Лишь к утру солдаты вернулись назад и занялись собственно лагерем. Здесь ждали ценные призы. «В этом лагере ромеи нашли такое количество добра, сколько никогда не случалось видеть в одном месте, — восхищенно пишет Прокопий. — Ибо вандалы издавна грабили Римскую державу и свезли в Ливию огромное количество богатств». Теперь всё награбленное досталась византийским солдатам и полководцам, причем досталось неожиданно легко.
Велисарий, однако, нервничал, видя, что ромейские вояки предались грабежу. Вандалы могли спохватиться, вернуться и уничтожить жадных ромеев и федератов. Велисарий пытался окриками образумить солдат, а когда это не помогло, махнул рукой и молил Бога, чтобы всё обошлось.
И действительно — обошлось. Настал день. Велисарий с ужасом обнаружил, что ромейской армии больше нет. Перед ним было стойбище мародеров. Кто-то похватал пленных, кто-то имущество, никакого порядка не соблюдалось.
Командующий взобрался на холм и занялся уговорами. Он стыдил собственных солдат и «архонтов» федератов. Те не реагировали.
Но вот — решение было найдено. Часть слуг и воинов отправилась с добычей в Карфаген, другая часть продолжала кампанию. Армия вандалов была рассеяна, однако Гелимер оставался на свободе. Требовалось поймать его, чтобы обезглавить вандалов.
9. ОХОТА НА ГЕЛИМЕРА
Иоанну Армянину Велисарий дал 200 всадников и приказал преследовать Гелимера днем и ночью, «пока не захватит его живым или мертвым».
Сам главнокомандующий разъезжал по окрестностям и ловил вандалов. Многие вандальские воины скрывались в храмах. Велисарий обещал вчерашним врагам неприкосновенность, разоружал их и отправлял в Карфаген. Кампания вступила в завершающую фазу.
Иоанн Армянин преследовал бежавшего конунга пять дней и пять ночей. Наконец он почти настиг Гелимера. Однако храброму армянину исключительно не повезло. В его отряде служил Улиарис, один из копьеносцев Велисария, весельчак и пьяница. Этот Улиарис однажды напился вина и стал стрелять из лука в сидящую на дереве птицу. В цель он не попал, зато угодил в шею Иоанну Армянину. Стрела пронзила артерию. Истекая кровью, Армянин умер. Перед смертью он просил пощадить Улиариса, ибо тот действовал нечаянно. Пользуясь заминкой у византийцев, Гелимер смог уйти в горы.
Велисарий не стал подвергать себя превратностям зимней войны в горах. Он отобрал лучших воинов и приказал им блокировать ущелья. Командиром над этим отрядом он поставил герульского вождя Фару, которого знал еще со времен битвы при Даре.
Кроме того, Велисарий пытался взять под контроль все районы Вандальского королевства. Одного из офицеров, Кирилла, он отправил на Сардинию. Этот остров был предоставлен сам себе. Вандалы оттуда ушли, но местное население их боялось. Побывавший здесь Цазон зарекомендовал себя как жестокий грабитель. Велисарий вручил Кириллу голову Цазона, чтобы ужаснуть и успокоить островитян. Шокированные сардинцы покорились Византии. Затем Кирилл высадил небольшой десант на Корсике и подчинил ее. Настал черед вернуть старую римскую провинцию Мавретания Цезарейская (современный северный Алжир). Столицей края была приморская Цезарея. Велисарий отправил туда отряд пехоты, который занял город. Однако этих сил было мало для того, чтобы установить ромейскую власть в горах Мавретании. Византийцы контролировали только побережье. Внутренние области занимали берберские племена.
Еще один отряд ромеев отправился далеко на запад — к Атлантическому океану. Там располагалась римская провинция Мавретания Тингитская со столицей в Тингите (современный Танжер). Это территория нынешнего Марокко. Отряд воинов под командой одного из щитоносцев Велисария дошел до Гибралтарского пролива и захватил там небольшой укрепленный город Септем (Цептон, Севта, ныне — Сеута).
На повестке дня был захват Балеарских островов. Его осуществил по приказу Велисария некто Аполлинарий. Благодатные острова, поросшие густым хвойным лесом (он сохранился здесь и поныне) надолго стали владением Византии.
Правда, сегодня на островах не осталось ничего от византийского наследия, а главная достопримечательность — замок майоркинских королей начала XIV столетия.
…Сам Велисарий продолжал зимнюю кампанию в Африке. Он узнал, что обострилась обстановка на востоке, в районе Триполи. Там находилось «государство» (точнее, «вождество», то, что англичане определяют термином chiefdom) кочевников-ливийцев, которые лет за 10 до описываемых событий нанесли вандалам тяжелое поражение. Ясно, что за это время «вождество» окрепло. Ливийцы хотели очистить свою землю как от вандалов, так и от ромеев и перешли в наступление. Триполи удерживал византийский гарнизон под командой Пуденция и Таттимута. Велисарий прислал подкрепления, и ромеи отогнали ливийцев. На этом участке фронта наступил мир.
У вандалов оставались владения на Сицилии — прекрасно укрепленная скала Лилибей. Велисарий отправил туда небольшую эскадру, но неожиданно столкнулся с противодействием готов, владевших остальной частью Сицилии. Готы заявляли, что остров принадлежит им целиком, а владения вандалов на Сицилии — случайность, следствие династического брака. Коль скоро Вандальского королевства больше нет, Лилибей вновь отходит к остготам.
Велисарий написал рассерженное письмо с угрозами, требуя отдать город. Ему ответила лично королева Амаласунта.
«Славнейший Велисарий… мы ничего не взяли и ничем не владели из принадлежащего базилевсу Юстиниану — да будет далеко от нас такое безумное намерение; но Сицилию мы считаем принадлежащей себе полностью — ибо укрепление в Лилибее является одним лишь ее мысом. <…> Поэтому мы собираемся этот вопрос предоставить на усмотрение базилевсу Юстиниану на оснований закона и справедливости».
Велисарий прекратил спор и отправил переписку в Константинополь, чтобы император Юстиниан мог ознакомиться с ней. Базилевс играл роль мозгового центра империи и принимал ключевые решения. Юстиниан не стал ссориться с остготами из-за одинокой скалы. Его планы были гораздо обширнее, но время для войны с готами еще не пришло.
* * *
Герульский вождь Фара блокировал Гелимера в горах. Осажденные вандалы приуныли. Дикий пиратский народ давно превратился в лентяев.
«С того времени, как они завладели Ливией, все вандалы ежедневно пользовались ваннами и самым изысканным столом, всем, что только самого лучшего и вкусного производит земля и море, — подробно рассказывает Кесариец. — Все они по большей части носили золотые украшения, одеваясь в мидийское платье, которое теперь называют шелковым, проводя время в театрах, на ипподромах и среди других удовольствий, особенно увлекаясь охотой. Они наслаждались хорошим пением и представлениями мимов; все удовольствия, которые ласкают слух и зрение, были у них весьма распространены. Иначе говоря, все, что у людей в области музыки и зрелищ считается наиболее привлекательным, было у них в ходу. Большинство из них жило в парках, богатых водой и деревьями, часто между собой устраивали они пиры и с большой страстью предавались всем радостям Венеры».
Вино, секс, увеселения; вандалы вели жизнь поп-звезд. Фара написал письмо Гелимеру, в котором предлагал сдаться и гарантировал комфортную жизнь.
Получив письмо и прочитав его, Гелимер расплакался. Вскоре он ответил Фаре.
«За совет, который ты мне дал, я тебя очень благодарю, но быть рабом несправедливого врага я считаю для себя невыносимым. <… > Прощай, милый Фара, и исполни мою просьбу: пришли мне кифару, один каравай хлеба и губку».
Прокопий, приводя текст письма, под видом сочувствия посмеивается над Гелимером. Амбиции конунга высоки. Он считал Африку своей собственностью, а местных римлян — рабами. В соответствии с этими понятиями византийцы развязали против вандалов «несправедливую» войну. Ведь вандалы захватили Африку по праву сильного. Но, следуя этой логике, нужно признать, что и византийцы отобрали Африку тоже по праву сильного. Не говоря о том, что имели для возвращения веские юридические основания: они восстанавливали империю. А вот вандалы не смогли оценить силы противника, бездарно проиграли войну и не соглашались признать поражение.
