— И кому такое в голову могло прийти! — пробормотала Наташка. Борис покосился на чернявую. Показалось, или в ее словах действительно прозвучало нечто, похожее на восхищение? Что ж, тут, наверное, было чем восхищаться.

Корень хмыкнул:

— Уловила суть, да, Натаха? Нам здорово повезло. Во главе Союза встал великий человек. Наверное, раньше Союз не возник лишь потому, что не было вожака, способного вдохнуть в него жизнь. Но когда прижало по-настоящему, вожак отыскался.

— И кто же он такой? — заинтересовалась девушка.

Корень на миг смутился:

— Честно говоря, я его ни разу не видел. Я ведь только старшой мобильной группы. Одной из многих. Когда создавался Союз, все базары Дед перетирал.

— Дед? — переспросил Борис.

— Наш бывший бугор. Пахан. Вожак клана. Натаха его знает.

Чернявая кивнула. Правда знает…

— Он и сейчас поддерживает связь с Ваном, — закончил Корень.

— С кем, с кем? — не понял Борис. — С Иваном?

— С Ваном. С главой Союза. Его так зовут — Ван.

— Странное имя. Он что, китаец?

Корень пожал плечами:

— Наверное. Я не в курсе, а Дед не особо распространяется на эту тему.

Что ж, в конце концов, это и не важно. Национальная принадлежность сейчас мало кого волнует. А китайцев до кризиса расплодилось — мама не горюй. Неудивительно, что и среди диких эти ребята тоже затесались.

— Кстати, «ван» по-китайски значит «князь», — заметила Наташка. Борис усмехнулся. Какие познания, однако, кроются в милой чернявой головке!

— Новый князь нового мира, — задумчиво проговорила она.

На поясе Корня пискнула и захрипела рация. Передовой дозор доложил, что вышел к хутору и ничего подозрительного не наблюдает.

— Скоро будем на месте, — посерьезнел старшой группы.

Марш-бросок завершался. Ликбез тоже, надо полагать, закончился.

Война-охота продолжалась…

Борис лежал под пластом свежесрезанного дерна, сжимая в руках древко трофейного копья. Наверное, все-таки с арбалетом или луком в засаде чувствуешь себя увереннее. Но увы… Ни того, ни другого у него не было. Да и обращаться с этим оружием еще нужно уметь. Борис таким умением похвастать не мог.

Вот если бы ствол нормальный раздобыть. Да чтоб боеприпасы к нему… Ага, помечтай! У старшого и то в «калаше» только три боевых патрона. И пустой подствольник.

Да уж, три патрона на всю егерскую группу! Курам на смех! А что делать? С боеприпасами, судя по словам Корня, у диких больша-а-ая напряженка.

Борис чуть шевельнулся под тяжелым одеялом из травы и влажной земли. Не-а, не обернуться, не посмотреть назад. Никак. Ни назад, ни вбок. Только узкая щель впереди, прикрытая пучком травы. Вот в нее и пялься…

— Берест, хватит ерзать! — донесся сзади строгий окрик Корня. — Маскировку опять собьешь. Запарились уже поправлять!

Сам Корень и двое его арбалетчиков прятались за Разрушенной хуторской оградой. У них в случае чего есть хоть какой-то шанс затеряться во дворах. Если, конечно, успеют добежать от внешнего ограждения до центра хутора. У рукопашников же, залегших на открытом месте перед оградой, если что-то пойдет не так, не будет никакой надежды на спасение. Им светит или смерть, или — что более вероятно — трес-рабство. Хэдхантеры, говорят, сейчас убивают реже, чем раньше. Не из-за пробудившейся внезапно гуманности, конечно, — из-за банальной меркантильности. Трес стоит дорого. Труп не стоит ничего.

Лежать под толстыми пластами чернозема было неудобно. Чувствуешь себя как покойник в могиле. Тонкие коричневые и белесые корешки щекочут лицо. Мелкие земляные комочки проникают под одежду. Чешется голова. Пахнет глиной и пылью.

Но надо лежать под травяным одеялом без движения. Лежать и терпеливо ждать.

Высланный вперед дозор доложил о патруле. Одинокий хэдхантерский броневик направлялся в их сторону и мог появиться в любую минуту. Через неприметную снаружи щель между надрезанным грунтом и козырьком дерна Борис смотрел перед собой.

Чистое поле. Старая трасса, тянущаяся к хутору от Ставродара. У трассы — двое. Расстояние приличное. Не разглядеть кто. Но Борис знает. Наташка это. И Гарик.

Приманка…

Когда Борис узнал о планах Корня устроить ловлю на живца и использовать в качестве наживки Наташку, первым побуждением было прибить на хрен старшого группы. Он еле совладал с собой, вовремя вспомнив, чем чревато неповиновение во время охоты. И вот, пожалуйста… Двое у дороги. Стоят. Ждут.

А вот — напряглись. Вглядываются куда-то. Куда — отсюда не видно. Кажется, что-то заметили?

Заметить они могли только одно. Патруль.

— Ну-ка всем умереть! Живо! — послышалось сзади.

Снова — голос Корня… Борис нервно улыбнулся. «Умереть живо» — та еще команда. Впрочем, сейчас было не до веселья.

— Не шевелиться!

Хэдхантерских касок с шлемофонами в группе не было, рация — только у старшого и у дальнего дозора. Так что Корню приходилось орать из-за разваленной ограды. Пока еще кричать можно — хэды не услышат. А вот шевелиться действительно уже не стоит: оптика у пятнистых мощная. Могут засечь любое подозрительное движение.

Так, началось…

Два человека у трассы резко сорвались с места.

Побежали. Гарик сейчас был без камуфляжа, в яркой красной майке. Неприкрытая рыжая шевелюра тоже бросалась в глаза. Да и Наташку трудно не заметить.

Бегут быстро. Часто оглядываются.

Похожи на молодую пару, с голодухи влезшую в пригородные хутора и случайно нарвавшуюся на патруль. Такое бывает…

Ради двух человек хэды вряд ли станут вызывать из города вертушку или наземную подмогу. У патруля достаточно сил, чтобы самостоятельно справиться с перепуганной парочкой.

Ага, вот и они, голубчики…

Клюнули!

По трассе, со стороны города, мчится маленький приземистый броневичок-разведчик.

Беглецы бегут к хутору, где ждет засада. Оба хорошо играют свою роль. Очень убедительно изображают панику. Впрочем, не только в игре тут дело. Не столько даже в ней. По сути, и нет никакой игры. И Наташка, и Гарик хорошо знают, что их ждет, если они не успеют добежать до указанного рубежа.

И Наташка, и Гарик несутся со всех ног. Но это ничего не значит: патрульные броневики ездят быстрее.

Что за хрень?! Борис прикусил губу. Гарик споткнулся, упал. Наташка остановилась, помогла подняться. Специально разыграно? Нет? Ох, не переиграли бы, ребята! Не задерживались бы понапрасну, не теряли бы драгоценных минут…

Патрульный бронемобиль уверенно сокращал дистанцию.

«Ну же! Ну…» — мысленно торопил Борис. До Гарика ему по большому счету дела не было. А вот за черноволосую девчонку он переживал как за себя.

Девушка-приманка — стопроцентная гарантия, что хэды бросятся в погоню. Они и бросились. Молодые рабыни высоко ценятся на трес-рынке. Но если эти двое не успеют добежать до хутора, приманка станет добычей.

Борис хотел пойти в приманку с Наташкой вместо Гарика. Старшой запретил. Гарик был лучшим бегуном в группе. Наташка была единственной девчонкой среди них. «А ты, Берест, хорошо дерешься. В засаде от тебя будет больше проку», — сказал Корень.

Вопрос был решен. Борис уже уяснил, что на охотничьих вылазках слово старшого — закон. Не подчинишься — пустят в расход. Особенно если ты еще неполноправный член Союза, а так, сбоку припёка у егерской группы. Дикие — не хэды. Им людей в рабство на трес-биржах не продавать. Они используют людей на благо Союза, руководствуясь старым добрым принципом: от каждого — по способностям. Владеешь луком или арбалетом — будешь стрелком. Хорошо бегаешь — иди в приманку. Умеешь драться — сиди в засаде простым рукопашником. Сиди и не рыпайся. А начинаешь качать права и ломать заведенный порядок — умри. Не мешай группе делать дело. Это Корень уже успел объяснить. Популярно и доходчиво.