За годы войн Италия обезлюдела. Постепенно ее стали заселять сирийцы и греки. Причем византийцам здесь не суждено было закрепиться. Уже после смерти Юстиниана против империи образуется мощная коалиция, в которую войдут авары, болгары и славяне. К ним примкнут предатели-лангобарды, которые вторгнутся в Италию и захватят половину страны. Византийские гарнизоны останутся только в крупных городах, да и то не во всех.

Но предвидеть этого никто не мог. Юстиниан считал, что страна присоединилась надолго. Для управления ею он издал в 554 году Прагматическую санкцию. Санкция подтверждала все распоряжения Теодориха и Амаласунты относительно собственности (эти распоряжения делались для мертвых людей другой, погибшей Италии), дезавуировала решения Тотилы и содержала программу улучшения жизни уцелевшего простого народа. В стране настал мир.

Итак, дела на Западе обстояли блестяще, но оставался Восточный фронт. Постоянные конфликты здесь кровоточили и саднили, как незажившая рана. Мы видели, что персы и византийцы заключили перемирие для Сирии, Армении, Месопотамии. «В пределах же Колхиды, — констатирует Агафий, — война продолжалась».

Юстиниан посылал сюда лучших полководцев. Ромеями руководил стратег Мартин. Его помощниками были Бесс и молодой Юстин — сын Германа.

Иранскими войсками в Закавказье по-прежнему командовал Мир Мерой, но вскоре он заболел и умер. Сперва иранец инсценировал собственную болезнь, чтобы ввести врага в заблуждение, но неожиданно захворал всерьез. Видимо, это было какое-то инфекционное заболевание вроде дизентерии или малярии. Почувствовав себя хуже, Мир Мерой уехал и скончался в городе Мцхета неподалеку от нынешнего Тбилиси (555 год). Тело полководца оставили на съедение грифам в «башне забвения», как велел обычай зороастрийцев.

Узнав о смерти Мир Мероя, шаханшах Хосров назначил на его место Нахогарана (такова транскрипция в книге Агафия). Со своей стороны Юстиниан отстранил Бесса от командования и конфисковал его имущество. Старый военачальник отправился в ссылку в Абхазию в ожидании дальнейших распоряжений. Действиями Мартина царь тоже был недоволен. Его солдаты мародерствовали, и об этом сообщал колхидский царек Гуваз. Мартин рассердился на царька и вместе с интендантом армии — Рустиком — сочинил донос. Гуваза обвинили в тайных переговорах с персами.

Посланец заговорщиков примчался в Константинополь и добился тайной аудиенции у Юстиниана. «Император был поражен этим неожиданным известием, но не поверил ему полностью», — замечает Агафий. Царь сказал тихим голосом:

— Позаботьтесь, чтобы этот человек был здесь.

То есть потребовал доставить Гуваза ко двору для допроса. Посланец заговорщиков ответил легким поклоном.

— Будет исполнено, господин. Однако, что нам делать, если он не пожелает добровольно отправиться сюда?

— Нужно принудить, как подданного, — пожал плечами император, — нужно употребить все средства прислать его сюда.

Гонец перебил царя:

— Если он будет сопротивляться, — что делать с ним?

— Что же другое, как то, что полагается с тираном; пусть погибнет жалкой смертью, — вырвалось у императора.

— Следовательно, — продолжал хитрый гонец, — тому нечего бояться, кто его убьет?

— Нечего, — подтвердил император, — если погибнет как враг при сопротивлении и непослушании.

И это тоже Византия времен Юстиниана. Интриги, тайные встречи под покровом темноты, осторожные диалоги, ошибочные решения, которые могут стоить жизни невинным людям. Риск власти и риск принятия решений шли рука об руку в империи. Этот разговор взят из книги Агафия, но откуда мог знать о нем Агафий? От приближенных императора. Юстиниан пытался информировать подданных как можно яснее и о своих поступках, и о мотивах решений. Гонец попросил подтверждения, и царь «приблизительно то же написал начальникам войск». Следовательно, содержание беседы — не вымысел. Посланец вернулся с охранной грамотой. Мартин и Рустик прочли письмо и решили, что теперь Гуваза можно спокойно убить. Полководцы назначили царьку встречу, чтобы обсудить кампанию против персов. Туда же позвали Юстина и Вузу, которые не были в заговоре, но что-то слышали о предполагаемой измене кавказца. Затем произошла трагедия. Царек «вышел к ним навстречу у реки Хоб, беззаботный, ничего не опасаясь, сопровождаемый немногими своими».

Во время встречи один из копьеносцев Рустика ударил Гуваза мечом по голове и раскроил ему череп. «Таким образом был убит Гуваз», — резюмирует Агафий. Двое ромейских военачальников, Юстин и Вуза, были поражены случившимся настолько, что даже не вступились за уничтоженного лаза. Они полагали, что это сделано в соответствии с тайным приказом Юстиниана.

Убийство жестоко оскорбило кавказцев. Они торжественно похоронили своего государя и отправили делегацию в Константинополь с требованием расследовать дело, а покамест вышли из войны.

Мартин осадил крепость Оногур, где засели остатки персов, оккупировавших Лазику. Византийский военачальник надеялся взять крепость и оправдаться тем самым перед Юстинианом, когда всплывет правда о смерти Гуваза: победителей не судят. По сведениям Агафия, в византийской армии числилось 50 тысяч солдат. Это просто сказочная цифра для тех времен. Одно из двух: или мы столкнулись с обычным десятикратным преувеличением, или Кавказский фронт сделался главным в ирано-византийском противостоянии. В последнем случае следует восхититься искусством ромейских снабженцев, которые сумели прокормить и обеспечить деньгами такую массу народа.

Ромеи узнали о приближении новой персидской армии под началом Нахогарана. Навстречу персам выслали 600 всадников, чтобы задержать врага в горных проходах. Ими командовали «Дабрагез и Усигард, оба варвары по происхождению, но поставленные во главе римских когорт», поясняет Агафий.

Первое имя — несомненно славянское. Агафий называет Дабрагеза антом. Это хорват или серб, житель Приднепровья. В. В. Мавродин в своей работе «Образование Древнерусского государства» транскрибирует его как «Доброгаст», и с этим можно согласиться. Правда, имя германца Хильбуда он предлагает читать «Хвалибуд», что принять невозможно.

Второе имя — Усигард — звучит как германское. Причем, может быть, перед нами человек из племени днепровских ругов-росомонов, поэтому он и воюет вместе с Дабрагезом? Анты и росомоны были союзниками.

Остальное войско византийцев штурмовало Оногур. Персы, прикрываясь зубцами стен, осыпали ромеев камнями и стрелами. На помощь осажденной крепости вышел из Кутаиси еще один отряд персов — 3000 конных воинов. Они наткнулись на воинов Дабрагеза, обратили их в бегство и внезапно появились под стенами Оногура.

Византийцы услышали шум и вопли за своей спиной. Они вообразили, что это подошла свежая персидская армия, а значит, — всё пропало. Ромеи побежали куда глаза глядят. Вуза сумел остановить бегство кавалеристов и пошел с ними в атаку на персов. Удалось спасти несколько сотен жизней, но много народу погибло, был потерян обоз, так что победа персов оказалась не только громкой, но и прибыльной. После этой резни кампания закончилась.

Юстиниан принял в столице делегацию лазов и сразу понял из их доклада всю опасность положения дел. Он согласился отправить в Колхиду одного из местных принцев — Цате, который был заложником в Константинополе, а для расследования убийства Гуваза послал сенатора Афанасия, приказав судить виновных «согласно римским законам». Цате Юстиниан пожаловал золотую корону, усеянную каменьями, пурпурные сапоги, парчовую рубаху в пол, белый плащ, затканный золотом, и драгоценную шапку-митру. Новый царь лазов Цате II (554—?) прибыл на родину.

Афанасий явился в Лазику и первым делом арестовал интенданта Рустика вместе с его братом. Мартина никто не тронул, тем более что к тому времени началась весна и персы возобновили военные действия. Новый персидский главнокомандующий оказался, к счастью, человеком медлительным. Однако иранцы наконец собрались с силами. По сведениям Агафия, персидский полководец Нахогаран вел «60 тысяч вооруженных людей». Пятьдесят тысяч ромеев, шестьдесят тысяч персов… Вот где были главные силы Юстиниана! По сравнению с этим война против остготов выглядела детской игрой.