— Прикройте ее чем-нибудь, что ли, — распорядился Виктор.

Костоправ сдернул плащ с убитого крестоносца и набросил на девушку. Та с головой укуталась в ткань с черными крестами и пятнами крови. Затем выпростала руку и указала на повозку.

— Т-т-там, — вновь послышался слабый запинающийся голос. — Там м-м-моя одежда. П-п-пожалуйста.

— Точно! — вспомнил А-Ка. — В телеге какие-то шмотки валяются.

— Ну так тащи их сюда! — поторопил Виктор.

Стрелец принес небольшой сверток и положил его возле девушки.

— Спас-с-сибо-спас-с-сибо-спас-с-сибо…

Они отошли в сторонку. Отвернулись, давая пленнице возможность переодеться без стеснения.

— Ну и что это за кот в мешке? — пробормотал А-Ка. — Кошка, вернее…

— И какого лешего Инквизиторы на костер ее отправили? — нахмурился Костоправ. — Она же не мутант. Нормальная девка, вроде. Худющая только. Или… Или все-таки не нормальная?

— Может, добытчица? — не очень уверенно предположил А-Ка. — Крестоносцы, как я понял, добытчиков тоже не сильно жалуют.

— Кто? — скривился Костоправ. — Вот эта доходяга — добытчица? Думай, что мелешь, Стрелец!

— У тебя есть другие объяснения?

Лекарь не ответил. Более-менее вразумительные объяснения сейчас могла дать только сама девчонка. Если захочет, конечно.

— А ты что думаешь, Золотой? — А-Ка обратился к Виктору.

— Странная она какая-то, — пожал плечами Виктор.

— Во-во! — угрюмо поддержал его лекарь. — Хрен знает, откуда взялась в Котле и почему оказалась на Инквизиторском костре. Крестоносцы, наверное, просто так человека жечь не станут.

— Меня хотели сжечь просто так, — заметил Виктор.

— В самом деле, Костоправ, чего ты взъелся на девчонку? — снова заговорил А-Ка. — Нам-то она ничего дурного не сделала.

— Пока была в мешке — и не могла сделать, — фыркнул лекарь. — А теперь — может. Откуда нам знать, что за моча ей в голову стукнет? А тут, между прочим, инквизиторского оружия разбросано до хрена и больше.

Замечание Костоправа насчет оружия заставило их пренебречь приличиями и обернуться. Мало ли…

Девчонка, впрочем, уже переоделась. Быстренько так, по-солдатски. Теперь она была в камуфлированных штанах и в такой же пятнистой мешковатой куртке. На ногах — обувь из толстой резины, проволоки и кожаных ремешков. На голову наброшен капюшон, закрывающий лицо чуть ли не до подбородка. Так незнакомка выглядела не то чтобы воинственно, но все-таки посолиднее.

«Может, и правда, добытчица?» — подумал Виктор.

— Спасибо, — снова донеслось из-под капюшона. Пугливо как-то и неуверенно.

Нет, вряд ли добытчики так разговаривают.

— Хорош благодарить, — поморщился Виктор. — Что ты заладила: спасибо да спасибо. Давай-ка лучше знакомиться, что ли.

— Только личико сначала покажи, — встрял Костоправ. — Чего прячешься, как…

— Перестань, — Виктор оборвал лекаря, пока тот не ляпнул какую-нибудь пошлость.

Однако и убеждать освобожденную пленницу в том, что капюшон можно не снимать, он не стал. Зачем, в самом деле, рожу прятать, если они уже видели девчонку голой.

Наступила тишина.

Сибиряки выжидающе смотрели на незнакомку. Девушка помедлила пару секунд, словно раздумывая, стоит ли делать то, о чем ее просят, или нет. Затем подняла руку. Сбросила капюшон.

Волосы больше не закрывали лица. Огромные широко распахнутые глазищи смотрели прямо.

Лицо незнакомки действительно было человеческим и даже весьма привлекательным. Его не портила даже разливающаяся по левой скуле синева — след от инквизиторской латной перчатки.

Но вот глаза…

— Ё-о-о-мать! — выдохнул Костоправ. — Все-таки мутантка!

Глаза были большие и красные. И притом красные вовсе не от дыма. Сами по себе, от природы. Ярко-красные, словно залитые свежей артериальной кровью. Будто и не глаза это, а открытые раны-разрезы. Зрачок казался неразличимым в этой пугающей красноте. Белка не было вовсе. Был только сплошной жуткий «краснок».

Теперь-то стало ясно, почему Инквизиторы намеревались сжечь девчонку. Но оставались другие вопросы.

— Ты местная? — Виктор начал с самого очевидного.

— Да, — прозвучал ответ.

Конечно, не привезли же ее крестоносцы из другого Котла, чтобы отправить на костер здесь. Прав был Дальноход, когда говорил, что в Большом Котле живут не только зеленокожие, но и другие более похожие на людей м-м-м… мутанты? Да, все равно ведь мутанты.

— У тебя есть имя? — задал Виктор следующий вопрос.

— Костяника, — ответила девчонка. И добавила: — Ягода такая. Большая, красная.

Указала на глаза. Большие и красные.

— Понятно, — кивнул Виктор. — Но вообще-то это не такая уж и большая ягода. К тому же костлявая и кислая…

— У нас здесь — большая, — возразила девушка. — Без косточки. Горькая. Несъедобная. Опасная.

— Ну, ясен пень, что здесь — опасная, — тихонько процедил Костоправ. И неразборчиво пробормотал что-то еще. Матерное, скорее всего.

Лекарь смотрел на спасенную мутантку с подозрением и недоверием. И чем дальше, тем больше его отношение к ней ухудшалось. А-Ка предпочитал пока отмалчиваться. Но видно было, что и он теперь поглядывает на Костянику с настороженностью.

— Зачем тебя в мешок зашили? — спросил Виктор, глядя в кровавые глаза девушки.

Ее красные глаза тоже, не моргая, смотрели на него. Странное ощущение. Жутковатое. От пристального взгляда Костяники мурашки бегали по спине.

— Не нашлось подходящих оков, — не сразу ответила девушка.

Виктор еще раз окинул взглядом ее тонкие ноги и руки. Что ж, такое возможно. Если цепи и кандалы Инквизиторов рассчитаны на крупных и мускулистых зеленокожих дикарей.

— Ну а почему же тебя тогда просто не связали, а, красноглазая ты наша? — опять вмешался Костоправ, всем своим видом показывая, что не намерен верить ни единому слову мутантки. — На кой хрен совать в мешок того, кого будут не топить, а жечь?

—

Меня трудно «просто связать», — тихо сказала девушка. — К сожалению, они, — Костяника глянула на мертвых Инквизиторов, — узнали об этом раньше, чем я успела освободиться.

Виктор, Костоправ и А-Ка молча смотрели на нее, ожидая продолжения.

—

Я легко развязываюсь, — пояснила девушка. — У меня подвижные суставы.

—

Что, настолько подвижные? — на этот раз от вопроса не удержался А-Ка.

Костяника подняла правую руку и, чуть стиснув зубы, согнула ее в локтевом суставе. Назад — в противоестественном обратном направлении. Затем без видимых усилий вправила сустав. После чего легко и безболезненно достала тыльной стороной ладони предплечья. И в заключение показала еще один фокус: растопырила пальцы так, что ладонь превратилась в подобие звезды с пятью симметрично расположенными лучами. Указательный палец оказался на месте большого, безымянный — на месте мизинца. Большой и мизинец были направлены вниз, едва не касаясь запястья.

—

Достаточно? — Костяника окинула ошарашенных сибиряков взглядом кровавых глаз.

—

Вот ведь млядство! — пробормотал Костоправ, глядя на девушку уже не с подозрением, а с нескрываемой тревогой.

А-Ка промолчал.

Виктор подумал, что если бы эта мутантка была с ними, когда их повязали китайцы Ся-цзы…

Впрочем, тогда ее с ними не было. Она с ними сейчас, и надо решать, что с ней делать.

—

Жизнь здесь не проходит бесследно, — вновь заговорила Костяника. — Даже те, кто сохранил человеческий облик, разум и речь, не застрахованы от мутаций. Но некоторые мутации могут оказаться полезными. Даже более полезными, чем гибкие суставы.

—

И у тебя есть еще что-то полезное? — осторожно осведомился Виктор.

—

Кое-что есть. Вы возьмете меня с собой?

Вопрос застал их врасплох.

—

А на кой ты нам нужна? — грубо осведомился Костоправ.

Девушка пожала плечами: