Когда с едой было покончено, в дверь кабинета осторожно постучали.

– Входите. – Лакруа налил еще вина себе и Леону. – Думаю, это к вам.

В дверь протиснулся худющий субъект с вытянутым и каким-то мышиным лицом.

– Ваше сиятельство изволили…

– Проходите, проходите, Менге. Мы вас ждали.

Субъект поклонился и наконец вошел внутрь. В руках у него был маленький саквояжик потертой коричневой кожи, на носу круглые очки.

– Знакомьтесь, Леон. – Тибальт взмахнул рукой. – Это один из лучших портных столицы.

– Ну что вы, что вы… – забормотал портной, тряся головой. – Ну что вы.

– Просто он малоизвестен. Не в пример нашему знакомцу Лансье. Но при этом всю одежду я заказываю только у господина Менге. И вы тоже будете обшиваться у него. Если, конечно, у вас нет кого-то другого на примете, но, говоря откровенно, любой выбор не в пользу господина Менге будет не лучшим.

– Ну что вы, что вы… – по-прежнему бормотал портной, однако было заметно, что ему по душе слова графа.

– Я, безусловно, доверяю вашему выбору, мой господин. – Леон поклонился.

– Вот и хорошо. – Лакруа отошел к письменному столу, вынул из верхнего ящика кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло. Мышиные глазки портного алчно сверкнули. – Перед вами, Менге, мой оруженосец. И ему нужна одежда. Хорошая, красивая одежда, в которой он будет сопровождать меня везде. Ему нужно платье для выхода в свет и походный костюм.

– Насколько полным должен быть гардероб? – Менге внимательно рассматривал Леона. Тому казалось, что его уже обмерили со всех сторон.

– От рубахи до кафтана, конечно. Считайте, что одеваете голого человека.

– Цвета?

– Мои. Мои фамильные. Что касается фасона и прочего, сверьтесь с имперским титулярным уложением. Там есть все, что вам будет нужно. А это, – наставник пододвинул мешочек с деньгами, – вам на материал. И вот еще что. Мне нужно одеть этого юношу сегодня к вечеру.

– Полностью? – Менге прижал худые лапки к груди.

– На выход в свет. Подойдет что-то готовое. Справитесь?

– Но, но… – Портной замотал головой, но потом его взгляд остановился на кошеле. – Да! Конечно.

– Вот и хорошо. Я знал, что не ошибся в вас, Менге. А потом мы с вами поговорим о зимней одежде.

Портной принялся кланяться. Для не слишком известного мастерового такой клиент, как Лакруа, был на вес золота.

Потом Леон долго и терпеливо выполнял указания Менге. Встань так, повернись эдак, подними руку, опусти, наклонись, присядь. Портной прыгал вокруг с метром, делал пометки в записной книжке и окончательно утомил Леона своим неумолчным бормотанием.

– Отрез ниже линии… косые вточки… ластовица… бочки… косой рукав? Конечно…

Леон заметил, что в книжечке портного был нарисован человек и масса стрелочек с незнакомыми обозначениями. Около этих стрелочек Менге и делал записи.

Леон был очень рад, когда пришел старик-привратник и сообщил, что ванна для молодого господина готова.

– Но я еще не закончил. Нужно обозначить допуски. Для зимней одежды это необходимо, – возмутился Менге.

– Оставьте, любезный, – отмахнулся Лакруа. – Еще успеете. У молодого человека было насыщенное утро. Дадим ему отдохнуть.

И буквально через несколько минут Леон уже нежился в горячей воде.

Это было действительно хорошо. По телу будто пробежали сотни маленьких коготков, и теперь кожа блаженно зудела. Конечно, кадеты регулярно мылись, даже посещали специально построенные для них бани, но ванну невозможно было сравнить с несколькими кадушками не сильно горячей воды, а ароматную, пахнущую цветами пену с жестким солдатским мылом.

Леон подумал, что быть оруженосцем – это как минимум приятно.

Он вытянулся и позволил себе задремать.

– Как хорошо, – выдохнул юноша.

– Подлить горячей воды? – донеслось сзади.

– Да, – протянул Леон и вдруг понял, что голос был женский и довольно юный.

Он попытался вскочить, поскользнулся и ухнул в воду с головой. Вынырнул, отфыркиваясь и утирая лицо, обернулся.

Перед ним стояла девушка. Густые рыжие волосы уложены в аккуратную прическу, острый носик, чуть полноватые губы и алебастровая кожа, какая обычно бывает у рыжих людей. Платье с глубоким декольте. Стройная фигурка.

Леон сглотнул. Девушка была невозможно хороша.

– Ну так что? Подлить? – В руках девушка держала большой исходящий паром кувшин. Не дождавшись реакции юноши, она опрокинула кипяток в ванну.

Леон заорал и вскочил!

– О… – Девушка чуть вздернула тонкую бровь. Она без всякого стеснения смотрела на Леона. Точнее, на его бедра.

Юноша прикрылся.

– Кто вы такая?! Что вы тут делаете?! – Ногам было горячо.

– Ах, как вы взволнованы… – Девушка обошла ванну кругом, откровенно рассматривая Леона. – Я тут живу, к вашему сведению.

– Вы прислуга? – спросил Леон и понял, что сказал глупость.

Девушка засмеялась.

– Ну нет! Я точно не прислуга. А вы новый оруженосец? Слышал, что случилось с предыдущим?

– Нет. Да кто вы такая?! – Леона начало раздражать ее назойливое внимание к его телу.

– А вам-то что?

Она вдруг шагнула к нему. Чуть наклонилась и прошептала:

– Хочешь примем ванну вместе? Я люблю, когда жарко.

Леон увидел совсем рядом ее прищуренные озорные глаза. Вдруг понял, что они зеленые, удивительного ровного цвета. Такие в народе называли – ведьмины. А еще юноша ощутил ее запах. Горькая полынь. Аромат прогретого солнцем поля.

Но ответить он не успел.

– Я вижу, вы уже познакомились? – раздался звучный голос.

Девушка дернулась. Засмеялась, ткнув Леона кулачком.

– Какой вы глупый! – Она обернулась.

В дверях стоял Тибальт Лакруа.

– Папочка, почему твои оруженосцы всегда такие глупые?

– Папочка? – прошептал Леон.

Девушка покосилась на него через плечо и произнесла уже тише:

– И хорошенькие…

Она снова захохотала.

Лакруа вздохнул.

– Леон, это моя дочь.

– Леон? – Девушка подошла к отцу, поцеловала его в щеку. – Вот как. Миленькое имя. Он сын какого-нибудь барона или маркиза?

– Нет, – жестко ответил граф. – Он мой оруженосец.

– Боже мой… Деревенщина… – Девушка покачала головой, закрыв ладошками лицо. – Какой ужас. Я так и знала, что мы до этого докатимся.

Но она не удержалась и снова фыркнула.

– Эту нахальную девчонку зовут Кира. Она моя дочь, которой в детстве не доставалось розог. – Лакруа снова вздохнул. – Конечно, все можно исправить.

– Ой, папа! – Кира с деланым ужасом уставилась на отца. – Ты прикажешь меня пороть?!

– Все можно исправить, – с нажимом повторил граф.

– Мне уже страшно, – со смиренным видом сказала девушка. Она опустила глаза и сложила руки, демонстрируя свою добропорядочность. – Позвольте мне идти… Меня ждут учителя.

Она вышла, не дожидаясь ответа отца.

Леон стоял, не зная, что делать. Он совершенно не был готов к тому, что ему придется присутствовать на семейной сцене. Это было очень странно и неприятно.

Лакруа подошел к окну.

– Это моя дочь, – снова сказал он. – И все, что осталось от моей жены. Я часто слишком занят. И ее воспитание, увы, хромает. Простите, Леон, ее выходку. Взбалмошная девица уже не раз заставляет меня краснеть.

И он вышел.

Леон снова опустился в горячую воду.

Жизнь преподносила сюрприз за сюрпризом, отводя ему место пассивного наблюдателя. Свыкнуться с этим было непросто.

Верхний город вечером был совсем не похож на Нижний.

Тут было не так оживленно, здесь правила совсем другая жизнь. Более чопорная, более скрытная, более солидная, однако не менее яростная, чем внизу.

Карета графа несла их куда-то. Теперь Леон сидел около кучера, как полагается оруженосцу. Новая одежда была великолепна, сидела так, что казалась второй кожей, хотя Менге принес сверток с костюмом лично и еще долго рассыпался в извинениях, что шить пришлось впопыхах, что-то подогнано на живую нитку и вообще перешитое готовое сидит совсем не так. Но самому Леону, да, впрочем, и его наставнику одежда казалась очень качественной и добротно сшитой.