Вероятно, дядя отдал его учиться в так называемый «Константинопольский университет», открытый императором Феодосием II в 425 году. Здесь готовили будущих чиновников, и потому упор делался на гуманитарные предметы. Ученики должны были сочинять басни, небольшие рассказы, изречения и тезисы с обязательным их анализом, опровержения или подтверждения тезисов, похвальные речи (энкомии), сравнения двух персон, подробные описания памятников архитектуры или искусства, готовить семинары по специальным научным вопросам, делать обоснования предложенного закона. То есть у студентов развивали абстрактное мышление, память, логику, диалектику.

Затем переходили к составлению речей. Ученики выступали от имени легендарных героев, вели диалоги, составляли политические речи, импровизировали, учились правильно говорить, интонировать текст, избавлялись от провинциального акцента.

Затем студентов учили вести деловую переписку. Стиль должен быть кратким, содержательным, понятным. В нем использовались устойчивые обороты и фигуры речи, изречения, афоризмы. Чиновник должен был искусно пользоваться всем этим, но не утратить индивидуальность. Впоследствии Юстиниан выработает собственный стиль, с цветистыми оборотами и обращениями к Богу и справедливости.

Студентам преподавали также физику, математику, их посвящали в тайны и философию чисел, преподавали основной курс произведений классической философии… Думается, что на этом образование будущего императора закончилось. Существовали более углубленные курсы правоведения, юриспруденции, а самое главное — философских наук, но на это у Юстиниана просто не было времени. Дядя оплатил все то, что пригодилось бы его воспитаннику для практической жизни и Управления людьми, а остальным пренебрег. Он хотел видеть в своем племяннике управленца и набожного человека, а отнюдь не греческого философа.

В ходе обучения выяснилось, что будущий император феноменально работоспособен и схватывает знания на лету. Впоследствии Он стал одним из самых эрудированных людей своего века. Это был необычный человек. Такие «сверхлюди» встречаются и в нашей жизни. Природа щедро наделяет их умом, волей к власти, изворотливостью, работоспособностью. Обычный человек быстро устает, не может найти верное решение проблемы, не в силах усвоить знания. «Сверхлюди» делают напряженный труд смыслом жизни.

Юстиниан принадлежал к таким людям. У этого юноши-ромея были три мечты. Одна из них — вернуть Церкви первозданную чистоту и восстановить православие, потому что императора Анастасия считали монофизитом, и он приводил религиозные дела в беспорядок. Вторая мечта — социальная справедливость. Крестьянский сын остро переживал неравенство, которое окружало его, и жаждал переустроить мир. Возможно, к этому же стремился его дядя Юстин. Эти стремления вызовут страшное социальное потрясение в Византии, о котором мы расскажем в следующей главе. Мы бы условно назвали его «революцией Юстиниана». Оно имеет параллели с движением маздакитов в соседнем Иране.

Наконец, третья мечта — восстановление Римской империи. Петр Саббатий рос имперским патриотом и много размышлял о том, как возродить великую Римскую империю, рухнувшую в результате военного переворота, произведенного Одоакром. Эта империя простиралась в мечтах юноши от Евфрата до Пиренеев.

Юстиниан был такой не один. Многие молодые византийцы мечтали о том же. Их энергия искала выхода. Они записывались в армию, как Велисарий, или делали карьеру юристов, как Прокопий, или даже посвящали себя Богу, уходя в монастырь, но мечтали об одном: о восстановлении великой империи. Неправильно приписывать эту идею одному Юстиниану или противопоставлять царя-«римлянина» подданным-«грекам». Идея восстановления державы витала в воздухе. Без поддержки талантливых соратников Юстиниан ничего бы не добился. Имперски мыслящие люди нашли друг друга и сумели прийти к власти. Возможно, Юстиниан был лучшим из них.

Однако оставим Юстиниана в Константинополе постигать науки и вернемся к судьбе Ромейской империи. Ей суждено пережить новую бурю.

После окончания войны с персами выдалось несколько спокойных лет, но покой был только внешний. В государстве нарастали противоречия. Старая римская система сжимала новую Византию, как стальной обруч. Римская бюрократия с ее демагогией относительно строительства социального государства никого не могла удовлетворить. Этот лозунг придумал еще император Константин, но в него мало кто верил. В обществе царило неравенство. Крупные землевладельцы вели наступление на мелких, а городская верхушка разворовывала средства муниципальных бюджетов. Простолюдинов возмущали огромные латифундии, всех раздражало взяточничество чиновников, колебания цен, неповоротливость государственного аппарата, запутанность законов.

Мыслители и политики искали нечто новое для управления страной, но никто не мог понять, что именно. Император Анастасий пытался найти это новое в религиозной сфере. Он всё больше склонялся к монофизитам, но православная константинопольская чернь считала их еретиками и готова была восстать против императора. Даже многие столичные сенаторы выступали против базилевса-еретика. Анастасий был вынужден скрывать свои религиозные предпочтения.

Имелся еще один фактор, который ограничивал власть императора. Это партии цирка, демы. Их было четыре: «голубые» (венеты), «зеленые» (прасины), «белые» (левки) и «красные» (русии). Названия возникли от костюмов возниц и символизировали четыре стихии — огонь, воздух, землю и воду. Ученые до сих пор спорят, какие социальные силы стояли за этими партиями. Однако спор неконструктивен. Являлись ли голубые (венеты) партией сената, а зеленые (прасины) — партией торговцев? Вероятно, нет. В партиях состояли представители всех общественных слоев. Причина выбора гражданами «голубых» или «зеленых» состояла в каких-то политических нюансах, которые ускользают от нас. Возможно, перед нами традиция. Или следствие дележа городов на сферы влияния сенаторами и торговцами.

Но ведь, рассуждая о политической системе современных США, средний человек тоже вряд ли сумеет найти отличия между республиканцами и демократами. Я уже не говорю о партиях, представленных в Государственной думе России. В чем разница с византийскими группировками цирка?

Демы превратились в политические партии в первой половине V века, после того как начал угасать античный полис с его языческими истериями и общественными обязанностями граждан. Цирковые партии обладали большим влиянием. Самыми сильными были венеты и прасины.

Большой цирк Константинополя вмещал 60 тысяч человек и был лучшим местом для проведения досуга. Народных собраний в городах больше не было, дела решал небольшой горсовет — «курия», но стадные инстинкты греков никуда не делись, и роль народных собраний стали выполнять общества спортивных болельщиков ипподрома. Во время игр они подавали императору петиции, где могли требовать кадровых перемен или государственных преобразований. Они выражали одобрение или неодобрение выбору кандидатуры на императорский трон, а могли и сами выдвигать императоров. Всякого нового базилевса утверждали в то время сенаторы, демы и патриарх. Следовательно, перед нами — далекий прообраз парламентских партий, еще очень примитивный но всё же оригинальный.

Одной из партий обязательно покровительствовал император. Это были венеты или прасины. Оттуда набирались чиновники, которые лоббировали партийные интересы. «Красные» и «белые» были слабее и обычно примыкали к более сильным партиям.

Византия и здесь развивалась по-своему. Она соединила высокую политику с выступлениями группировок «ипподромных фанатов». Ведь ипподромные партии были не только политическими объединениями, но и сообществами болельщиков.

Филиалы партий работали во всех крупных городах Византии. Свои венеты и прасины были в Александрии Египетской, Антиохии Сирийской, в десятках других городов. Все они управлялись из центра.