Вернер вспыхнул: эта груда железа еще насмехаться над ним будет! Эх, жаль, у него нет в запасе никакого заклинания, чтобы сбросить этого задаваку с коня, чтобы он всласть наелся дорожной пыли. Вот тогда уже он бы над ним посмеялся!

– В Траморию направляешься? – не отставал назойливый рыцарь.

– Ну, в Траморию, – ощетинился Вернер. – А ты кто, инквизитор, чтобы меня допрашивать?

– Смешной ты. – По-отечески добродушная усмешка рыцаря напомнила Вернеру Гидеона.

Точно с таким видом учитель, бывало, подшучивал над ним или указывал на ошибки.

Позади раздались стук копыт, скрип повозки, и рыцарь кому-то махнул рукой. Вернер обернулся и увидел приближающийся отряд. Впереди ехали два воина, за ними плавно, словно не касаясь колесами ухабистой земли, плыла карета, запряженная четверкой лошадей, на которую Вернер уставился со смесью любопытства и зависти. Давным-давно у его семьи была такая же, но с тех пор он не видел карет. В их глушь богачи, которые могут позволить себе такие удобства, не заезжают – что они забыли в их лесах да болотах? Вот стану знаменитым волшебником – вернусь домой на такой же карете, загадал Вернер. И пусть все соседи ахнут! Правил каретой молодой воин, его ровесник.

За каретой следовала подпрыгивающая на всех кочках повозка, которую тащили две лошади. В колымаге сидели усталый бородатый мужчина и закутанная в плащ невзрачная девчонка с длинным носом, с любопытством вытаращившаяся на него. Кто бы мог подумать – маг с послушницей, смекнул Вернер.

Позади ехали еще трое воинов. Вернер только сейчас заметил, что охрана вооружена до зубов. Как будто везут самого императора! А чем Бетрезен не шутит? Тогда неудивительно, что рыцарь, который ехал впереди и осматривал путь, так заинтересовался его чумазой персоной, заподозрив в нем злоумышленника.

Карета приблизилась к Вернеру. Кучер горделиво подбоченился, взглянул на него сверху вниз. Тонкая занавеска, защищавшая знатного путника от ветра и пыли, затрепетала, собираясь в складки. Сначала Вернер увидел изящную белую руку с тонкими длинными пальцами, унизанными золотыми кольцами с крупными камнями, и с массивным браслетом, слишком большим для узкого запястья.

Потом занавеска отодвинулась, и перед Вернером пронесся золотисто-коричневый вихрь. Золотые, как листва в эльфийском лесу, волосы, синие глаза, драгоценными камнями сверкающие на лилейно-белой коже, не знающей палящего зноя. Вернеру вдруг сделалось невыносимо стыдно за свою взлохмаченную прическу, за старенькую, пропотевшую одежду и даже за желтые от пыли башмаки, которых незнакомка и видеть-то не могла.

Карета промелькнула, увозя с собой путешественницу, и Вернер невольно подался вперед, завороженный волшебным видением. За что тут же поплатился: ехавшая следом колымага отдавила ему и без того израненную ногу. Вернер не сдержал мучительного стона и, не устояв на ногах, повалился в пыльные кусты сбоку от дороги.

– Парень, ты в порядке? – Рыцарь успел спрыгнуть с коня и протягивал ему широкую ладонь в перчатке, другой удерживая под уздцы скакуна.

Вернер помощь проигнорировал, зло сверкнул глазами и поднялся, едва наступая на поврежденную ногу. «Допрыгался, – уныло думал он. – Теперь до ночи до города точно не доковыляю». Придется на своей шкуре проверять, правда ли, что с наступлением темноты по дорогам Империи шастают зеленокожие и нежить, норовя закусить припозднившимся путником. И недолго ждать осталось: солнце уже повисло над верхушками высившихся впереди гор. Еще немного – и скроется за пиками.

Карета продолжала удаляться, а колымага со страшным скрипом притормозила, и сидящие в ней мужчина с девчонкой с сочувствием уставились на него. Ох, Вернер стиснул зубы, вот только не надо смотреть на него как на шелудивого пса, который случайно встретился по пути. И приласкать противно, и прогонять жалко.

– Больно? – пропищала девчонка и свесилась за бортик повозки. – Покажи!

– Еще чего, – возмущенно прошипел Вернер. – Катитесь, куда ехали.

– Мы в Левенделл едем. А Трамория нам по пути, – подал голос бородач и подвинулся, освобождая место с краю.

Вернер с недоверием взглянул на него, потом на рыцаря, все еще стоявшего рядом.

– Садись, садись, – кивнул рыцарь, снимая шлем, и Вернер наконец смог разглядеть его.

Лицо предводителя было волевым и располагающим к себе, золоченная загаром кожа обветрилась и загрубела в частых походах, но светло-карие глаза глядели ясно и приветливо, говоря о добром сердце воина. Каштановые волосы были подстрижены коротко, на висках серебрилась седина, как у древних старцев, хотя на вид воину было около сорока.

– До города пешком путь неблизкий, а с нами уже к ночи будешь там.

Предложение было слишком заманчивым, чтобы гордо его проигнорировать. А отзывавшаяся болью нога решила дело. Уж лучше с ветерком и под защитой вооруженного отряда доехать до города, чем ковылять впотьмах одному.

Девчонка, назвавшаяся Адонией, и впрямь оказалась искусной целительницей. Поддавшись ее настойчивым уговорам, Вернер позволил ей осмотреть поврежденную ногу и поводить над ней тонюсенькими ручонками. Уже через мгновение его скепсис сменился уважением – боль уходила, наполняя мышцы приятной прохладой и снимая усталость. Пока Адония продолжала свои манипуляции, Вернер завел разговор с магом, назвавшимся Огастесом. Осторожно расспросив его, юноша быстро выяснил, что тот менее искусен, чем его бывший учитель Гидеон, и потерял к нему всяческий интерес.

От болтовни Адонии вскоре загудела голова. Зато Вернер узнал все обо всех. Важного рыцаря во главе отряда звали Хартвиг, знатную девушку в карете – Ивонна. Отец ее был первый богач в Левенделле, туда-то и направлялся отряд. А возвращалась Ивонна из Меласема – там жила ее тетка. В Трамории путешественники собирались остановиться на ночлег и поменять лошадей, а оттуда – держать путь до Фергала.

Вот бы напроситься с ними в столицу, размечтался Вернер, тогда уж по дороге точно никто не привяжется. Но об этом не могло быть и речи: ему и так сильно повезло, что путешественники согласились подбросить его до ближайшего города. Там их пути разойдутся.

Золотоволосая Ивонна со своим отрядом с ветерком и без приключений доедет до Фергала, а путь Вернера растянется вдвое, а то и больше. Пока он найдет в Трамории работу, чтобы разжиться деньгами на лошадь, или сговорится о том, чтобы купцы, направляющиеся в столицу, согласились взять его в свой обоз, отряд Хартвига будет уже в Фергале.

– Прости, что ты сказала? – перебил он болтавшую без умолку Адонию.

– Свадьба совсем слажена, уже обо всем договорились, – возбужденно затрещала та. – А господин Дамарис – такой славный молодой мужчина, племянник важного инквизитора, вот повезло-то госпоже Ивонне.

Вернер поморщился: в голове у него стоял гул, напоминавший гудение пчелиного роя. Почему-то вполне естественная мысль о том, что у знатной и недосягаемой Ивонны есть жених, показалась ему неприятной.

– Примолкни, трещотка! – осадил болтушку Огастес.

Адония обиженно отвернулась, а Вернер с благодарностью взглянул на мага. Тот вовремя вмешался. Слушать речи о выдающихся достоинствах «господина Дамариса» Вернеру сейчас хотелось меньше всего на свете.

Сгустившиеся сумерки озаряло лишь пламя факелов, которые везли всадники. Вопреки заверениям Хартвига, что вот-вот покажется город, впереди не было видно ни огонька. Дорога была пуста: другие путники остались на ночлег в придорожных тавернах.

Но Хартвиг не терял надежды заночевать в городе. Монотонное движение повозки убаюкивало, и, обессиленный от первого дня пути, Вернер задремал.

Разбудил его оглушительный визг Адонии над самым ухом. А потом кто-то схватил его за плечо и сбросил на землю. Жестокое падение развеяло остатки сна, и Вернер огляделся. На них напали! Зеленокожие, о которых он раньше только слышал по рассказам Гидеона, окружили их, перегородив дорогу и оттесняя к лесу, казавшемуся огромной черной дырой, ведущей в саму Преисподнюю.