Но самое страшное было не это. Ромеи отбросят аваров, кое-как отобьются от лангобардов, сделают своими данниками славян… Гораздо более опасный враг придет с юга, причем его появление не мог предсказать никто.

Через 5 лет после смерти Юстиниана родится в Аравии младенец по имени Мухаммад. Он будет беседовать с Аллахом, летать во сне в Иерусалим и надиктует Коран, следуя которому его соратники объявят византийцам джихад — войну за веру. Веру Мухаммада назовут исламом, а ее последователей — мусульманами. Для Византии нашествие мусульман станет катастрофой, потому что монофизиты и несториане сдадут арабам восточные провинции. Однако империя выживет в смертельной борьбе и просуществует еще не одно столетие. Лишь в 1453 году Константинополь возьмут штурмом другие мусульмане — османы. Но даже после этого Византия не умрет окончательно. Ее культуру и ее идеи унаследуют русские. Дело Юстиниана не погибнет.

Кем же был Юстиниан Великий?

Прежде всего перед нами — очень симпатичный человек с огромным внутренним обаянием и несомненным благородством. Это великий завоеватель и строитель, упорный труженик, искренний православный. Он вышел из народа и остался крестьянским императором по своему духу — хозяйственным, основательным, морально здоровым. Но в то же время этот крестьянин был человеком с богатым воображением. Он понимал, что такое империя, и посвятил жизнь расширению имперских границ. Юстиниан не был завоевателем, экспансионистом. Империя возвращала утраченные территории. Современная российская византинистка и блестящая переводчица Прокопия — А. А. Чекалова — полагает, что император был латиноязычным римлянином и действовал именно в «римском» контексте, пренебрегая интересами Византии. С этим нельзя согласиться. Юстиниан — имперский политик, он не грек и не римлянин. Это типичный византиец, прекрасно сознававший, что делает нечто новое. Новшеством была православная Византийская империя.

Юстиниан не водил войска в бой, но являлся талантливым стратегом. Он воевал всю жизнь и выиграл все войны, какие вел. Он вернул Африку, Италию, Далмацию, юг Испании, отбросил болгар, захватил Колхиду и отразил натиск персов. Он наступал, отступал, откупался, но неуклонно шел к цели и всегда побеждал. А ведь оценка правителя во многом зависит от его успеха. Юстиниан был феноменально успешен!

Рассуждения о том, что император якобы подорвал ресурсы страны и привел Византию к краху, не выдерживают критики. Никто не мог предвидеть пассионарного взлета в Аравии, благодаря которому Византия лишилась половины владений. Это произошло через 80 лет после смерти Юстиниана — больше, чем через два поколения.

Рискну высказать мысль, что без войн энергичного базилевса Византия могла погибнуть под натиском арабов. Захватить небольшую компактную империю легче, чем страну, раскинувшуюся от Сеуты до Еревана. Юстиниан вовсе не погубил Византию — он ее создал и подарил ей тысячу лет жизни.

Для юристов это великий законник, для православных — святой и организатор Церкви, упорядочивший управление ею и создавший регулярное монашество из толп религиозных фанатиков, для политика — образец заботы о государстве.

Теперь — о темной стороне правления Юстиниана. Он возглавил социальную революцию, которая началась в империи по образцу революции маздакитов. Благодаря народному подъему и жажде перемен этот человек пришел к власти. И это прекрасно. Но этот же император подавил революцию, как только понял, что она может разрушить империю изнутри. Пассионарную энергию масс он направил на внешние войны, однако незавершенность революции привела к массе бед. Сенаторы и латифундисты спровоцировали восстание «Ника», которое император потопил в крови. Уцелела прежняя структура правительства, осталась разница между бедностью и богатством, сохранились рабство, бюрократический аппарат, коррупция. Дела решались при помощи взяток, было развито кумовство. Все эти недостатки застилали глаза некоторым интеллигентам, которые писали о недостатках императора. Но они не разглядели другого. Вместо революции Юстиниан выбрал эволюцию и постепенно менял облик империи. В экономике росла роль государства, и государственное регулирование позволило гарантировать людям если не процветание, то выживание. У богатых людей эта идея вызывает усмешку, они не понимают нужд бедняков и любят презрительно рассуждать о господстве «нищеты», к которому приводит строительство социально ориентированного государства. У самих бедняков другое мнение на этот счет. Они равнодушны к тому, что у богатых отбирают имения и распределяют их в пользу бедных.

Есть и еще один аспект: этнический, который мы почти не затрагивали, но всегда имели в виду. Лев Гумилев, создавший теорию этногенеза, полагает, что Византия Юстиниана находилась в состоянии «перегрева» — так называемой акматической фазы развития этноса. Это значит, что византийцы похожи на крестоносцев XI века, которые были «моложе» в этническом смысле и переживали ровно то же, что Византия: завоевательные походы, внутреннюю религиозную борьбу, народные восстания, поиски истины… Тогда Юстиниана вообще не в чем винить. Он был один из многих византийцев и действовал так, как диктовали биоритмы тогдашней Византии. Другого поведения никто бы не понял. При этом его действия оказались замечательно эффективны и оставили глубокий след в истории человечества.

Гениальность императора в том, что он сумел сохранить систему, избежать хаоса гражданской войны и направить энергию населения в нужное русло. В то же время Ромейская империя стала «социальной» империей. Дворянства здесь так и не возникло, а крупное землевладение неуклонно сокращалось. Империя была государством крестьян и ремесленников, и каждый ее гражданин теоретически мог стать императором. Законченную форму эта система приняла через 500 лет после смерти Юстиниана. Мы описали ее в книге об императоре Алексее Комнине и привели основную литературу по этому вопросу.

Благодаря принципам, которые заложил Юстиниан, здание Византии продержалось очень долго — до середины XV столетия. Менее счастливые государства погибли раньше. Через несколько лет после смерти Юстиниана было разгромлено аварами вождество «склавинов». Авары кое-как продержались до IX века и были поглощены венграми. В VII веке произошел пассионарный взлет у арабов. Они приняли ислам, угрожали Константинополю и уничтожили государство вестготов в Испании. Еще до этого жертвой арабов стали берберы. Под натиском арабских захватчиков исчезли древние персы-арийцы: прогнившее аристократическое царство погибло и возродилось через много лет уже как шиитский Иран.

Арабский халифат развивался по тем же принципам, что и Ромейская империя: захват огромных территорий, распад и политическая смерть. При этом Византия пережила халифат арабов; она оказалась жизнеспособнее.

В VIII веке погибло государство лангобардов, его захватили франки. Сами франки пережили пассионарный толчок и обновились. Старый этнос сгинул, а вместо него появились новые народы — немцы, итальянцы, французы.

Странное дело: Ромейская империя пережила всех соседей — ровесников. Ее задавили уже другие, более молодые этносы. Это были османы на Востоке и европейцы — на Западе. Византия оказалась устойчивее многих соперников.

Юстиниан сделал всё для того, чтобы обеспечить своей державе блистательное будущее. Даже лишившись половины владений, Византия долгое время оставалась самым мощным, густонаселенным, богатым и культурным царством Средиземноморья.

Базилевс расширил империю до возможных пределов. В итоге византийцам было что терять и куда отступать. В этом я вижу главную заслугу Юстиниана, и она перечеркивает все недостатки этого правителя.

Эта точка зрения не вызывала сомнений в средневековой Европе. Когда жизнь была цельной, а мысль человеческая не отравлена ядом философских сомнений, европейцы превозносили Юстиниана. Данте в «Божественной комедии» отвел византийскому императору почетное место. По мнению поэта, Юстиниан «подправил повода коню», «в законах всякий устранил изъян», вступил на путь истинной веры, и Бог «его отметил». Быть может, это лучшая оценка православного императора, прозвучавшая из уст католика. Тем ценнее она для нас, русских — наследников Византии.