– Конрад, он того стоит. Но поверьте, до меня ему далеко, поскольку я собираюсь попросить у вас четверть тонны золота.

В библиотеке воцарилась тишина. Даже герцог Сентубал, этот образец сдержанности, не смог скрыть удивления. А на Мамулера смотреть без содрогания становилось невозможным.

– Что, прямо сейчас? – с убийственным сарказмом спросил финансист.

– О нет. У нас, слава богу, конституционная монархия, как здесь только что упоминали, и мою просьбу еще должен утвердить бундестаг. Садитесь, Ольховски, теперь моя очередь поговорить…

Сменив полковника у карты, курфюрст указал на ее северо-западный угол.

– Вот здесь к территории Поммерна почти вплотную подходит длинный и узкий фиорд под названием Карасу или Черная Водь. Именно тут находится единственное место, где мы могли бы построить свой собственный морской порт, господа. Препятствий только два. Во-первых, де-факто фиорд принадлежит не нам, а эмиру. Во-вторых, путь из курфюршества к побережью преграждает гора Яр-Камень высотой более полутора тысяч метров. Однако оба этих препятствия преодолимы. Дело в том, что Яр-Камень сложен мягкими горными породами, преимущественно доломитами. Их уже много веков добывают для строительства городов Белого княжества Четырхов. Вследствие этого под горой образовались многочисленные пустоты. Недавно комиссия нашей Берг-Академии обследовала каменоломни и составила подробную карту выработок. Выяснилось, что отдельные подземные ходы вытянуты в сторону фиорда на расстояние более четырех километров. Таким образом, для того, чтобы пробить гору насквозь, оставалось пройти меньше трех километров.

– Оставалось? – переспросил Брюганц.

– Вот именно. После комиссии в каменоломни отправился генерал инженерных войск Лумба со специальным саперным батальоном, прихватив изрядный запас пороха. Саперы хорошо взялись за дело, и если не возникнет чисто геологических осложнений, через полтора года мы будем на берегу фиорда, господа. Есть какие-нибудь вопросы по этой проблеме?

– По этой – нет, – осторожно высказался канцлер.

– Понимаю. Что ж, переходим к юридической стороне дела. Позволю себе напомнить, что побережье Черной Води совсем недавно принадлежало Великому Мурому. Там даже рыбацкая деревушка была. Но семь лет назад Магриб без объявления войны захватил бухту. По суше Черная Водь с Муромом связана лишь парой горных троп, коих недостаточно для прорыва армии. Воевать же с эмиром на море муромцы не решились из-за опасений получить удар в спину от Покаяны. И поскольку этот клочок берега для Мурома особого значения не имеет, практически на нем поставлен крест. Зато, если муромцы уступят свои права нам, то могут получить солидную сумму. Из воздуха, из ничего, понимаете какой соблазн? Деньги Тихону сейчас очень нужны.

– Солидная сумма эквивалентна двухлетней золотодобыче всего Поммерна, ваше высочество, – скрипучим голосом сообщил Мамулер.

– Знаю, Конрад, знаю. А сколько мы платим Мурому за транзит наших кораблей до устья Теклы вы помните? И мы не можем вечно зависеть от милостей и капризов очередного муромского посадника. Достаточно ведь одного приказа, чтобы преградить нам путь по Текле. Кроме посадника это может сделать и флот Покаяны. То же самое способен сделать эмир. А вот запереть наш флот в Черной Води будет куда сложнее. Запереть Черную Водь и Теклу одновременно в одиночку не сможет уже никто. Между тем заморская торговля – это доступ к ресурсам всего Терраниса! И, наконец, последнее. Двести пятьдесят килограммов золота как раз и составляют тот неприкосновенный запас, который мы можем использовать, не меняя бюджета.

– Но мы тогда останемся без запаса, монсеньор, – не сдавался министр. – И это накануне войны.

– Если этот запас пойдет на приобретение порта, лучшего применения ему не найти. Если войну мы проиграем, то двести пятьдесят килограммов золота нас не спасут. Речь ведь не идет обо всем золотом запасе Поммерна, а в нем без малого полторы тонны, речь идет только о той его части, которая и хранится для непредвиденных расходов.

– Сдаюсь, – наконец сказал Мамулер.

– А я – нет, – заявил канцлер. – Допустим, Муром отдаст нам то, чего у него нет, то есть Черную Водь. Но отдаст ли эмир то, что у него есть? Ему-то ведь золота не предлагают.

– Просто потому, что бесполезно. Эмир по своей воле нам ничто и никогда не отдаст. Даже в том случае, если возьмет золото. Черную Водь можно приобрести лишь силой. Причем это будет вполне справедливо, если магрибинцы сами на нас нападут, не так ли? Вот и все, господа.

– Да, – сказал начальник курфюрстенштаба. – Осталось только остановить ящеров и выиграть войну с Магрибом.

– И спасти от победителей бюджет, – проворчал Мамулер, с тоской поглаживая свою папку и окидывая взором собравшихся.

Добрались-таки…

Драконий хребет остался позади. Внизу лежала широкая зеленая долина, за которой возвышались снежные пики Шторцен и Оребрус, а правее них дымила закопченная макушка Демпо. Этот горный трезубец представлял собой кор, географическую сердцевину всего Старого Поммерна, просматриваясь более чем из половины федеральных земель курфюршества.

У подножья вулкана Демпо синело озеро. Из его угла меж двух утесов бежала белая от пены бурная речушка. С высоты она казалась весьма узкой и несерьезной, но это была Текла в самом своем начале. Позже и ниже, вырвавшись из гор, вобрав в себя многочисленные притоки, она становится главной водной осью двух государств, сначала Поммерна, а затем и Мурома. Добрались, – с волнением подумал Мартин, – добрались…

– Еэ…, – удивленно сказал Хзюка, обозревая пространства, – оказывается, кроме Схайссов много еще есть мест на свете.

– Еще больше, чем ты думаешь. Но мы почти дома.

– Смотря кто.

– Оба. Я постараюсь.

Хзюка глянул на сверкающие вершины и поежился.

– А через следующие горы карабкаться надо?

– Ох, сколько же можно! Видишь там внизу селение?

– У озера? Вижу. Какое большое! Это ваше главное стойбище?

– Нет, есть еще больше. Но как только мы попадем туда, нас повезут. Может быть, даже раньше, – предсказал Мартин.

В конечном счете, все так и случилось, только повезли их не сразу. Сначала попалась небольшая скала, из-за которой очень откровенно торчал ствол штуцера.

Мартин остановился.

– Хзюка! Подними руки вверх и не двигайся.

– Зачем?

– Слушай машиша.

– Хог.

Хзюка неохотно поднял руки. Мартин сделал то же самое.

– Правильно, – сказали им. – Соображаете.

Из-за скалы вышел капрал пограничной стражи. Матерый такой дядя с сединой в бороде, штуцером в руках и неизвестно чем в ребре.

– Он только один? – поинтересовался Хзюка.

– Нет, их трое.

– Хорошо прячутся.

– Вот что, мил человек, – сказал седобородый. – Перестань шушукаться со своим ящером.

– Ящер говорит, что вы хорошо прячетесь.

– Эт мы и сами знаем. А ты вот ему скажи, чтоб все свое вооружение на землю сложил, да на три шага отступил.

Хзюка засомневался.

– Стоит ли доверять этому мягкотелому с белыми волосами на лице? – Он похож на уохофаху, Мартин.

– Ну да. Это же мое племя. Не разговаривай.

– Хог.

Когда они отошли на положенное расстояние, из кустов показался второй егерь, помоложе, но поздоровее. Штуцер в его руке казался детской игрушкой.

– А где третий сидит? – спросил Мартин.

– Где надо, там и сидит.

Мартин оглянулся. Из высокой травы, шагах в пятнадцати от того места, мимо которого они только что прошли, поднимался еще один егерь. Он держал за ошейник пожилого цербертина с очень внимательными глазами. Да, службу тут знали. Это радовало.

– На-ка вот веревку, да свяжи свою лягушку, – приказал капрал.

– Нельзя. Живым не дастся. Он у них офсах-маш. Ротмистр по-нашему.

– По-нашему? А сам-то ты кто?