Сейчас вокруг города раскинулись бесконечные возделанные поля. В V веке пейзаж был совсем другой. С севера и юга Равенну окружали болота. К морю вели длинные стены, которые заканчивались гаванью в удобной лагуне, ныне пересохшей. В общем, здесь было мрачновато, но вполне надежно. Поэтому последние императоры Гесперии отсиживались в городе от нападений варваров. Примеру самодержцев последовал Одоакр. Старый авантюрист заперся в стенах Равенны и решил держаться до последнего.

Магистр Туфа укрепился в Венетии — той области, которую сегодня мы называем Венеция. Он занял оборону в одной из долин на реке Адидже, неподалеку от Тридента. У Теодориха не было сил, чтобы расправиться с предателем.

На юге и в центре Италии практически не осталось воинов Одоакра. Города открывали ворота перед Теодорихом. Конунг получал в них всё, что нужно: деньги, снабжение, снаряжение. Отряды готов заняли Сицилию, причем выгнали оттуда вандалов, которые попытались под шумок захватить остров. 3. В. Удальцова предполагает, что на Сицилии вспыхнуло восстание местного населения, но в источниках упоминаний об этом нет.

Осада неприступной Равенны тянулась долго. В ночь с 9 на 10 июля 491 года Одоакр попытался прорваться из города. Произошла тяжелая битва, в которой старого конунга загнали обратно.

Правда, в августе 491 года забрезжил огонек надежды: руги поссорились с остготами, конунг Фридрих ушел в Венетию и присоединился к магистру Туфе. Но вскоре надежда погасла. Туфа и Фридрих разругались, вспыхнула кровавая битва, и король ругов убил магистра. После этого остатки ругов вернулись к остготам.

В 492 году Теодорих блокировал Равенну с моря. Прекратился подвоз припасов, и падение города стало вопросом времени. В феврале 493 года шестидесятилетний Одоакр решился капитулировать. Он прибег к посредничеству церковников. С их помощью удалось договориться, что Теодорих и Одоакр делят Италию пополам и превращают страну в совместное владение. Войска конунгов поредели, но страну удалось уберечь от разорения. Ее ресурсов вполне хватило бы для содержания двух варварских орд вместо одной. Одоакр мог считать, что легко отделался.

15 марта 493 года Теодорих устроил пиршество, на которое пригласил Одоакра и его свиту. За праздничным столом готский конунг зарезал своего сотрапезника. Воины Одоакра также были перебиты. Впоследствии Теодорих оправдывался тем, что Одоакр, мол, сам хотел его убить, но в эту байку никто не верил.

Остготы и их союзники стали господами Италии и Сицилии. Кроме того, Теодориху подчинялись Далмация и Паннония. В зависимости от него находились Норик и Реция. В общем, он урвал для себя жирный кусок Гесперии. С приходом Теодориха и его людей в Италии возникла новая этническая химера.

Многие историки восхищаются мудрым правлением Теодориха. Восхвалителям несть числа, и в основном это немцы. Одним из первых Теодориха воспел Фердинанд Грегоровиус в добротной «Истории города Рима в Средние века». В наше время Георг Пфайльшифтер повторил панегирик в удивительно скучной биографии Теодориха.

Но причин для восторгов нет. Теодорих присвоил треть земель Италии для своих воинов, которые стали господами в покоренной стране. В основном они поселились к северу от реки По, а в Южной и Центральной Италии поставили гарнизоны. То есть поступили так, как свевы или вестготы поступали в завоеванных странах. После чего начали стремительно вырождаться. Если вандалам для вырождения потребовалось два поколения и несколько королей, то остготам хватило и одного. Вырождение обнаружилось уже при дочери Теодориха Великого — Амаласунте.

«Дитрих» создал странное государство, где в одной нише жили два народа: господа-остготы и подчиненные-римляне. Господами были воины. Людям второго сорта запрещалось носить оружие. Господа не платили налоги. Подданные — платили. Правда, Теодорих использовал римлян для управления страной и щедро оплачивал эту работу. Юристы, чиновники, духовенство трудились на новых хозяев. Единственной обязанностью самих остготов было тренироваться до упада, чтобы остаться в хорошей физической форме. По сути, это был режим апартеида — раздельного существования двух народов. Конунг воспретил им смешиваться между собой. Готам возбранялось принимать православие. Каста воинов и каста мирных жителей противостояли друг другу. Сам Теодорих испытал раздвоение личности. Для римлян это был патриций Флавий Теодорикус. Для готов — конунг Дитрих фон Берн.

Конунг с немецкой педантичностью навел порядок в стране, даровал мир и даже несколько обуздал коррупцию. В ответ он ожидал благодарности, но вместо этого получил растущую ненависть и был крайне удивлен. Впрочем, ненавидели его, конечно, не все. Часть римлян смирилась со своей участью второсортных людей и радовалась безопасной жизни, при которой процветали ремесла и восстановилась торговля.

Но далеко не все римляне хотели подчиняться власти еретиков- ариан. Оппозиция устремляла взор на восток, в Константинополь, где царствовал единственный законный император Римской империи. Проблема состояла лишь в том, что италийцы были православные, а вот православие восточных базилевсов с некоторых пор находилось под вопросом. Император Зенон искал компромисса с монофизитами и издал примирительный «Генотикон». Анастасия Дикора вообще подозревали в том, что он тайный монофизит.

Этим пользовался Теодорих. Он объединил вокруг себя наиболее грамотных римлян и использовал в своих целях. Среди этих людей — сенатор Аврелий Меммий Симмах, его зять Аниций Манлий Торкват Боэций (глава сената и префект Рима), магистр оффиций (канцлер) Флавий Кассиодор, патриций Петр Μарцеллин Либерий по прозвищу Феликс (Счастливчик). Всё это были интеллигентные широко образованные люди. Симмах — книгоиздатель, историк. Боэций — тонкий философ. Кассиодор — опять же историк, автор труда по истории готов, который сократил и испортил в меру своих сил не отличавшийся особым талантом Иордан. О Либерии мы еще скажем несколько слов, когда он перейдет на службу к Юстиниану.

Эти православные интеллигенты не любили готов-ариан и втихомолку мечтали о торжестве истинной веры. Это были потенциальные агенты Византии на земле Италии. Но пока Византия была слаба из-за внутренних смут, интеллигенты казались Теодориху безвредными.

И тут возникает вопрос: что плохого сделали готы римлянам? Ничего. От военной службы освободили, обеспечили мир и безопасность, три шкуры не драли, ввели государственное воровство в приличные рамки. А римлян тянуло в Византию, где кипели страсти, дрались между собой политические партии, у власти один вор сменял другого, а налоги были высоки и обременительны. Почему так? Потому что византийцы были свои, а готы — чужие. Потому что в Константинополе царствовал законный император, а в Равенне самоуправствовал иностранный конунг. Как бы ни заигрывал Теодорих с римлянами, как бы ни старался исполнять роль отца нации, ничего не вышло. Переместив остготов в Италию, он обрек своих людей на гибель и вырождение в чужой незнакомой стране, а римлянам принес неисчислимые бедствия. Два разных народа не могут жить в одной нише, один из них обязательно будет уничтожен. Этот процесс трагичен и крайне мучителен — химеры не умирают легко. Впрочем, первые годы варвары шли от успеха к успеху.

Теодорих вел активную внешнюю политику. Породнился с вестготскими королями, и в Испании правил его малолетний внук под опекой остготского дружинника Тевдиса (Тьюдо), будущего испанского короля. Кроме того, остготы присоединили Прованс и отбили нападение православного альянса византийцев и франков, которые во времена Анастасия попытались напасть на Италию. Наконец, конунг Теодорих поставил в зависимость королевство бургундов (эту коллизию, с полным описанием интриг и кровавых конфликтов в королевской семье Бургундии, изложил епископ Григорий Турский в своей церковной истории франков). Но уверенности в завтрашнем дне так и не было. Внутри готское государство оставалось гнилым и слабым, несмотря на внешний блеск.