Приближалась зима. Велисарий постарался захватить еще несколько важных пунктов в Италии, чтобы обезопасить себя и стеснить готов. Византиец знал, что делал: римляне всё чаще отказывали варварам в повиновении. Вскоре к нему явилась делегация из Милана. Тамошний епископ Датис захватил власть и просил ввести в город ромейский гарнизон. Не чувствуя ни малейших угрызений совести, Велисарий пообещал выполнить просьбу миланцев.

В это же время он приказал казнить одного из своих офицеров, Константина, который отличился в битве за Рим. Константин присвоил имущество одного из римлян, но ограбленный человек пожаловался Велисарию. Ромейский главнокомандующий очень трепетно относился к таким вещам. Он не хотел, чтобы его воинов считали грабителями и насильниками, поэтому потребовал, чтобы Константин вернул украденное. В ответ Константин бросился с кинжалом на Велисария и попытался проткнуть живот своему начальнику. Офицера арестовали и вскоре казнили.

Мы видели, что Велисарий со спокойной совестью нарушал условия перемирия. Но и готы с их «германской верностью» действовали не лучше. Однажды они попробовали захватить Рим, воспользовавшись одним из законопаченных акведуков. Эту хитрость вовремя заметили и завалили акведук. Витигес отступил.

Велисарий задумал ответный удар. Призвав Иоанна племянника Виталиана, главнокомандующий приказал ему напасть с конным отрядом на область Пицен и разграбить готские поместья. Витигес отправил против него своего дядю Улифея. Иоанн разгромил его, преследовал и уничтожил готское войско почти полностью. Погиб и сам Улифей.

По дороге Иоанн взял город Арминий (Римини). Отсюда оставался один бросок до Равенны, где находилась резиденция конунга. Узнав о продвижении византийцев, Витигес снял осаду Вечного города и начал отступать к Равенне. Битва за Рим кончилась победой ромеев.

Прокопий рассказывает о войнах Юстиниана в монографической манере: отдельно описывает войну с вандалами, отдельно с персами, отдельно — с готами. Это удобно, однако зачастую трудно бывает понять, как византийцы воевали на трех фронтах и чего это стоило. Мы пытаемся дать события параллельно. Это вновь требует возвращения в Карфаген.

Описывая события в Африке, мы остановились на том, как Велисарий покинул эту провинцию в 536 году, чтобы заняться делами Италии. Обстановка в африканских провинциях стремительно накалялась. Мятеж не был подавлен. Бунтовщик Стоза и его воины отступили в Нумидию.

После отбытия Велисария ромейские военачальники вознамерились окончательно уничтожить Стозу Главной силой повстанцев были конные лучники. Им следовало противопоставить равных по мощи бойцов. Византийцы сформировали отряд федератов из конных стрелков и легкой пехоты. Ими командовал Маркелл. Он выступил на врага и окружил его в окрестностях Цирты.

Стоза, однако, переманил солдат Маркелла на свою сторону с помощью искусной пропаганды. Мятежное войско сразу утроилось. Сам Маркелл с приближенными укрылся в церквушке, надеясь обрести там спасение, но Стозу не смущали условности. Он дал клятву сохранить ромеям жизнь, вывел их из храма и всех перебил.

Юстиниан получил сообщение о неурядицах. Теперь император вынужден был решать сложную задачу финансирования сразу трех армий: в Далмации, Италии, Африке. Ни на одном из этих фронтов базилевс не хотел признать поражение. Он собрал новую армию для покорения африканских степей и нашел способного полководца. Им оказался двоюродный брат императора — патрикий Герман. Этот крестьянин обладал большими способностями, как и сам Юстиниан. Базилевс не рисковал покидать столицу: он трудился в Константинополе. Но его родич Герман — дело другое.

Юстиниан неспроста начал продвигать своего кузена: он желал передать Герману престол Ромейской империи. Итак, Герман получил ответственное задание расправиться с мятежом. С ним приехали двое сенаторов: Симмах и Домник. Первый стал эпархом (мэром) Карфагена, второй — начальником гарнизона и всей пехоты.

Явившись в Африку, Герман сверил списки солдат. Результат проверки навевал грусть. Оказалось, что лишь треть воинов расквартирована в африканских гарнизонах, остальные две трети находились в рядах повстанцев как перебежчики.

Это интересные сведения. Они помогают нам приблизительно оценить численность византийцев в Африке.

Оккупационный корпус византийцев насчитывал 15 тысяч солдат. Сперва мятежники собрали 8000 воинов. Затем к ним присоединились отряды наемников. Это еще две или три тысячи. Учтем потери, которые понес Стоза. Допустим, он лишился 1000 воинов. Значит, у него осталось приблизительно 10 тысяч бойцов. Следовательно, Герман располагал примерно четырьмя или пятью тысячами. Эти цифры вполне правдоподобны. Как мы уже говорили, профессиональные армии того времени не отличались высокой численностью.

Наступать в такой ситуации казалось глупо. Герман повел себя осторожно и осмотрительно. Было крайне важно, чтобы не разбежались остатки солдат. Их следовало сплотить, и Герман вполне справился с этой задачей. Он часто общался с воинами и «говорил им много приятного, особо подчеркивая, что послан базилевсом в Ливию для того, чтобы защитить обиженных здесь солдат и наказать тех, кто первым причинил им несправедливость», пишет Прокопий. Герман позиционировал себя как народный заступник, посланец «крестьянского императора». Он общался с воинами просто, хотя и без панибратства. Уговоры сочетались с подкупом и обещаниями амнистии. Узнав об этом, часть мятежников перебежала к нему. Герман принимал уходивших от Стозы людей и даже выплачивал им жалованье за то время, что они воевали в рядах мятежников.

Это деморализовало повстанцев. Когда слух о милости Германа распространился повсюду, воины Стозы «принялись уходить от тирана большими толпами и направляться в Карфаген». Получать жалованье было легче, чем жить грабежом. А коль скоро воинов никто не обкрадывал и не обижал, можно послужить базилевсу.

Герман почувствовал достаточно сил, чтобы сразиться со Стозой. Вероятно, в Карфаген вернулись две или три тысячи солдат. У Стозы осталось семь-восемь тысяч.

Предводитель мятежников тоже стремился сойтись с врагом, потому что рассчитывал распропагандировать византийских воинов. Предприимчивый вождь вселил уверенность в сердца своих людей и выступил прямо на Карфаген. Герман вывел своих солдат навстречу.

Противники сошлись примерно в 35 стадиях от города, неподалеку от морского побережья. Прокопий приводит речь, которую Герман произнес (или должен был произнести) перед сражением. Полководец говорил, что солдаты пришли в армию из деревень «с сумой и в одном рваном плаще». Базилевс одел их, обул, вооружил и вывел в люди. Современные комментаторы находят в этом намек на происхождение Юстиниана, но я вижу другое. Во-первых, этот пассаж опровергает расхожее мнение, что армия Византии состояла в то время сплошь из наемников-варваров. Еще при Льве Мяснике начался обратный процесс: в войска активно набирали ромеев. Во-вторых, мы понимаем, на кого опирался император. Это городская чернь (стасиоты) и православные крестьяне. Своего крестьянского происхождения Юстиниан не скрывал. Напротив, гордился им и вел себя с простолюдинами попросту. Однако вернемся к рассказу о военных действиях в Африке.

Некоторое время оба войска стояли друг против друга. Стоза ждал, что ромеи взбунтуются и перейдут на его сторону. Когда этого не произошло, мятежник стал нервничать. Забеспокоились и его соратники. Стояние кончилось ничем. «Нарушив боевой строй, они отступили и ушли в Нумидию, где у них были жены и награбленные богатства», — пишет о повстанцах Прокопий.

Герман осторожно следовал за врагом. Он избегал быстрых маршей, запасся деньгами и продовольствием, чтобы войско ни в чем не нуждалось. Ничего не было слышно о воровстве интендантов. Сенатор Симмах (эпарх Карфагена) честно и эффективно вел финансовые дела. Словом, воевали с комфортом. Герман нагнал врагов у поселения Скале Ветерос (Cellas Vatari).