Тут многие антиохийские юноши, пишет Прокопий, вступили в бой с персами, и вначале казалось, что они одерживают верх. Однако «юноши» были плохо вооружены и обучены. Основная масса сражалась камнями. Первый героический порыв увенчался успехом, персов отбросили. Защитники запели торжественную песнь и «окрыленные успехом, провозгласили Юстиниана славным победителем».

Но ромеи поторопились. Шаханшах Хосров был великим полководцем, его не мог остановить порыв необученной толпы. Он наблюдал за боем с башни на вершине соседней со стенами горы. Военачальники прибыли к Хосрову и сообщили ему о том, что в городе, похоже, не осталось ни одного ромейского солдата, дерется лишь ополчение. Шаханшах немедля послал на приступ отборных воинов из резерва, чтобы навести порядок и подавить врага. «И произошло там страшное избиение», — добавляет Прокопий. Историк рисует страшные и отвратительные картины резни. Хосров приказал разграбить Антиохию, а уцелевших жителей обратил в рабство. Он отправился в Великую церковь — это было красивейшее сооружение в городе. В церкви «Хосров нашел сокровища, состоявшие из такого количества золота и серебра, что безо всякой другой добычи, захватив только эти сокровища, он мог бы удалиться, обремененный огромным богатством», — полагает Прокопий.

Затем шаханшах повелел сжечь захваченный город. Ромейские послы с трудом убедили его пощадить хотя бы Великий храм. Хосров неохотно согласился. Вскоре городские кварталы запылали, подожженные сразу в нескольких местах. После пожара уцелел лишь квартал Кератий; он стоял особняком на юге Антиохии и не поддался огню. Городские стены персы не тронули.

Так погибла Антиохия.

Впрочем, уже скоро ее восстановили. Но это был уже другой город, не эллинистический, а христианский. Император переименовал его в Теуполис (Град Божий), чтобы окончательно выветрить воспоминания об античности. Правда, сделать это не удалось, и уже при следующем царе люди вернули любимому городу прежнее имя.

Город был перепланирован и отстроен заново. После персидского нашествия всюду валялись горы строительного мусора, высились обгоревшие руины зданий, так что уцелевшие антиохийцы не могли признать, где чей дом. Подрядчики сначала снесли остатки строений и вывезли мусор. Базилевс «разделил город площадями и галереями, наметил улицами все проходы, провел водопроводы, устроил фонтаны и цистерны. Он построил в городе театры и бани и все то, чем может гордиться город», — утверждает Прокопий. Приведя сюда большое количество инженеров и строителей, царь дал возможность местным жителям очень легко и без больших затрат отстроить свои собственные дома. Юстиниан возвел большой храм Богородицы и церковь архангела Михаила. Появились также больницы — отдельные для мужчин и женщин. В общем, город получил всю социальную инфраструктуру.

По словам Прокопия, Антиохия стала еще прекраснее, чем раньше. Вместе с инженером Хрисом Юстиниан спланировал новые укрепления и сократил их периметр для удобства обороны. Все невыгодные неровности местности были снесены. Антиохия превратилась в надежную крепость — увы, слишком поздно.

Византийские послы по-прежнему находились в лагере Хосрова и вели переговоры с целью заключить мир или хотя бы перемирие. Эти встречи забавляли шаханшаха. К тому же он узнавал что-то нужное для себя. «В конце концов Хосров потребовал от ромеев много денег, но при этом твердил, чтобы они не надеялись, что, дав деньги в настоящий момент, они укрепят таким образом мир навеки. Ибо дружба, заключенная между людьми за деньги, по большей части кончается, как только истратятся деньги». Эта циничная философия настолько удивила ромеев, что слова шаханшаха вошли в доклад Юстиниану и в конечном счете попали в сочинение Прокопия Кесарийского.

Хитрый Хосров клонил к тому, что желает получать от Юстиниана ежегодную дань. Формально это была бы оплата охраны Каспийских ворот, через которые в Закавказье вторгались кочевники. То есть персы работали на общую систему безопасности двух империй.

— На этих условиях, — сказал шаханшах, — иранцы будут сохранять с вами крепкий мир.

Это была логика уличного бандита, который предлагает торговцу защиту — «крышу» — от других преступников. Но византийским послам было некуда деваться. После долгих препирательств они договорились о размере выплат. Хосров должен получить 50 кентинариев золота единовременно, а затем — по пять кентинариев ежегодно. В качестве гарантии исполнения договора он берет заложников и возвращается в Персию. Никаких территориальных приращений иранцы при этом не получат. Следовательно, вторжение 540 года было просто очень большим и удачным набегом.

Пока Хосров вел переговоры, он не терял времени и пытался ограбить возможно больше вражеских поселений. Наконец он отправился к стенам Апамеи. Обобрав жителей, иранский властитель явился в цирк и велел устроить бега колесниц, на которые изволил полюбоваться. Поскольку он знал, что Юстиниан поддерживает партию «голубых», то заранее присудил победу «зеленым». Возможно, в этом крылся хитрый умысел; Хосров желал выказать покровительство гонимой партии и обрести сторонников в ее рядах.

Состязавшиеся знали о замысле шаханшаха, но возница-венет вырвался вперед, за ним следовал прасин. Хосров посчитал, что это сделано нарочно. Он разгневался и закричал:

— Нельзя, чтобы кесарь опередил других!

Шаханшах повелел «голубому» придержать коней и присудил победу «зеленым». После этого сомнительного подвига Хосров приказал возвращаться на Восток.

Когда шаханшах находился под стенами Эдессы, к нему пришло письмо от Юстиниана. Император утверждал мирный договор и соглашался выплачивать дань.

Ясно, что это решение далось Юстиниану и его соратникам нелегко. Но они рассудили, что лучше откупиться и подготовиться к новой войне, чем продолжать неудачные боевые действия. Для того чтобы перебросить войска с Балкан и из Италии на Восток, требовалось много времени. Его-то и хотел выиграть Юстиниан.

Хосров ознакомился с посланием императора, выразил полнейшее удовлетворение содержанием письма и стал готовиться к отступлению. При этом иранский государь не забывал о собственной выгоде. В его лагере находилось много византийских пленных, захваченных в Антиохии и других городах. Хосров предложил их выкупить византийцам. Жители Эдессы с готовностью стали собирать деньги. Даже проститутки снимали свои украшения и жертвовали на выкуп единоверцев.

Однако благотворительная акция провалилась. В Эдессу неожиданно прискакал Вуза. Пока длилось нашествие, этот человек где-то пропадал, но сейчас сказал веское слово. Он запретил выкупать пленных, чтобы не пополнять казну шаханшаха ромейскими сокровищами. Возможно, это Юстиниан запретил выкупать ромеев. Хосров отступил от стен Эдессы, а пленных повел с собой.

Судьба византийского полона такова. Шаханшах построил в Ассирии город под названием Антиохия Хосрова. Там он и поселил полонян, причем жили они в комфортных условиях: иранский государь выстроил «бани, ипподром и повелел предоставить им и другие удовольствия». Взамен византийцы должны были трудиться на шаханшаха. Им было что предложить. В то время Византия являлась самым передовым государством Средиземноморья. Причем во всех областях, будь то новые промышленные технологии, изящные искусства или умение обустроить комфортный быт с водопроводом, банями, ночным освещением улиц… Хосров подчинил город лично себе, а не кому-то из своих феодалов или чиновников. Следовательно, Юстиниан ошибся. Он пополнил своими людьми потенциал врага вместо того чтобы отдать золото.

Напоследок шаханшах прибыл к стенам крепости Дара и решил ее взять несмотря на такую мелочь, как мирный договор с Византией. Но твердыню оборонял полководец Мартин, причем столь успешно, что персам пришлось отступить.

Тогда Хосров начал переговоры с осажденными, взял с них тысячу фунтов серебра и удалился в Иран. Юстиниан был взбешен этим вероломством шаханшаха и «не пожелал выполнять условия договора». В самом деле: какой смысл заключать договор, если Хосров его не соблюдает?