутствовал его учитель Раэрт. — А то знаю я тебя, остроухого. Это посох. Специально для тебя делал, хоть ты и не дорос еще до такой чести. Береги его пуще зеницы ока. Он пока гасит твою дурную силу, но не сможет делать это бесконечно, так что учись сдерживать ее сам. А еще лучше — переплавлять ее… Э-э, ну как объяснить дитю леса, что такое плавка металла? Ах, ты знаешь? Ах, тебе гномы показали? Вот чем ты занимался вместо зубрежки рун! А если знаешь, то какого Бетрезена спрашиваешь, как переплавить твою дичайшую магию в то, что тебе нужно?! Думай сам в пути, время у тебя будет. Это тебе за пропущенные руны епитимья. А пока не придумал — просто сдерживай. Нельзя тебе встревать… ну, ты меня понял. А не понял, так туда остроухому тупице и дорога. Только посох береги и на этой дороге, сынок».

Как же не хватает сейчас старого мудреца с веселыми морщинками вокруг глаз!

Услышав тихий плеск воды, Лиэн дошел до небольшой — шагов пять в ширину речушки, скрытой в серебристом ивняке, и, положив рогатину с мечом, напился. За речкой темнел лес — вотчина диких кланов.

Ночь была дивно хороша и тиха, словно мать-природа решила утешить сердца детей леса: в свете двух лун ивы светились тонким кружевом, а ясени казались вырезанными из янтаря. И туч нет. Самое время для дороги. Где бы еще силы взять.