– Я бы попросил! Не смейте обвинять этого святого человека, м-мао! Прокляну!

– Ну, ну, Густав… – Маг погладил кота за ушами, и тот вдруг закатил глаза и заурчал, будто только что не угрожал гостям самыми страшными вещами.

Горензеф спокойно произнес:

– Я вовсе и не думал нарушать своего обещания помогать вам. Но кто сказал, что я буду помогать вам именно так, как видится вам самим? Это все равно что помогать слепому идти к пропасти…

Мы молчали, ничего не понимая, а маг продолжал:

– Я уже говорил о водовороте судьбы, приведшем вас в Невендаар. Из него не вырваться, просто сбежав, спрятав голову в песок. Вам придется пройти предложенные судьбой испытания. Не скрою: это будет тяжело и опасно. Но в своем непростом пути вы можете рассчитывать на мою помощь.

– Более того, можете рассчитывать и на мою! – продолжая урчать, великодушно добавил Густав.

– Не обязательно она будет явной, – продолжил маг. – Но если опасность решила следовать за вами по пятам – я буду следовать за опасностью.

Мы с Грошем помолчали, переваривая сказанное магом. И я спросил:

– Но зачем это вам, любезный Горензеф?

Маг улыбнулся и сказал:

– Многие тратят свои годы, для того чтобы прятаться от жизни в тихие, уютные норы, не ведая, какие удивительные дары готовит им судьба. Дары эти – не богатство, не слава, это события, захватывающие тебя целиком, заставляющие учащенно биться сердца и ощущать жизнь всем своим существом. Прикоснуться к водовороту судьбы, потоку грядущих великих событий, поддержать в них тех, кто нуждается в помощи, – что может быть важнее и интереснее для истинного мага?..

Нельзя сказать, что вдохновенная речь мага добавила нам бодрости. Мы возвращались к дороге с чувством усталой обреченности. И даже не удивились, увидев сидящего на обочине оборванца, который старательно отводил взгляд, будто не замечая нас.

– Слежка, – усмехнулся Грош. – Волнуется, наверное: куда там мы запропастились?

Мы двинулись дальше по дороге.

Путь был не слишком тяжелый, но довольно унылый. Время от времени навстречу попадались повозки, груженные мешками, дровами и прочим скарбом. Время от времени нам встречались крохотные деревушки. Тогда мы сворачивали с дороги и покупали еду.

Наконец мы вышли к дорожному камню. Был он огромный, больше человеческого роста в высоту. Обращенная к нам часть была плоской, и на ней выдолблены какие-то письмена, разобрать которые под слоем лишайника было трудно.

Мы несколько раз обошли камень, пытаясь понять, что имел в виду Заг, когда говорил, что мы все поймем сами.

– Ну и где нам искать, куда идти дальше? – растерянно произнес я.

Грош пожал плечами и, подумав, ловко взобрался на камень.

– Ух ты! – воскликнул он. – А ну-ка, лезь сюда!

Не без труда, с помощью приятеля я влез на булыжник и глянул, куда указывал Грош.

Начинаясь где-то у нас за спиной, проходя будто сквозь камень и дальше, через равнину, через поля и луга, шла странная, широкая и темная, прямая, как стрела, полоса из примятых злаков и трав, будто слегка подернутая копотью. Все стебли клонились в одну сторону: прочь от камня – прямо на запад.

– Что это еще за чертовщина? – произнес Грош. – Как думаешь?

Я почувствовал странное волнение. И сказал лишь одно, что сразу пришло мне в голову:

– Звезда… Она прилетела с востока…

Я не знал, как ведут себя падающие звезды. Тема эта туманна, окутана тайнами и легендами, так как всегда связана с волею богов и ангелов. Потому-то и смотрел я на убегающий к горизонту след с опаской и благоговением.

Я вспомнил, как видел эту звезду там, в Драконьих скалах, и воображение разом дорисовало картину: огромная, ледяная, веющая вселенским холодом глыба несется над равниной, поднимая бурю и вдавливая в землю травы и кустарники, вырывая с корнем деревья. И где-то там, впереди, посланница небес соприкоснулась наконец с землей в последней, ослепительной вспышке…

Голос Гроша вырвал меня из объятия романтических образов:

– Сдается мне, наш славный хозяин хочет, чтобы мы отправились туда.

Он ткнул пальцем в горизонт.

– К месту падения звезды… – осторожно уточнил я.

– В глотку дьявола, – добавил Грош.

– В неизвестность, – отозвался я.

– В адское варево с небесной начинкой, – оптимистично подытожил Грош. – Интересно, какого Бетрезена им это нужно?

Я лишь пожал плечами: я сам был не прочь узнать ответ на этот вопрос.

– Одно я знаю точно, – продолжил Грош. – Добром это не кончится. Ничего хорошего с неба не сбрасывают.

– Меня беспокоит другое, – сказал я. – Почему к звезде посылают чужеземцев? Нас что – не так жалко?

– Это ничего не объясняет, – возразил Грош. – По-моему, нашему отцу Себастьяну вообще никого не жалко. Тут что-то другое…

– В любом случае этого мы не узнаем, пока не отправимся туда сами, – решительно заявил я и, бережно придерживая лютню, спрыгнул с камня.

Теперь, разобравшись, можно было ориентироваться и с поверхности земли. Несмотря на обилие холмов, впадин и невозможность рассмотреть след звезды целиком, можно было следовать направлению, указанному примятой травой.

И мы двинулись дальше и шли по следу звезды еще пару дней, останавливаясь на ночлег у селян, поглядывающих на незнакомцев с настороженностью. Впрочем, звонкая монета мигом снимала настороженность, и нам доставалось место в овине или на сеновале.

На третий день людские поселения исчезли из виду, если не считать пары сожженных домов и обугленных стволов деревьев. Это отнюдь не способствовало улучшению настроения, но мы шли и шли, несмотря на приближающиеся сумерки, пока из-за сгустившейся тьмы не потеряли возможность ориентироваться.

– Все, пора остановиться, – сказал Грош. – А то еще след потеряем… Вот дерево – под ним и заночуем…

Одинокое дерево посреди сухой степи, полуразрушенный колодец рядом – такой пейзаж отнюдь не радовал.

– Жаль, что поблизости никакого жилья, – озираясь, сказал я.

– Ты зачем напоминаешь об этом? – с укором сказал Грош. – Хочешь, чтобы меня посетили кошмары? Знаешь, как я кричу во сне?

– Как во сне – не знаю. Но слышал, как ты орал там, в пыточной, – заметил я.

– Нет, ты нарочно?! – сердито бросил Грош.

– Прости, дружище, – сказал я.

– Ладно, давай костер разведем, а то становится прохладно…

Стоило немалых трудов отыскать в сумерках сухих веток. Еще наломали сучьев у нашего полумертвого дерева – и Грош извлек из кармана огниво. Затрещал веселый огонь, и даже посреди чужой, бескрайней равнины он подарил нам ощущение уюта – которое способно дать лишь пламя родного очага.

Я сидел, прижавшись спиной к шершавому стволу, и тихо перебирал струны. Грош ворошил угли, жаря на самодельном вертеле купленные у крестьян колбаски. Те аппетитно шкворчали, распространяя умопомрачительный запах, и можно было забыть, что находишься далеко-далеко от дома, на суровых просторах Невендаара…

– Скажи-ка, друг Грош, отправился бы ты снова? – спросил я.

– Хм… – протянул Грош, с наслаждением нюхая дымящуюся колбаску. – Хочется надеяться, что наше путешествие еще не кончилось…

– Ты хочешь сказать – тебя уже не пугает, в какую мерзкую зависимость мы попали?

Грош задумался, с хрустом откусывая и жуя, и сказал с набитым ртом:

– Не-а… Я тут подумал: раз мы так нужны этому отцу Себастьяну, значит, этим надо пользоваться.

– О чем это ты?

– Ну, можно оказать одну ценную услугу, другую – и стать незаменимым. Глядишь – мы еще на этом карьеру сделаем!

– Как этот воришка Заг?! – возмутился я. – Кстати, ты не думаешь, что он прячется вон в том колодце и слушает твои далекоидущие замыслы?

– Пусть слушает! – легкомысленно отозвался Грош. – Зато у нас костер, музыка и вкусная еда… Свидрик, ты чего не ешь?

Решив, что с таким аппетитом моего приятеля я могу остаться голодным, я отложил лютню и мигом перебрался к костру.