– Знаю, знаю, – нахмурился Мамулер.

– Словом, если не заведем колоний, начнем медленно хиреть, – заверил канцлер.

– Если до этого нас быстро не удушат, – вдруг сказал курфюрст.

– Удушат? Кто?

– Давайте подойдем к соседнему столу, господа. Я покажу, как это может случиться.

На соседнем столе был подготовлен рельефный план Поммерна.

– Вот, – сказал курфюрст, сводя руки с запада и востока. – Самое страшное, если Магриб и Покаяна ударят одновременно. Тогда мы не устоим, Поммерн рассекут. Магрибу отойдет левый берег Теклы, Пресветлая заполучит правый. Остатки наших войск, отходящие на юг, имеют шансы уцелеть в горах вокруг озера Демпо и ждать там лучших времен. Части, оттесненные к северу, могут закрепиться вот здесь, в районе горы Яр-Камень. Некоторое время на эти осколки победители внимания обращать не будут, поскольку сразу после победы над нами они начнут готовиться к войне друг против друга. Чем бы ни закончилась схватка хищников, и Магриб, и Покаяна ослабеют. Тогда настанет время освобождать Поммерн. А освобождать его придется отсюда, господа, от Яр-Камня. Для этого нужны три условия: тоннель под горой, контроль над Черной Водью и ресурсы колоний. Вот почему, Джон, ни при каких обстоятельствах нельзя уводить саперный батальон из каменоломен. По этой же причине, Уолтер, я навязываю вам обузу в виде транспортов и готов рисковать дочерью. Даже если не удастся вернуть Поммерн, колония, пусть одна-единственная, позволит сохранить то, что уцелеет от нашего государства и даст возможность спастись многим людям. Понимаете?

– Да. Теперь все понимаю, – бесцветным голосом сказал морской министр. – Только картина, которую вы нарисовали, ужасна.

– Самая ужасная из всех, какие смогли прийти мне в голову. Настоящая катастрофа. Но есть способ ее предотвратить. И этот способ тоже в ваших руках, Уолтер. Не знаю когда, где, и каким способом, но ваша эскадра должна совершить нечто такое, что взбесит сострадариев. Заставьте Покаяну напасть на нас раньше, чем к этому будет готов Магриб. То есть, не позже зимы. Тогда у Поммерна появится шанс разбить врагов порознь, одного за другим.

– Следовательно, эскадра должна вырваться в море, взбесить сострадариев, доставить посольство в Альбанис, а после этого основать колонию?

– И топить все корабли Покаяны, которые встретятся. Боюсь, что скучать вам не придется. Есть еще одна задача, Уолтер. Главная.

– О. Главная? Слушаю.

– Вы должны вернуться. Сделаем так. Хотя бы один из ваших кораблей через полтора года должен зайти в Черную Водь. Что бы ни случилось, там его будут ждать. У вас будет способ сообщить нам, когда и где вы намерены прорываться. Мы вышлем навстречу все боевые корабли, которыми будем располагать к этому сроку.

– А как же бюджет? – вдруг спросил министр финансов.

– Что бюджет? – не понял курфюрст.

– Бюджет не выдержит. Инфляция неизбежна.

Канцлер Бройзе обхватил голову руками.

– О, Конрад! – простонал он.

Государственный совет в полном составе вышел проводить своего государя на ступени парадного входа. Подъехала карета. Начальник гвардейского эскорта распахнул дверцу. Бернар Второй пожал ему руку и задержался, отдавая какие-то распоряжения. Брюганц пробурчал себе под нос неразборчивую фразу.

– Простите?

– Я говорю, что с нашим курфюрстом не соскучишься, коллега Сентубал. Ни за что не догадаешься, чего от него ждать.

– О чем вы, коллега Брюганц?

– Взгляните в карету, ваша светлость.

– Сейчас.

Герцог вставил в глазницу монокль.

– О! – сказал он.

Внутри экипажа находился до черноты загорелый офицер с полосками майорских погон. Но еще более необычным было то, что против него на алом бархате подушек в очень непринужденной позе развалился самый настоящий ящер. Герцог уронил монокль.

– Пожалуй, мы с ним не пропадем.

– С кем? – усмехнулся Брюганц. – С ящером?

– Да нет же. С его высочеством, разумеется.

Су Мафусафай, Великий машиш Схайссов, сидел на пороге шатра и смотрел в мокрое небо мягкотелых.

– Сивы с хачичеями еще дерутся?

– Да, великий.

– Кто победит?

– Все в руках Мососа.

Су Мафусафай недовольно обернулся.

– Шо ишигу! Я это знаю. Но я не знаю, что думаешь ты, Уэкей.

– У хачичеев больше ярости и больше воинов. У сивов больше ума. Они знают, как правильно вести войны. Здесь, в ущелье, именно сотня сивов впервые сумела ворваться на укрепление мягкотелых, великий. Жаль, что теперь их не осталось.

Уэкей не случайно помянул эту сотню сивов. С самого начала Су Мафусафай настоял на том, чтобы все племена выделили равное число воинов. В выигрыше от этого оказывались наиболее крупные из них, особенно племя Су, к которому принадлежал сам верховный машиш. Машиши мелких племен протестовать не посмели, и в первые дни, когда потери были сравнительно небольшими, помалкивали. Только вот теперь, когда сопротивление мягкотелых резко усилилось, когда ежедневно гибло по тысяче, а то и по две тысячи схаев, началось брожение, Уэкею об этом доносили. Пока еще тихий, опасливый ропот, но со временем он мог привести к расколу. Упоминая о потерях сивов, Уэкей высказывал скрытое предупреждение.

– Ум, ярость… Хватит прыгать перед ррогу, Уэкей. Кто победит? Ты сможешь предсказать?

Су Мафусафай либо не понял, либо не захотел понять предупреждения. И Уэкей не стал его повторять. Непрошеные советы дают обратные результаты, а из всех ответов властители предпочитают быстрые. В немедленных ответах лесть кажется искренностью.

– Победит тот, кому поможет великий машиш Схайссов.

Су Мафусафай перевел взгляд с неба на горы. Серые, стылые, сырые горы мягкотелых. Горы, вершины которых почти всегда трусливо прячутся в облаках. Так же, как прячутся за камнями эти существа с нежной кожей и шерстью на головах. Слишком уж они боятся умирать. Найдется ли хоть один, который сам выйдет прямо взглянуть в глаза схаю?

– Это я и сам знаю, Уэкей. А без моей помощи кто-нибудь победит?

– Вряд ли, великий. Сивы с хачичеями воевали множество раз, и никто не победил.

– Что будет, если я помогу сивам?

– Сивы захватят земли хачичеев до самого моря и перестанут бояться удара в спину. Сделать их покорными станет труднее.

– А если я помогу хачичеям?

– Земли до моря уже принадлежат хачичеям. Удара в спину они не боятся. Некому бить. Мухавы вырезаны полностью, а фахонхо никогда не вылезут из своих чащоб.

– Значит, никакой пользы от этой войны для нас нет?

– Как раз от войны польза есть. Пока сивы дерутся с хачичеями, ни те ни другие не могут воевать с тобой, великий.

– Воевать со мной? Я могу раздавить их, вместе взятых.

– Никаких сомнений. Но будет худо, если остатки убегут за южные пески, окрепнут там, сольются с дикарями и начнут угрожать. Выгоднее не воевать с двумя племенами, а спасти от разгрома проигравшее.

– Зачем?

– Чтобы сделать его своим другом. Например, сивов. Потом, когда сивы аш за ашем признают твою власть, придет время хачичеев. Война дорого обойдется хачичеям. Они ослабеют. Им будет трудно отказаться от твоей дружбы, великий.

– Ты хитер, Уэкей. Очень хитер. Я не знаю более хитрого схая. Хорошо, что ты служишь мне.

Уэкей без труда уловил сомнение в этой похвале и поспешил ее рассеять.

– Моя хитрость может служить только тебе, великий. Только ты ее можешь оценить. Для этого нужен твой ум, великий, – быстро сказал Уэкей.

– Хитер, хитер.

– Это правда. Разве еще какой-нибудь вождь сумел стать великим машишем Схайссов? Нет. Хотели многие, а стал только ты. Потому что твой ум есть только у тебя.

Мафусафай квакнул, но ничего не ответил. Уэкей тоже замолчал. Приближалось время главного разговора. Однако перед этим случилась полная неожиданность.

– Уэкей! Пошли из резерва двадцать… нет, тридцать тысяч всадников на помощь хачичеям.