«Да, любой нежити, тепло не в радость, — огрызнулся Ирг, услышав возражения Даргана, — вредно для тебя тепло, это верно. Но мы-то живые, и наши тела еще тепленькие, в отличие от твоего, алкмаарец. К тому же без горячей похлебки мы в этих местах быстро сдохнем».

«Я околдую огонь, — пообещал демонолог. — Пламя никто не заметит со стороны. А в случае опасности твой конь предупредит не хуже любого часового».

С этими доводами трудно было не согласиться, тем более, вместе с ними шла Тейра. Уж ей-то костер просто необходим: ночами девушка мерзла и потому ложилась всегда к самому огню.

«Тейре придется остаться у эльфов, — размышлял Дарган. — Не след юной девушке бродить по ужасным дорогам войны, где нежить и проклятые спорят за тела и души».

Он глянул на спящую. Она опять расположилась слишком близко к костру, положив под щеку кулачок — так спят дети. В этот миг лицо ее походило на лицо ребенка — столько в нем было наивной беззащитности. Днем Тейра никогда не казалась ему такой. А сейчас…

Он впервые подумал о Тейре с чуть большей нежностью, чем стоило думать просто о спутнице в странствиях. Так он мог думать о своей сестре, что осталась лежать вместе с матерью в траншее, прорытой по приказу Мортис. Нет, о сестре он думал иначе. А вот о Лиин…

— Это предательство… — пробормотал он вслух и спешно отошел от костра.

Бешеный, заслышав торопливые шаги хозяина, вскинул голову и издал короткий звук, больше походящий на хрип. Будто спрашивал — не пора ли в путь, добывать сладкую человеческую плоть. Дарган подошел к нему, похлопал по шее, конь ткнулся ему мордой в грудь — причем бивни прошли с двух сторон туловища — будто Бешеный решил обнять хозяина своими костяными полукружиями, как руками.

— Мерзкий, отвратительный, гадкий… — пробормотал Дарган с нежностью.

В ответ конь захрапел, как сытый громадный-прегромадный кот.

— На пом… — раздался крик и смолк, придушенный.

То был голос Тейры.

Дарган ухватился за бивень, поднырнул и кинулся на зов.

У костра катались двое. Мелькнули обнаженные руки девушки и ее растрепанные волосы. Вторым был кто-то из сектантов. Он все же сумел подмять девушку под себя, уселся на ноги, прижал руки к земле. В этот миг Дарган узнал насильника. Ирг.

— На по… — вновь раздался крик. Но докричать Тейра не сумела — Ирг съездил ее по лицу кулаком, и девушка, недвижная, распростерлась на земле.

— Сука… — прохрипел сектант и рванул ее блузу.

В этот миг Дарган очутился рядом. Он схватил сектанта за шкирку и оторвал от добычи, а потом отшвырнул. Ирг ударился о дерево и застыл. Рядом с деревом очутился Бешеный, оборвавший повод. Конь угрожающе захрипел, поводя из стороны в сторону костяными бивнями, будто спрашивал: проткнуть этого парня насмерть или только покалечить.

— Стереги его! — приказал Дарган.

Потом склонился над Тейрой. Кажется, она успела прийти в себя. Оглянулась беспомощно, спешно запахнула разорванную блузу на груди.

— Как ты? — спросил Дарган, отводя глаза.

— Не особенно… — девушка уцепилась за протянутую руку Даргана и поднялась, прижала ладони к щекам. — Синяк будет завтра-а-а… — проскулила она, утратив все свое мужество, и разрыдалась. Слезы так и полились градом.

— Ну что ты… ну перестань… с пауком сражалась, а тут… — попытался утешить ее Дарган.

— Человек ху-ху-ху-же… — всхлипывала Тейра, не в силах успокоиться.

Ее вновь начала колотить дрожь.

Дарган подобрал плащ и накинул на плечи девушке. Он не знал, как еще ее успокоить. Вряд ли поглаживание холодных пальцев по плечу придется ей по вкусу.

— Что тут у вас? — Идразель соизволил только теперь подняться и подойти к костру.

— Ирг… — Дарган кивнул на сектанта, что лежал, не шелохнувшись, в опасной близости от острого бивня Бешеного. — Стоило мне отойти от костра, и он… ну, стал, приставать…

— Приставать? — взъярилась Тейра. — Да он попытался меня взять силой! Рвал одежду и бил…

— Ирг! — демонолог повернулся к сектанту. — Я же сказал: мы союзники!

— Ну и что? — отозвался тот. — От девчонки не убудет. Все равно мертвяк ее трахнуть не может. А она каждую ночь мерзнет. Вся трясется, будто в лихорадке. Вот я и решил ее согреть.

— Ирг… — угрожающе прошипел демонолог, подходя. — Не смей трогать девчонку! Еще раз коснешься ее — убью!

Остальные сектанты уже давно проснулись и теперь собрались возле костра. На ночь они все сняли козлиные шлемы, но их лица показались Даргану совершенно одинаковыми — бледными, какими-то приплюснутыми и почти неживыми. Лишь одного можно было отличить сразу — по красному корявому шраму на левой щеке. Этот парень — остальные кликали его Меченым — спешно начал подбрасывать ветки в костер, да так рьяно, что пламя поднялось к макушкам деревьев, и на поляне сделалось совсем светло.

Демонолог повернулся к остальным:

— Все слышали? Если кто тронет девчонку — умрет! — Идразель поднял посох, и на навершии вспыхнул желтый огонь. — Ну, кто-нибудь хочет проверить, сдержу я слово или нет? А? Может быть, ты, Меченый? — обратился он к парню, отмеченному шрамом.

Все молчали.

— Да ладно, — пробормотал Меченый. — Мы все поняли: девчонка спит с мертвяком.

— Не смейте! — закричала Тейра. — Не смейте, погань, так о нем говорить! Он лучше вас всех, он замечательный… — Она вновь захлебнулась слезами.

— Ага, самый лучший, — согласился Меченый. — Только мертвый.

И тут же получил кулаком от Тейры в лицо.

Меченый замахнулся в ответ, но Дарган сбил его с ног. Сектант вскочил на ноги и протянул руку, готовый швырнуть комок огня в грудь алкмаарцу. Тейра метнулась вперед и заслонила Даргана собой.

— Опусти руку! — Демонолог направил навершие посоха в лицо Меченому. — Я кому сказал — девчонку не трогать. Никогда!

— Разве я ее трогал?

— Молчать! Всем лечь. И не приближаться к алкмаарцам. Или у вас мозги сделались козлиными?

Дарган обнял Тейру за плечи и отвел подальше от костра и сектантов.

Она опять начала дрожать.

— Проклятые, они все равно проклятые… — бормотала Тейра. — Настоящие козлы… ненавижу…

— Ты готова была умереть за меня, — проговорил Дарган, закутывая девушку в плащ.

— Я люблю тебя… — выдавила Тейра, давясь рыданиями. — А ты…

— Я… не знаю.

Что он мог ей сказать? У него же есть невеста, и он ни за что не откажется от Лиин. Он найдет ее рано или поздно. И спасет. Но Тейра? Разве она не достойна любви?

— Ты — замечательная, — он коснулся губами ее волос.

Тейра затряслась еще сильнее.

— Но ты, ты… Ты лишь жалеешь меня…

Она сжалась в комок и застыла. Лишь изредка дрожь сотрясала тело.

— Пойми, Тейра, я могу любить только ту, что любил при жизни. Разве можно завоевать любовь мертвого сердца?

Девушка ничего не ответила.

— Не знаю, может, когда я воскресну… — Он замолчал на полуслове, сообразив, что дает ненужные обещания. — Эй, вы, козлоголовые! — обернулся он к сектантам. — Я не буду больше стоять на часах. Стерегите свои козлиные черепушки сами.

— Разве мертвяк нами распоряжается? — попытался возмутиться Ирг.

— Молчать! — одернул его Идразель. — До рассвета ты стоишь на часах.

— За что?

— За все. Ты едва не отправил всех нас в Преисподнюю сегодня…

«Интересно, если поджечь эту охапку перьев, сварится башка Нигеля в шлеме, как в котелке, или нет?» — размышлял Ренард, разглядывая шлем рыцаря на привале.

Нигель даже не соизволил снять свой железный колпак, только поднял забрало, и теперь жевал кусок ветчины. Забрало при этом то и дело падало вниз, и тогда усиленное металлом шлема чавканье слышалось не в пример громче.

Лагерь устроили на небольшой поляне. Когда-то здесь была небольшая постройка, скорее всего, таверна, в которой останавливались путники. Но ее сожгли, и с тех пор никто на этом перепутье больше не посмел торговать и давать путникам хлеб и кров. Достигнув поляны, путешественники должны были позаботиться о себе сами. Единственное, что сохранилось, — некое подобие очага из камней, сложенных так крепко, что ни одна кирка или кувалда не сумели их разбить. Поговаривали, что без магии тут не обошлось. В бездомном очаге можно было развести огонь, сварить в котелке похлебку или пшеничную кашу.