Агила был бездарен, бескомпромиссен и труслив. Он прекрасно знал, что властью готов больше всего недовольны на юге страны, в Бетике. Здесь было много римских городов, население которых ненавидело варваров. В каждом крупном городе заседал свой сенат, в каждом имелись группы уважаемых людей — торговцев, домовладельцев, интеллигентов, которые поддерживали контакты с византийцами. Благо теперь до Византии было рукой подать — стоило лишь переплыть Гибралтарский пролив, и ты оказывался в Сеуте и Тингисе (Танжере) — ромейских городах.

Многие историки не устают повторять заклинание о том, что в Византии жилось тяжко, что власть варварских королей была легче. Но до сих пор никто не мог объяснить обаяния власти Юстиниана и притягательности идеи империи. Византия не была чем-то закрытым, туда ездили купцы и сенаторы, да и простые римляне могли совершить путешествие. Они возвращались восхищенными этой империей, тянулись к ней и готовы были отдать жизнь ради единства. А ведь еще недавно было не так, и римлян переполняла безысходность… Впрочем, в Испании дела обстояли сложнее, чем, скажем, в Италии. Здесь население выродилось сильнее. Поэтому в центре страны, в Толедо, оно сохраняло равнодушие. Зато на южной окраине, в Бетике, византийское влияние было очень сильным. Тогда Агила развязал войну с этой окраиной. То есть король воевал с собственными гражданами, которые недовольны его правлением. Знакомая ситуация для вырождающегося режима!

Сегодня Южная Испания — это лучшее, что есть на полуострове.

Именно здесь — душа страны. Красивейший портовый город Малага, расположенный на берегу уютной бухты, раскинувшаяся в горной долине Гранада с прекрасным садом Альгамбра на горе, откуда открывается великолепный вид на десятки маленьких домов средневекового квартала, окрашенных в белый цвет… Если пересечь горные хребты, можно очутиться в долине реки Бетис и посетить восхитительную Севилью с ее готическими соборами, узкими улочками и усыпальницей Колумба. А к востоку от нее Кордова. Река разделяет ее на две части — старый и новый город. Новый похож на все современные городки, а в старом прелесть арабской архитектуры причудливо сочетается с суровым стилем западного Средневековья. Городские кварталы соединяет так называемый «римский» мост, но построен он опять же в Средние века.

Конечно, древние города Испании выглядели совсем иначе. Скорее о них могут дать представление окрестности каталонской Таррагоны с их акведуком или ее исторический центр с амфитеатром, на котором недавно закончились реставрационные работы. От римских домов и дворцов, к сожалению, в Таррагоне ничего не осталось. Но они были, и в VI веке здесь теплилась жизнь.

Конунг напал на Кордубу (Кордобу, Кордову) и Гиспалис (Севилью). Первый город атаковал лично, во второй послал знатного герцога Атанагильда с крупным войском. Это произошло в 550 году, когда Юстиниан собирал армию для окончательного покорения Италии.

И вот — в Южную Испанию пришла война. Первым делом готы начали глумиться над православными реликвиями и осквернять храмы. «Начав войну против города Кордобы, Агила, в знак презрения Католической веры, повредил церковь благословенного мученика Ацисклия. В разгар борьбы с горожанами Кордобы этот недалекий человек осквернил священное место захоронения Ацисклия останками своих врагов и их лошадей. За это святые покарали его», — пишет Исидор Севильский.

Агила столь зверствовал при наведении порядка во время своей «антитеррористической операции», что Кордова восстала. Да еще как! Горожане собрали ополчение, напали на вестготов, отобрали у них награбленное добро и выгнали остатки вражеских войск из города. Это удалось сделать в ходе уличных боев, ибо в открытом поле готская кавалерия превосходила римлян. Агила потерпел серьезную неудачу. «В этой кампании он потерял и сына, убитого вместе со значительной частью армии, и огромные сокровища», — замечает Исидор.

Итак, король оказался вне городских стен с остатками войск и почти без денег. Это не могло понравиться его дружине. Знатные варвары тотчас вспомнили про «готскую болезнь» и стали искать замену Агиле. Замена нашлась мгновенно. Ею стал герцог Атанагильд, который находился в Севилье со своими отрядами. Он поднял открытое восстание в 551 году перед этим вступил в сношения с императором Юстинианом и попросил помощи. Агила с остатками войск обосновался в Эмерите (Мериде), пытаясь прикрыть свои центральные и северные владения. Он не мог платить жалованье воинам и утратил всякий авторитет.

В это время византийцы сражались на Балканах со славянами и гепидами, в Италии с остготами, в Лазике — с персами. Войны велись с огромным напряжением сил, но мог ли Юстиниан отказаться от новой возможности расширить страну? Никогда. Он немедленно ответил Атанагильду согласием помочь и принялся снаряжать войско.

На сторону Атанагильда переметнулись автономные города Бетики — Малага, Кордова. Севилья, где стояла дружина герцога, воспринимала его теперь не как завоевателя, но как союзника. Имя Юстиниана было у всех на устах. Испанские римляне ждали освобождения, знаменем которого сделался Атанагильд, превратившийся из ненавистного вестгота в друга римлян и византийцев. Но хитрый герцог вел свою игру. Впрочем, как и Юстиниан — свою.

Для экспедиции в Испанию император нашел неожиданного начальника — патриция Либерия (того самого, что недавно воевал на Сицилии против остготов). Этот человек родился примерно в 465 году, то есть перед самым падением Гесперии. В молодости служил Одоакру но, как только пришел Теодорих, переметнулся на его сторону и занялся переделом земли для новых хозяев, который успешно завершил в 507 году. Либерий действовал так искусно, что уберег латифундии знатных римлян от раздела, отобрав земли в основном у бывших вояк Одоакра. Затем он получил тогу сенатора и должность губернатора Прованса. В общем, был приспособленцем. Впрочем, другой сенатор-приспособленец, Кассиодор, характеризует своего коллегу Либерия как «приятнейшего в общении, славного заслугами, выдающегося красотой, но еще более украшенного ранами, отмеченного заслугами трудов своих».

Варваров Либерий не уважал и мечтал о приходе византийцев. Мечты сбылись. Как только византийские войска высадились на Апеннинском полуострове, он в числе других сенаторов перешел на службу империи — подался к своим. Верная служба Римской державе — это был единственный принцип для беспринципного человека. Его легко осудить, но ведь и сегодня есть множество интеллигентных людей, которые служат тому или иному режиму для пропитания, однако хотели бы жить совсем в другой империи. Либерию повезло больше: он запасся терпением, долго ждал и дожил до победы, когда германцы были истреблены, а православный император воцарился над римлянами.

Весной 552 года византийский флот под командой Либерия отбыл к берегам Южной Испании. Эта дата приводится по Иордану, который упоминает об экспедиции в своей брошюре по истории готов.

Юстиниан знал, что Либерий не блещет полководческими талантами, но ценил дипломатические способности этого человека. Думается, Либерий поддерживал связь с южноиспанскими римлянами, которые ненавидели готов и привыкли к самостоятельности. Сенатор обещал им свободу от имени византийского царя. Он не лгал. У Юстиниана не было сил, чтобы покорить Испанию и установить там жесткую централизованную власть. Следовательно, император намерен был предоставить городам широкие вольности. Вообще, империя — это всегда федерация и калейдоскоп владений, спаянных единой идеей и удерживаемых где-то военной силой, а где-то — искренней приверженностью людей. Так что ничего необычного в решении Юстиниана нет.

Либерий провел против вестготов три кампании: в 552, 553 и 554 годах. Детали боевых действий неизвестны. У Испанской войны не нашлось своего Прокопия. Краткие записи Исидора Севильского страдают множеством неточностей. Например, Исидор говорит, что византийская экспедиция в Испанию началась в 554 году. Но верить нужно Иордану — современнику событий.