Подготовка к походу началась. Ее вели долго и обстоятельно. За это время произошло много других событий. Столица восстанавливалась после гражданской войны, недавние смуты забылись, революция осталась позади, а государственный строй теперь казался незыблемым. Продолжались реформы и подпольная война императора с латифундистами.

Постепенно к власти вернулись все, кого Юстиниан отстранил в дни восстания «Ника». Возвратился на свою должность юрист Трибониан. Вновь занял пост префекта претория Иоанн Каппадокиец. Он выступил с неожиданной решительностью против экспедиции в Африку. Выслушав ценного работника, каковым считал Иоанна, император «сдержал свое стремление к войне», как выражается Прокопий. Но тут произошло непредвиденное. К царю прорвался какой-то клирик из Африки. Прокопий пишет, что это «один из священнослужителей, которых называют епископами». Представ перед императором, епископ сказал, что видел во сне Бога. Бог велел упрекнуть Юстиниана за то, что базилевс струсил и отказывается от войны. «Я, — сказал Господь, — буду ему помощником в этой войне и сделаю его владыкой Ливии». Услышав это, Юстиниан отбросил сомнения и решился на войну против вандалов.

Всё это означает, что император лишь временно отступил под напором Иоанна Каппадокийца и прочих чиновников, но вовсе не отказался от идеи африканского похода. Он продолжал работать с разведчиками и агентами влияния в Африке. И как только они доложили, что почва для вторжения подготовлена, базилевс обрел веские аргументы в полемике с собственными придворными.

Юстиниан распорядился «собирать войско и флот, готовить оружие и продовольствие и приказал Велисарию быть готовым к отправлению в Ливию в качестве главнокомандующего».

Едва весть об этом дошла до Африки, как в Триполи вспыхнуло восстание римлян. Его возглавил некто Пуденций, один из местных жителей. Вандалов выгнали. Пуденций отправил гонцов к Юстиниану и просил прислать войско. Император отправил к нему одного из ромейских офицеров — архонта Таттимута с небольшим отрядом, который засел в Триполи в качестве гарнизона.

Вандалы эвакуировали Триполитанию. Удержать ее они всё равно не могли. Главный город области отложился, а с тыла угрожали ливийцы. Пуденций и Таттимут взяли Триполитанию под контроль. Большой поход против вандалов еще не начался, а византийцы уже сделали территориальные приобретения.

Затем отпала Сардиния. Случилось это так. Среди соратников Гелимера был германец Года. Прокопий называет его «рабом», но это фигуральное выражение; скорее речь идет о высокопоставленном слуге. По происхождению этот «раб» был готом.

Конунг поручил ему управлять Сардинией. Но разложение и всеобщая неверность коснулись не только вандалов, готы были заражены ею не меньше. Вообще, вся история германских народов показывает, что знаменитое выражение «германская верность» нужно сменить на «германская неверность». Года изменил конунгу. Он «попытался захватить власть, и не только не считал нужным отправлять ежегодную дань, но весь этот остров он отнял у вандалов и завладел им», сообщает Прокопий.

Мятежник снесся с Юстинианом и попросил покровительства. Император написал дружелюбное письмо, в котором «хвалил Году за его разумное решение и его ревность к справедливости». Но Юстиниан не был идеалистом. Для того чтобы проверить настроения сардинских войск и самого Годы, он отправил опытного эмиссара — ромея Евлогия.

Явившись на Сардинию, Евлогий обнаружил подозрительную вещь. Года именовался конунгом, принял знаки королевской власти, окружил себя телохранителями и совершенно не собирался подчиняться империи. Практика федеративных договоров с варварами обнаружила несостоятельность. Она едва не погубила Византию и совершенно разрушила Гесперию. Даже мировая столица — Рим — находилась в руках германцев. Юстиниан считал это несправедливым, нерациональным и пытался вернуть то, что было утрачено. Года со своим островным королевством не вписывался в эту схему. Император нуждался в толковых администраторах, а не в полусамостоятельных разбойничьих атаманах.

Царь обещал прислать на остров своего стратега и гарнизон. Узнав об этом, Года расстроился. От гостеприимства не осталось и следа. Он сообщил Евлогию, что не нуждается в стратеге, а вот солдаты пускай прибудут на остров. Сам Года готов их возглавить. После этого ромейского посла выпроводили с острова.

Юстиниан об этом еще не знал. Он подготовил 400 воинов во главе с архонтом Кириллом, которые должны были высадиться на Сардинии.

Наряду с этим снаряжали главную армию для вторжения в Африку. Она состояла из 15 тысячи бойцов (10 000 пехоты и 5000 конницы). В нее входили коренные ромеи и отряды федератов.

Перечисление людей и солдат, которое сделал Прокопий перед африканской экспедицией, дает представление о соотношении ромеев и варваров в византийской армии. Из варваров было сформировано всего два полка. Среди командиров тоже было немного инородцев. Остальные — ромеи.

Варварские отряды Прокопий перечисляет специально. Это 400 герулов, которыми командовал вождь Фара (в битве при Даре с персами он возглавил засадный отряд); еще были «приблизительно шестьсот союзных варваров из племени массагетов, все — конные стрелки». Отряд этих массагетов красочно описал В. Иванов в романе «Русь изначальная». Но что крылось за этим названием? У византийских ученых была скверная привычка называть новые народы старыми именами. Русских именовали тавроскифами, венгров — гуннами… Кто такие массагеты? Конечно, болгары — меткие стрелки из лука.

А еще был среди воинов некий Стоза. Его имя произносят по-разному, но суть одна. Это ромей, который служил копьеносцем в свите одного из военачальников. Стоза сыграет роковую роль в дальнейших событиях. Уже когда Африка падет к ногам базилевса, копьеносец поднимет опасный мятеж, чтобы захватить страну для себя…

Наконец, Прокопий переходит к описанию византийского флота. Для экспедиции снарядили 500 больших транспортных кораблей. На них плыли 30 тысяч моряков из прибрежных областей Ромейской империи. Транспортная флотилия шла под конвоем 92 военных кораблей. Они имели один ряд весел и палубу или крышу, которая защищала гребцов от вражеских выстрелов в бою. Эти корабли отличались высокой скоростью и по-гречески назывались дромоны («бегуны»).

Главнокомандующим был назначен Велисарий — победитель битвы при Даре. Юстиниан предоставил ему огромные полномочия. Они закреплялись специальной грамотой, которая говорила, что все Действия и приказы полководца имеют такую же силу, как если бы их Издал или произнес сам базилевс. Это значит, что Юстиниан извлек полезный урок из персидской войны, когда из-за отсутствия единого командования ромеи терпели поражения. Приготовления завершились к июню 533 года.

Армия вандалов насчитывала, по словам Прокопия, 80 тысяч ратников. Это несомненное преувеличение. Кесариец опирается на древние образцы. Было принято писать, что римские армии всегда били превосходящие силы врага.

Сколько же было вандалов на самом деле? Либо 80 тысяч, но со стариками, женщинами и детьми. Тогда они могли выставить в поле от 8000 до 10 000 воинов. Либо налицо известное преувеличение сил противника в 10 раз. И тогда мы опять получаем 8000. В случае полной мобилизации — 16 000. Допустим, в Африке имелось еще какое-то число аланов и готов. Первые сильно пострадали в битвах с берберами и были практически истреблены. Может быть, сарматских рыцарей оставалось от нескольких сотен до тысячи, но не больше. Могло уцелеть примерно столько же готов. Это дает в общей сложности дополнительно полторы- две тысячи воинов. Итого — 18 тысяч при полной мобилизации (но из этого нужно вычесть отряд Годы, отправленный на Сардинию). Больше вандалам было рассчитывать не на кого.

Гелимер впал в панику. Расползались даже те скудные остатки пиратского королевства, которые удалось сохранить его предшественнику Хильдерику. Триполи и Сардиния ушли из рук. Что было делать? На Триполи конунг махнул рукой: город находится далеко и отрезан от вандальских владений не вовремя взбунтовавшейся провинцией Бизаценой (область к югу от Карфагена), где восстали берберы. Объявить войну ромеям нельзя — это полное безумие. Но Сардинию конунг хотел удержать во что бы то ни стало. Он снарядил большую экспедицию. «Отобрав пять тысяч вандалов и дав им сто двадцать самых быстроходных и крепких кораблей, он послал их в Сардинию под предводительством своего брата Цазона», — пишет Прокопий. Это было ошибкой. Вспомним, что армия вандалов насчитывала всего 10 тысяч человек. Отправлять значительную часть боеспособных воинов перед византийским вторжением было самоубийственно. Но Гелимер не отличался воображением и чувством пространства, которые необходимы военачальнику. В самый острый момент он отправил морскую экспедицию на Сардинию.