Не зря же её прозвали Даром Пандоры…

Взрыва как такового не было, а вот звон пропал вместе с давящей тяжестью. Я покачнулся, но на ногах устоял. Не время расслабляться, ещё ничего не закончилось. Когда свет вернулся в норму, стало ясно, что пострадал не только шар — мой волшебный топор превратился в оплавленный огрызок, который не отзывался на мысленные команды. Большая часть мифрила будто испарилась.

Спасибо хоть сам хутор остался на месте.

Погасли и волшебные камни, на которых убивался горем Шевцов, а вот подожжённый им сарай уже превратился в сплошной пионерский костёр. Я бросился туда, но спятивший пироман был быстрее, выпустив в него новый сноп пламени с безумным хохотом. Видимо, с потерей руки его арсенал существенно сузился. Но внезапно огонь вызвал мощный взрыв, прямо внутри сарайчика. Мою кожу обдало диким жаром, отбросив меня назад мощной взрывной волной. Что там внутри могло так сильно рвануть, оставалось только гадать.

У меня перед глазами всё окончательно покраснело, даже солнечные зайчики от вспышки артефакта пропали. Как и сарайчик, где была заперта Пелагея.

— Ну что, понял теперь, каково мне? Осознал мою потерю, дебила ты кусок?!

Шевцов вновь направил руку на меня, но я не собирался торчать на одном месте. Волшебный огнемёт бил строго по прямой линии, так что достаточно было резво откатиться в сторону, пропустив основную струю мимо. Периферия тоже опаляла, но не смертельно.

После чего я вскочил на ноги и рванул навстречу к нему. Взбешённый колдун выпустил в меня ещё несколько фаерболов, а под конец сформировал что-то вроде огненного хлыста. Только я после знакомства с Талией отлично знал все преимущества и недостатки данного оружия. Главное — следить за рукой, а не за движениями огненной спирали. Она может обмануть, а вот рука — никогда.

Контр-адмирал очень старался, но провести меня обманным движением у него не вышло. Я резко упал на потухшие камни, пропустив хлыст над собой, а потом прямо из положения лёжа прыгнул вперёд, как изголодавшийся хищник. Всё, партер.

Шевцов напоследок сумел опалить мне грудь и плечи, но в следующее мгновение мой кулак раздробил камень в его глазнице. Теперь бы ещё ногу долой — и выйдет настоящий пират. Однако я предпочёл сначала заняться его рукой, переломив её, словно сухую ветку. Орки страшны в ближнем бою, даже такие недоделанные, как я. Если уж до этого дошло дело, то уж пеняйте на себя.

Дикая ярость клокотала во мне, приглушая боль и одалживая невиданные силы, но полностью растворяться в ней было нельзя. Иначе не выйдет сдержать обещание.

Я почти что бережно толкнул ногой в грудь воющего недобитка, опрокинув его на землю. Стоило поторопиться, пока меня не накрыл откат. Сил оставалось не так много, но вокруг росло ещё порядочно растений, готовых со мной любезно поделиться своей жизнью.

— Стоп!

Шипы выскочили на том самом месте, где пытался подняться Шевцов, окончательно его обездвижив. Он оказался действительно силён. Несмотря на пробитое в нескольких местах тело, умирать бывший офицер пока не собирался. Прокачка оставляла ему шансы на выживание, а вот я — нет.

— Стой-стой! — прохрипел он, отчаянно дёргаясь в западне.

Ему даже удалось обломать парочку шипов, но липкий сок ещё больше пригвоздил его к месту. Я же подобрал одну из тлеющих щепок, что разметало от взрыва по всей округе, и швырнул её прямо в колючие заросли. Те моментально занялись, благо про их повышенную горючесть упоминалось в самом заклинании. Можно было добавить пафосно: «Это тебе за всех», но урод и так прекрасно знал, за какие грехи скоро отправится в ад. Ему оставалось лишь поджариваться и голосить, пока есть чем.

Властитель мира, тоже мне…

Даже подохнуть достойно не смог.

А вот его инфернальные дружки вытаскивать горящего союзника отчего-то не спешили. Задрав голову к небу я с удивлением увидел, что чёрная стая спешно улетает прочь. Демонам вдогонку ещё садили из чего-то крупнокалиберного, но уже скорее по инерции.

— Трусы, — сплюнул я, направляясь обратно к окопу.

Вдруг там кто-то выжил? Нужно им помочь, а то нехорошо падшему владыке появляться без своей верной свиты. Пусть и в чистилище…

Я сидел возле пепелища до самого вечера.

На душе было пусто. Хотелось лечь на землю и уже не вставать никогда. Изредка меня пытались побеспокоить, но я ни на кого не реагировал. Мне не было никакого дела ни до горстки пленных, которых собирались зачем-то везти в Новороссийск на суд, ни до освобождённых заложников. Даже новость об удачной засаде на перевозчиков «новой партии» детишек не вызвала у меня каких-то эмоций.

Своего ребёнка я уберечь не смог…

По сути, Пелагея погибла из-за меня, и эта мысль мучила куда сильнее, чем самая изощрённая пытка. Что я мог сделать НЕ ТАК? Выхватить оружие у охраны и попытаться расстрелять Шевцова? Вряд ли бы это получилось — слишком уж нагло тот стоял, прямо у всех на виду. И нарочно не хотел покидать круг. Может, стоило взять Пелагею с собой, не оставлять её Глебу? И куда бы я её тогда дел…

По всему выходило, что мне вообще не стоило ввязываться в эту авантюру с поиском проклятого артефакта. Без меня шар, скорее всего, так и остался бы лежать в пещере. Ведь никто из предводителей не хотел рисковать собой. Это я дурак, готовый всем помочь…

Что ж, допомогался. Всем, кроме себя самого. И теперь всё остальное потеряло всякий смысл.

Тем временем сводная штурмовая группа потихоньку собиралась уходить. Всё что здесь могло сгореть, уже сгорело, а противник закончился. Демоны так и не решились к нам приближаться, будто почувствовали моё жгучее желание убивать. Может, отправиться в черноту и повторить там массовый забой?

Возвращаться в город я точно не собирался.

— Хватит уже горевать, ты не виноват, — строго произнёс Синголло, появляясь в поле зрения. — Все мы хороши, не ожидали такого от простого человечишки.

Следом рядом показалась Талия, обняв меня за плечи.

— Соболезную. Она была тебе дорога?

Я молча скинул её руку. Всё-таки с эмпатией у не-человеческих рас дело обстоит хуже некуда.

— Слушай, это был её выбор, — продолжил эльф. — На ней больше не было поводка, и она знала, на что идёт. Мы запомним её, как героиню, достойную быть воспетой. Знаю, это звучит слишком пафосно, но она вряд ли бы хотела, чтобы ты вот так по ней убивался.

Я уже хотел было оторвать ему ушастую голову, и даже поднялся на ноги, но тут до меня наконец-то дошло, что речь идёт об Анне. Вместе с этим осознанием я почувствовал острый укол стыда. Это ведь именно она победила Шевцова, а мы её даже не проводили по-человечески. На душе стало ещё гаже.

Скорее всего, храбрая девушка и являлась той самой причиной, из-за которой переполошилась Покровительница Новороссийска. Ещё одно настоящее Искажение, способное одолеть даже себя…

— Тут ещё была моя дочь, — я указал на пепелище.

От взрыва осталась небольшая воронка, продолжавшая до сих пор чадить. На неё было больно смотреть, но я не мог отвести взгляд. Не имел права.

— Что значит, была? — возмутился Синголло. — У тебя что, орочий приход случился? Ногогрыз чем-то напоил?

— Она. Была. Там! — произнёс я, свирепея.

Нет, всё же стоило открутить ему хотя бы уши, чтобы не донимал меня идиотскими вопросами. Уж голос собственной дочери я не мог перепутать. Да и врать Шевцову было совершенно ни к чему. Будь у него побольше времени или фантазии, он бы организовал более наглядное сожжение. А так уродец просто запихнул её в ближайший сарай, чтобы держать «козырь» под рукой.

Это во всяких дешёвых боевиках заложников выставляют напоказ и держат оружие у виска…

— Синг, он не понимает! — воскликнула Талия, легонько погладив меня по голове.

— У него её филактерия, вообще-то, — проворчал эльф.

— Тим, твою дочь можно вернуть! — затараторила полукровка, не обращая внимания на раздражённого приятеля. — Только сделать это нужно как можно скорее! Много времени прошло?