— Я смотрю, у тебя была о-о-очень насыщенная жизнь, — насмешливо произнес взводный. — Не хочешь поговорить об этом? Почему так?

Она отвернулась.

— Погоди-ка, Стольник, — вмешался Ухо. — Так мы это че, получается, типа, беглую поймали, что ли?

— Получается, — ответил командир, не отводя глаз от чернявой. — Типа того и получается. Причем сдернула она не из какого-нибудь хутора, а из города, в котором есть цивильный рынок трес-шлюшек, есть коллектор и есть колизей. Поблизости только один такой. И, честно говоря, я бы очень хотел знать, как ей удалось оттуда сбежать.

Ухо выругался.

— Да какая разница, как удалось! На кой хрен она нам вообще сдалась?! Если привезем в Ставродар — придется хозяину возвращать.

Стольник покачал головой.

— Не придется. — Взводный указал на рубец над грудью. — Идентификационное клеймо-тату она с себя содрала. Так что теперь никто уже не пробьет девчонку по базе. А значит, никто не вправе и предъявлять к нам претензий. Теперь это наша добыча и только наша.

Дикая скривилась, как от зубной боли.

— Ладно, — махнул рукой Стольник. — Не хочешь рассказывать о себе — молчи. Пока — молчи… Сейчас меня интересует другое. Объясни, что вы делали в буферке? Зачем поперлись к хуторам? Сколько групп было с вами? Где искать остальных?

Она улыбнулась не по-доброму. Заговорила наконец. Дерзко, с вызовом:

— А замучаешься искать остальных, пятнистый! Можешь считать этот рейд провальным.

Борис насторожился. Как-то уж слишком уверенно чернявая об этом заявила. Что-то в ее словах было такое… Она словно о чем-то знала, но не горела желанием поделиться своим знанием.

— Не каркай, сука! — нахмурился Ухо. Кажется, сержант тоже что-то почувствовал. Впрочем, не он один.

— Погоди-погоди, сержант, — отстранил безухого помощника Стольник. Взводный присел на корточки, смерил чернявую долгим пристальным взглядом. — А вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Почему ты решила, что наш рейд будет неудачным?

— Потому что… — дикая понизила голос. — Потому что…

И — вовсе перешла на шепот. Стольник подался вперед.

— Тьфу!

Точный плевок угодил взводному в лицо.

Дикая улыбнулась.

Стольник утерся. Поднялся на ноги. Неодобрительно покачал головой.

— Напрасно ты так, подруга, — вздохнул он. Голос его был спокойным. Пугающе спокойным.

Одним лишь гоном сказанного Стольник демонстрировал свою силу и власть. И намекал на уйму возможностей заставить человека говорить, даже если он этого делать не хочет. Любого человека.

Вот только была тут одна загвоздочка. Принуждая пленницу к откровенности пытками, можно ее ненароком покалечить. А на калеченом товаре много не заработаешь. Наверное, дикая тоже это хорошо понимала.

— Стольник! — сзади раздался чей-то крик.

Кричал связист, выскочивший из командирской машины как ошпаренный. Хэд подбежал к ним — взволнованный и радостный, с вытаращенными глазами…

— Стольник, там это…

Махнул рукой куда-то за спину.

— Что? — нетерпеливо рявкнул взводный.

— Разведка вышла на связь!

— Ну?!

— Сообщают, что нашли еще диких. Других.

— Вот как? — Стольник хищно улыбнулся. Оживились хэды, стоявшие рядом. — Тоже идут сюда?

— Нет, не идут, — замотал головой связист. — Остановились в заброшенном хуторе.

— Где?

— Западнее от нас. В часе езды отсюда. Ну… то есть разведчики добрались туда за час.

— Значит, колонна доедет за два — два с половиной, — вслух прикинул Ухо.

— Сколько диких? — спросил Стольник.

— Точно установить не удалось. Но во всяком случае, побольше, чем этих, — связист кивнул на чернявую.

Стольник тоже взглянул на пленницу:

— Ну что, подруга, не сбываются твои пророчества. Мы еще из буферки не вышли, а добыча — видишь — сама косяками прет прямо в руки. И знаешь, мне отчего-то кажется, что этот рейд будет особенно удачным.

— А мне так не кажется, — злобно процедила дикарка.

— Твои проблемы, — отмахнулся Стольник. Взводный повернулся к сержанту: — Ухо, девчонку — в тресовозку, заприте ее в клетке для буйных. Сами — быстро по машинам! Выезжаем через две минуты.

Взводный направился к командирскому броневичку.

— Собрать оружие! — загремел голос Уха. — Все — по машинам! Быстро-быстро-быстро!

В поднявшейся суете взгляд сержанта выцепил Бориса:

— Берест, постой. Ты подстрелил девчонку — ты ею и займись. И за остальными дикими заодно приглядишь. Сядешь в тресовозку на место контролера. Гвоздь, помоги ему запихнуть дикую в отсек для буйных. Хватит кривиться, Гвоздь, это приказ! Давайте, давайте, шевелитесь. Наручники с нее снимите, но осторожнее там. И шмотки ей бросьте — пусть оденется. По ночам прохладно бывает, а простуженные тресы нам не нужны. Только это… из карманов все вытряхните. И подкладку в куртке прощупайте. Чтоб оружия никакого не было.

Оружия в куртке не было.

Борис и Гвоздь втащили пленницу в трес-транспорт и сняли с нее наручники. Мышцы девчонки еще не полностью отошли от парализатора, так что дикарка двигалась неловко, практически не сопротивляясь.

Чернявую заперли в небольшом изолированном отсеке с двойными решетками, расположенном напротив места охранника-контролера. В клетку для буйных сажали самых опасных диких, за которыми требовался особый присмотр.

Вслед за пленницей в клетку полетели майка и куртка с вывернутыми карманами.

— Оденься, — велел Борис.

Чернявая потянулась за вещами.

Когда решетчатая дверь с лязгом захлопнулась, уже вовсю ревели моторы. Гвоздь поспешил к машине Уха. Борис остался в трес-транспорте наблюдать за дикими.

Колонна шла на полной скорости. Дорога была дрянная. В тресовозе трясло еще сильнее, чем в бронетранспортере. О мягкости хода создатели машины явно заботились не в самую первую очередь. Их интересовало другое: чтобы в железную коробку на колесах вмещалось как можно больше народу.

Кабину водителя отделяла глухая перегородка. Возле кабины имелся узкий проход с двумя решетчатыми дверьми, через которые заводили и выводили пленных. Или заносили и выносили.

Между дверьми в небольшом тамбуре крепилось откидное сиденье и небольшой пульт, вмонтированный в стену. Здесь дежурил охранник-контролер, наблюдавший за живым товаром во время движения трес-транспорта. Сейчас на месте контролера сидел Борис.

Еще в хуторе с ними провели необходимый инструктаж и дали несколько практических уроков. Так что теперь Борис знал все, что нужно было знать хэдхантеру о передвижной тюрьме и о правилах перевозки заключенных.

Несмотря на внешнюю простоту, тресовозки представляли собой довольно сложную систему. Конструкторы, создававшие транспорт для перевозки людей, постарались продумать все до мелочей. При необходимости одним нажатием кнопки на пульте контроллера можно было опустить внутренние решетки, разбив все пространство тресовозки на несколько отсеков. Можно было заблокировать выход дополнительной дверью. Можно было пустить по любому из многочисленных контуров несмертельный, но чувствительный электрический разряд. Специально предназначенный для этого мощный генератор и энергоемкие аккумуляторы были установлены под кабиной. А в салоне тресовозки имелись предупреждающие знаки и надписи.

Кормили заключенных через выдвижные кормушки в бортах и во внутренней двери-решетке. Выводить по нужде арестантов нужды не было. Такой вот каламбур-с… В полу тресовозки имелись отверстия для слива нечистот, и пленники должны справлять свои естественные потребности на ходу. Всякий раз останавливаться и выводить диких наружу — замаешься. Да и небезопасно это: когда тресовозки набиты живым товаром, что называется, под завязку, уследить за всеми будет весьма проблематично.

О том, что будущие тресы задохнутся, можно было не беспокоиться: в салоне хватало зарешеченных окон, а когда окна закрывались, работала мощная вентиляция. Воздушные потоки продували весь транспорт.