Любой протест, даже облеченный в форму религиозных споров, является отражением социальной борьбы. Или, выразимся мягче, социальных противоречий. Одним лишь небесным жить нельзя, поэтому религиозные дискуссии рано или поздно принимают земную форму. Протест против взяточников, плохого управления, социального неравенства — вот во что вылилась православная революция. Люди хотели справедливости и видели ее в принятии правильных церковных норм. Кстати говоря, многие еще помнили раннехристианскую «бедную Церковь». Византийцы жаждали перемен. Столь же страстно хотел их один из молодых лидеров православной революции — Юстиниан. После прихода дяди к власти он выдвинулся на первые роли, причем как вождь самых отъявленных бунтарей.

Это звучит парадоксально. Никто и никогда не рассматривал Юстиниана как социального революционера. В нем видели святого, грешника, полководца, администратора и юриста, но революционера — никто. Кроме… Прокопия Кесарийского. Мне трудно понять, почему исследователи проходили мимо его свидетельств, в то же время заботливо собирая всякую чепуху, разбросанную тут и там в сочинениях этого автора.

Вся «Тайная история» пронизана ненавистью к политику, который стремится к новшествам и разрушает старый порядок. Этот политик — Юстиниан.

Что же произошло? В книге Прокопия мы видим, как в ходе православной революции на улицах византийской столицы объявились какие-то люди из новой политической секты. Они называли себя стасиотами. Что означает это слово?

Обратимся к далекому прошлому. В 361 году к власти в Римской империи пришел император Юлиан Апостат. В переводе — Юлиан Отступник. Он порвал с христианством и попытался восстановить язычество. Поэтому и сделался отступником в глазах религиозных историков. Тот же корень, что и в его прозвище, — в греческом слове «апостасия» — «отступничество», «мятеж». Те, кто призывают к мятежу, называются стасиоты. И здесь мы приходим к одной догадке. Прокопий не тот, за кого себя выдает. Вряд ли этот человек — православный. Для него константинопольская молодежь, которая носится по улицам, громит монофизитов и поддерживает Юстиниана, — это стасиоты, отступники. Отступники от чего? Получается, от монофизитской ереси. Не симпатизировал ли сам Прокопий монофизитам? Если только и это не камуфляж, прикрывающий нечто другое… Но об этом — позже. Из сочинения Прокопия ясно одно: что Юстин и особенно Юстиниан поддерживают движение «отступников».

Кто же эти отступники? Перед нами молодые люди, которые чинили в столице разные беспорядки. Сперва они выступали под лозунгами чистого православия, а затем стали нападать на богачей, требовать равенства и справедливости. Изначально стасиотами были молодые венеты, но затем к ним присоединились люди из других партий. Перед нами радикальное крыло цирка.

Ситуация в столице и крупных городах стала постепенно выходить из-под контроля центральной власти. Из сообщенного Феофаном Исповедником в его «Хронографии» следует, что комитеты местного самоуправления брали власть в городах и свергали бюрократов. «Голубые» стояли во главе мятежа. Где-то побеждали умеренные, где-то — радикалы. Прокопий неоднократно утверждает, что Юстиниан покровительствовал именно этим сорвиголовам.

Разумеется, среди стасиотов были хулиганы, грабители, маргиналы. Такие персонажи есть в любом революционном движении, будь то Иран времен маздакитов, Франция конца XVIII века, Советская Россия эпохи Гражданской войны. Но больше всего напоминают стасиотов хунвейбины времен «культурной революции» в Китае. Та же агрессия, то же стремление к переменам, та же безоговорочная поддержка верховного вождя.

Юстиниан добивался власти страстно и откровенно, как добивается пылкий любовник предмета обожания. С помощью дяди-царя он сделался консулом.

Это звание молодой политик получил в 521 году — в 38 лет. Он использовал консульство как средство для достижения цели, которая была проста: власть над Ромейской империей. Нужно оговориться: власть была нужна Юстиниану не для наслаждений. Этот человек был скромен и неприхотлив. Он мало ел, презирал роскошь. Власть требовалась для того, чтобы построить справедливое общество. Как понимал Юстиниан справедливость, — вопрос другой.

Сразу после избрания он разослал во все провинции так называемые диптихи (таблички-«раскладушки» из слоновой кости, напоминавшие раскрытый переплет книги) со своим именем. Таков был обычай. Имя молодого политика узнали во всей империи.

Затем молодой консул Флавий Юстиниан устроил пышные торжества по случаю своего вступления в должность. Он сорил деньгами, чтобы приобрести расположение черни — столичных люмпенов, живших на государственные подачки. Кое-что перепало и рабочему люду.

Чернь пришла в восторг, не подозревая, что уже через десять лет, во время восстания «Ника», полководцы Юстиниана станут резать ее, как скот.

Расходы на консульство составили астрономическую сумму в 280 тысяч золотых монет. Юстиниан практиковал хлебные раздачи и устраивал зрелища. «В глазах толпы это был предмет не менее священный и важный, чем Никейский или Халкедонский символ веры», — иронизирует по этому поводу британский историк XVIII века Эдвард Гиббон. При вступлении консула в должность в цирке вывели на арену 20 львов и 30 леопардов. Состоялись скачки квадриг, блиставших золотым и серебряным убранством. Народ рыдал от восторга, делал ставки, азартно вопил и без меры превозносил нового консула.

В это же время Юстиниан вел закулисные консультации с сенаторами. Он хотел сделаться соправителем своего дяди Юстина, но претендента ждала неудача. Сенаторы отправились к базилевсу и просили его сделать Юстиниана соправителем. Однако просьба была изложена в такой форме, что Юстин отказал. Вероятно, православная верхушка страны (с Келером и Проклом во главе) иносказательно дала понять, что не хочет этого назначения. Юстиниану стало ясно, что компромисса с высшим сословием, увы, не добиться. Магнаты и крупные чиновники увидели в нем врага — покровителя стасиотов. Предстояла внутренняя война.

С кого Юстиниан брал пример в своем неожиданном бунте? Ведь как-то странно всё вышло. Православные лидеры поднимают венетов, те выступают как организованная сила, но в ее недрах быстро образуются дружины стасиотов, и вот мы видим, что бунтами охвачены многие города. Религиозные лозунги перерастают в социальные. Такого упорядоченного погрома под флагом социального протеста в истории Византии еще не было. Были гражданские войны или восстания рабов, но синхронного выступления молодежи и обездоленных в десятках городов не случалось. Мы имеем дело с абсолютно новым явлением. Перед нами необычная технология политической борьбы в густонаселенном государстве с большим количеством городов.

С кого брали пример стасиоты и их вожди? Ответ парадоксален: с иранской секты маздакитов, о которой мы уже упоминали на этих страницах.

О ней мало что известно. Перед нами тайное общество, история которого, по некоторым данным, начинается в IV или даже в III веке новой эры. Его создателей иногда объявляют последователями другой тайной секты: манихеев, но это неверно. Манихеем, к примеру, числили Анастасия, да и самого Юстиниана, которого Церковь впоследствии провозгласила святым. Так что это ничего не значит, хотя обвинение для тех времен было страшное.

Для современных людей имя «Мани» — пустой звук, а то, что это имя употреблялось в качестве чудовищного ругательства, — экзотика и странность. Однако вспомним, что означало быть троцкистом в СССР в 1937 году. Это политический приговор, после которого человек считался обреченным. Было время, когда гонения против манихеев достигали того же накала, хотя в первом случае мы имеем дело с политикой, а во втором — с религией.

L Пророк Мани жил в III веке, он проповедовал в Месопотамии — нынешнем Ираке (в то время Ирак был частью Ирана).