И он вздохнул. Лошадей было жаль. Верные человеку животные были чаще всего разменной монетой, отдавая свои жизни безропотно и с какой-то обреченностью.

Леон огляделся. Движение отозвалось болью в мышцах.

«Что со мной случилось? – с некоторой паникой подумал он. – Тело как деревянное…»

– А там что?

Артур прищурился.

– Нора…

– Какая такая нора?

– А шут его знает. – Он выдирал из седельной сумки какие-то тряпки. – Орки рыли. Они и сами, наверное, не знают зачем.

Только сейчас Леон понял, почему степь под ногами так изменилась. Все пространство вокруг было покрыто почвой, камнями и глиной, вынутой из огромной пещеры, вырытой с неизвестно какими целями орочьим племенем. Такие пещеры находили в самых неожиданных местах степи. Об этих норах ходили жуткие легенды. Часто лживые, перевранные с чужих слов. Но подлинность – никто особенно не проверял. Во-первых, орки почитали эти ямы, как нечто священное, а во-вторых, таких смельчаков, которые бы совались по доброй воле в черноту переходов, было немного.

Леон поглядел на приближающуюся орду. От основной массы орков к ним уже понеслись очередные охотники.

Артур вытащил из седельного налуча степной лук. Примерил к руке. Прихватил и стрелы. Вопросительно посмотрел на Леона.

– До пещеры успеем добраться?

Филипп кивнул. – Если поторопимся…

И они побежали. Хотя тело просило только одного: лечь, остановиться. Прекратить это бесконечное мучение. Дать выход усталости.

Леон неожиданно понял, что ноги его не слушаются. Колени подгибаются, и он, шатаясь из стороны в сторону, как пьяный, едва-едва успевает за друзьями.

Наконец он упал. И Филипп, вернувшись, легко, будто пушинку, вскинул его на спину.

От тряски у Леона помутилось в голове…

Голова болела немилосердно.

Перед глазами плавали и плавали цветные круги.

За кругами была темнота.

– Лео? Ты живой? – спросил голос Филиппа из тьмы.

– Да, – ответил Леон. – Но ничего не вижу… Что-то с глазами.

Филипп хохотнул.

– Тогда мы одинаково ослепли… Потому что я тоже не вижу ничегошеньки.

– Нужны факелы… – Леон осторожно сел. Ощупал пол под собой. Камешки, песок.

В висках стучала кровь.

– Я над этим работаю, – сказал откуда-то из-за спины Артур.

Он чем-то шуршал. Постукивал. Несколько раз послышался звук, будто что-то упало. Артур тихо ругался под нос.

– Побыстрей бы, – буркнул Филипп. – А то как кроты.

– Я делаю все что могу, – ответил Артур зло. – Если хочешь, попробуй сам. В темноте на ощупь.

– Ладно-ладно.

Леон осторожно, чтобы не стукнуться обо что-нибудь гудящей головой, приподнялся. Пошарил в темноте руками. Наткнулся на что-то теплое.

– Это я, – сказал Филипп. – А где-то позади тебя должна быть стена. Я в нее влетел сослепу.

Леон развернулся и действительно вскоре нащупал стенку. Все те же камешки и осыпающийся песок.

– Не слишком надежно…

– Было б надежно, мы, может быть, уже не говорили бы. Я так головой приложился.

Послышалось чирканье. Вспыхнули снопом яркие лучистые искры. Потом затеплился огонек. Он разросся, стал больше, объемнее, и вот уже в руках у Артура оказался факел.

– Вот это дело! – сказал юноша довольно.

– Лихо, – заметил Леон, чуть заслоняясь ладонью от огня. После абсолютной темноты свет ранил глаза. – Как умудрился?

– А я заранее тряпки заготовил. Еще в школе. Отец сказал, чтобы у меня с собой всегда была ложка, нож, кресало и ветошь для факела.

– Предусмотрительно, – пробурчал Филипп. – Только тряпки так не горят.

Артур показал флакончик.

– Масло. У меня еще есть… – Он начал доставать что-то из сумки, но Леон его остановил.

– Не надо. Потом еще пригодится.

– Ты сам-то как? Что на тебя нашло там? – Филипп кивнул куда-то за спину, вероятно, имея в виду поверхность. – Мы уж побоялись, что и нас посечешь.

– Сам не знаю. Голова вот болит. – Глаза наконец привыкли к мерцающему факельному свету. Леон осмотрелся.

Они находились в начале длинного коридора, в небольшой полуобвалившейся нише. Позади коридор делал плавный поворот, впереди терялся в темноте.

Коридор был не высок. До потолка можно было свободно дотронуться рукой.

– Долго я был без сознания?

– Не знаю. – Филипп пожал плечами. – Наверное, нет.

– Странно, – сказал Артур, отходя к повороту.

– Что?

– Странно, что орки за нами не пошли. А ведь могли бы.

– Сплюнь! – Филипп поежился. – Как вспомню эту толпу, дурно делается.

Он повернулся к Леону.

– Что делать-то будем? Наружу никак. Переждем?

Леон покачал головой.

– Орда медленно идет. Ждать несколько дней придется. К тому же они могут стать тут табором и сидеть.

– Ну и что же тогда?

Леон кивнул вперед.

– Туда пойдем. Выясним, чем туннель заканчивается. Может, есть еще выходы на поверхность. Воздух тут… чувствуете?

Филипп покачал головой, а Артур сказал:

– Да. Не затхлый. Какой-то сквозняк есть…

Филипп тяжело вздохнул.

– Понимаю. – Леон сжал его плечо. – Но другого выхода нет. Там орда, а туда, как я понимаю, нам по пути.

– В местах, где я вырос, есть пещеры. Считалось, что в них сокровища спрятали еще гномы, когда наши места покидали. Все лазили. А я нет. Ненавижу пещеры. И вот тебе на. – Филипп снова вздохнул, но все же первым сделал шаг вперед. – Ну, пошли, что ли?

Идти по коридору оказалось удобно. Пол был ровным и плотным. Стены в основном держались, хотя в некоторых местах виднелись осыпи. Кто и зачем рыл этот туннель? В неясном свете факела можно было рассмотреть на стенах следы какого-то неведомого инструмента. Будто туннель кто-то вырезал в земле большим ножом.

– Вряд ли это орки.

– Что? – Филипп обернулся. Он шел первым и нес факел. В середине двигался Леон, а Артур замыкал цепочку.

– Я говорю, вряд ли орки рыли эти норы.

– А кто же?

– Не знаю. Но кочевники на это не способны.

– Как знать, как знать… – Филипп почесал затылок. – Если нагнать толпу… Они горстями наковыряют будь здоров! Видел, какие у них когти?

– Видел.

Вскоре они вышли на развилку.

– Вот тебе раз.

Леон вздохнул.

Лабиринтов только не хватало.

Он посмотрел на Артура.

– Веревки нет? Ты у нас самый запасливый…

Тот покачал головой.

– Я слышал, что надо направо все время идти, – сказал Филипп.

– Ладно, – согласился Леон. – По…

Договорить он не успел. В левом туннеле вдруг зашипело, зашевелилось, и будто множество маленьких ножек заскребло по стенам. От этого звука волосы на голове стали дыбом. Казалось, что миллионы чешуек вдруг соприкоснулись вместе, заскребли друг по другу, взвизгнули.

Кадеты попятились, выхватили мечи.

Шипение и скрежет в левом туннеле продолжались еще некоторое время. Но вскоре стали затихать. Будто нечто огромное пошевелилось во сне, повернулось да так и заснуло снова.

– Точно, направо, – прошептал Артур. – И я слышал про такое. Правило правой руки, кажется, так.

Осторожно пятясь, они ушли в правый коридор.

Тут было просторнее и вроде бы даже свежее. Но через некоторое время коридор кончился завалом.

– И что на этот счет говорит ваше правило? – поинтересовался Леон.

Филипп промолчал, а Артур ответил после некоторого молчания:

– Ну, надо повернуться назад и…

Он вздохнул.

Филипп ругнулся сквозь зубы и ударил кулаком по стене. Посыпался песок, камушки.

При мысли о том, что нужно возвращаться и идти туда, где сидит, ныли зубы.

– Ладно, паладины. Помните, как говорил наш сержант? – Леон улыбнулся.

– Команды мочиться под себя не было! – хмыкнул Филипп.

– А у нас он уже по-другому говорил… – сказал Артур. – Но смысл такой же.

– Возвращаемся… – Леон подхватил факел и пошел вперед.

Теперь они шли медленно и осторожно.

К повороту вышли едва ли не на цыпочках.