Я, раздраженный его замечанием, невольно протянул свою. Он крепко сжал мне ладонь, а потом с глухим смешком сильно дернул на себя. Отфыркиваясь, я выбрался из сугроба, куда меня ловко опрокинул Скит. Встретившись с его насмешливым взглядом, я бросился на него, и спустя миг мы катились по снегу.

– Скит, Тэрсел! – раздался отчаянный крик Инведниса.

Скит мигом вскочил на ноги. А я, чувствуя обжигающий жар от снега на коже лица и за шиворотом, расхохотался. Скит, обернувшись, залился вслед за мной.

– Все в порядке, Инведнис, – успокоил я мага природы. – Это всего лишь последний снег.

Вложив в слово «последний» особый смысл, я протянул руку Скиту. Он с улыбкой помог мне подняться, и мы принялись отряхивать с себя снежную пыль.

– Я уже испугался, что вы опять поссорились, – Инведнис облегченно вздохнул. – Однако, Тэрсел, ты только поправился, так что…

– Так что ты угостишь нас подогретым вином, – продолжил Скит.

– Угощу, – проворчал Инведнис. – Идите в дом, к очагу. Вы оба промокли.

А через несколько дней мы вновь двинулись в путь. Быстро промелькнула весна, уступив место лету, такому же жаркому и засушливому, как и прошлое. Остались позади северо-восточные поселения. Впереди, перед последней целью нашего пути лежали Береговые пустоши, протянувшиеся от лесистых холмов до самого моря. Мы ехали по пустынной дороге среди высушенной солнцем степи. Однако растения не сдавались – цвели сухие, ломкие кусты тимьяна, синели головки чертополоха, в знойном воздухе висел пряный с горчинкой запах полыни и пижмы. Через двое суток дорога, медленно извиваясь, вползла на пологие склоны древних курганов, с каждым годом все более оплывающих и разрушающихся от нещадного солнца и ветра. Заночевали на вершине под необъятным звездным океаном. Казавшиеся вымершими степи и разлившаяся тишина как-то не располагали к разговору. Каждый думал о чем-то своем, слушая треск огня в костре и завывания ветра, проносившегося меж холмов. Дневная жара резко сменилась ночным холодом. Мы поспешили завернуться в одеяла и придвинулись поближе к костру. Я долго не мог заснуть, не в силах оторваться от созерцания звезд. Так ярки они были только в Брингольде, но здесь горы не служили помехой обзору. Я смотрел на созвездия, и казалось, что стоит только протянуть руку, и можно коснуться их. Прямо надо мной сияли звездные крылья сыча – символа темной обители, куда мне совсем не хотелось возвращаться…

Утром с холма уже виднелась синяя полоска моря на горизонте, а ветер донес влагу и запах соли. Ехать до Оушэнда оставалось недолго.

Оушэнд простер свои белые стены к морю, словно крылья огромной чайки. Крепостные стены и башни, да и большинство зданий были построены из ракушечника, практически единственного годного для этого материала, имеющегося в здешних местах. Но это – новый Оушэнд. Старый пару сотен лет назад лежал в руинах после нападения на город островных пиратов. Город возводили заново не без помощи светлых колдунов. Хрупкие стены содержали защитное заклятие, благодаря чему известняк приобрел крепость гранита. Мы въехали в Оушэнд ночью. Я поплотнее закутался в плащ – на воротах вместе с обычной стражей стоял один из магов огня. Наверное, я стал первым темным колдуном, проникшим за эти стены. Остановились мы в одном из постоялых дворов подальше от центра, зато рядом с морем. Гаст утром принес мне одежду.

– Надевай и без возражений, иначе ты не сможешь выйти в город.

Я развернул сверток и уставился на Гаста.

– Уверен – белый цвет тебе вполне к лицу, – ответил он, хотя от возмущения у меня даже слов не нашлось. – Все равно больше ничего подходящего для тебя не нашлось.

Под белой легкой летней рубашкой обнаружились темно-коричневые штаны. И на том спасибо. Впрочем, вещи оказались добротными. Поэтому я покривился, надевая рубашку, но так ничего и не произнес. Гаст довольно хмыкнул.

– Ну вот, совсем неплохо. А ты вполне бы обошелся и без страдальческой физиономии.

– Еще одно слово, и я, пожалуй, лучше останусь здесь.

– Да брось, ястребок, – рука Скита легла мне на плечи. – Пойдем на море. Ты ведь его тоже никогда не видел.

– Визониан здесь? – негромко поинтересовался Инведнис на светлом языке.

– Должен прибыть завтра, – Гаст бросил задумчивый взгляд в окно, за которым открывался великолепный вид на море. – Надеюсь, мы сможем начать миссию.

Мы спустились вниз, легко позавтракали, после чего Гаст предложил совершить небольшую прогулку по городу. Конечно, по пути он рассказывал, каковы заслуги светлых колдунов в восстановлении и обустройстве города. Что и говорить, Оушэнд был красив. Светлые просторные улицы, мощенные брусчаткой из того же ракушечника, только более темного. Навесные балкончики украшали горшочки с цветами, а улицы – кадки с олеандрами и гранатовыми деревьями. Везде – множество мраморных фонтанов и фонтанчиков. Гаста часто приветствовали – похоже, его хорошо знали в городе. Гаст провел нас по главной площади мимо дворца, одновременно являющегося и ратушей, и жилищем для светлых колдунов. От площади к морю вела тенистая каштановая аллея.

– Жаль, что каштаны еще не созрели, – вздохнул Инведнис. – Зажарить бы их на тлеющих углях…

– Если так хочется, можно заглянуть на рынок. Уверен, там еще осталось с прошлого года, – заметил Гаст.

– А марципан там есть? – у Инведниса разгорелись глаза.

– Вот уж не думал, что ты любишь сладкое, – засмеялся Гаст, а Инведнис только добродушно улыбнулся и развел руками. – А ты, Тэрсел, ничего не хочешь?

– Если вы о еде… – хоть до обеда еще далеко, мне уже хотелось есть – то ли морской воздух подействовал, то ли аппетитные запахи из уютных таверенок, мимо которых мы проходили. – Я слышал, что Оушэнд славится самой вкусной рыбой. Если вы, конечно, ее едите.

Колдуны сконфузились, переглянулись.

– Проклятье, я ведь даже не задумывался об этом! – воскликнул сокрушенно Инведнис. – Мне казалось, моя стряпня всех устраивает…

– Конечно, устраивает, – тут же подтвердил Гаст и посмотрел на меня. – Просто Инведнис, как любой маг природы, не ест мясо убиенных существ. Ты, наверное, заметил.

То-то я думал, почему у нас на обед всегда или каша, или какая овощная похлебка… Даже проведя зиму в рыбацкой деревне, мы так ни разу не отведали рыбы.

– Да нет, Инведнис, все в порядке, – заверил я. – Просто иногда хочется, для разнообразия…

Инведнис немного оттаял. Скит многозначительно поглядел на Гаста, похоже, разделяя мою точку зрения.

– Ладно, – чуть ворчливо отозвался Гаст. – Свожу вас в одно местечко. Там по-особому готовят морского окуня. Инведнис, думаю, нас простит.

Мы прошли через местный рынок, полный всяческого товара. Инведнис нашел-таки прилавок со сладостями. И почти забыл о нашем гастрономическом предательстве, став обладателем большой марципановой конфеты и кулечка с каштанами, со счастливой улыбкой прижимая покупки к груди. Заодно на рынке мы приобрели себе сандалии – даже в легких, из тонкой кожи ботинках становилось жарковато. После этого прошли несколько улиц и оказались на набережной. В северной ее части лежал порт, где на приколе стояло два торговых корабля. А на юге протянулась белопесчаная полоса пляжа, иногда прерываемая дюнами, заросшими тамариском. Не сговариваясь, мы повернули направо и скоро, скинув ставшую неуместной обувь, побрели по горячему песку. Нашли уютное местечко и пошли плескаться в море. Однако, спустя час, мы уже не могли ни о чем думать, кроме как об обеде.

– Инведнис, ты с нами? – поинтересовался Гаст, когда мы, наконец, обсохли и оделись.

– Если там что-нибудь найдется для меня, – он почти горестно вздохнул. – Куда ж я без вас…

– Думаю, найдется.

Вскоре мы сидели в уютной таверне, неподалеку от порта, с аппетитом хрустя зажаренными до золотистой корочки ломтиками безумно вкусной, приправленной лавром, базиликом и чем-то еще рыбы, в то время как Инведнис лакомился маринованными каперсами и супом с морской капустой.