– Торк, не паникуй. Прими новую реальность в ощущениях. Силы нет и не будет. Как и этого крысёныша из администрации. Место главы клана вакантно. Есть возможность сделать карьеру.

Инквизитор подобрался, на его руках забегали огненные язычки.

– Не советую, – я спокойно активировал Щит Воды на полную мощность, – чего я стою, ты знаешь. Через несколько минут уйду и я. В твоих интересах не затевать бучу. Сокланам своим что-нибудь соврёшь. Начнёшь бычить – отправишься вслед за своим боссом...

Огоньки, бегающие по телу Инквизитора, погасли. Он посмотрел на меня уже гораздо спокойнее, затем перевёл взгляд на долину и в глазах его мелькнул страх. Я обернулся и увидел, что Маруся спешит к нам и вид у неё решительный.

– Не бойся, Торк, это за мной. Иди к своим. Чем быстрее вы все отсюда свалите, тем меньше будет разборок с Бюро и администрацией в будущем. Ты меня понял?

– Понял, Пилигрим, – мне показалось, что Инквизитор хотел ещё что-то спросить, но в этот момент рядом с нами с шумом приземлилась Красная Мантикора и уравнитель выбрал безопасное отступление, портанувшись прямо с места переговоров.

– Ну что, девочка, последний полёт? – обернулся я к Мантикоре.

Маруся грустно посмотрела на меня и наклонилась, согнув передние лапы, чтобы мне было удобнее взбираться. Повернула голову в сторону Уравнителей и издала протяжный сиплый рык, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Я похлопал её по шее, приговаривая:

– Я абсолютно с тобой согласен, милочка, полетели в лагерь!

И снова ветер засвистел в ушах, и земля исчезла где-то в низу, а небо Бытия стало ближе. Пролетая над лагерем, я попросил Мантикору снизится.

– Дядя Миша!!! Не поминайте лихооом! – долгие прощания – лишние слёзы.

Фигура Магистра Ордена Креста с поднятой рукой мелькнула и исчезла…

– Полетели вверх, Марусечка! Не скучай!!! Передавай привет Олеандре...

Будем жить!..

# Пилигрим – инициация через 7…6…5…4…3…2…1…#

Междуглавие

Жизнь – это путь между приходом

из ниоткуда и возвращением в никуда.

М. М. Мамчич

Что? Опять??? Мы так не договаривались!

Опять я в плаще и рясе из грубой ткани. Снова эта горная дорога, унылый пейзаж с пронизывающим ветром и ущелье с молочным туманом. Никакой фантазии у Системы. Хотя, может это и не Система, а мои игры разума?

Я с удовлетворением ощутил сандалии на своих ступнях. За плечами висел холщовый мешок, инвентаризация которого показала, что мои любимые вещички и оружие никуда не делись. Ну хоть тут порядок.

Оглядевшись, я понял, что в этот раз оказался не в самом начале Пути, а в получасе от вершины. Как раз за этим поворотом должна быть поляна, где шаман с гномом угощали меня жареным мясом. Ну что ж, ситуация привычная, по правилам я должен дойти до края пропасти и сигануть оттуда…

Из-за тумана было очень трудно определить время суток. Небо было затянуто какой-то клубящейся серой хмарью, поэтому не было видно ни солнца, ни звёзд, ни луны.

Я попытался вызвать или заглянуть в интерфейс. Но тщетно. Ни одного признака виртуальности. Ни внутреннего, ни внешнего. Чистая работа!

На площадке, куда я поднялся никого не было. Видимо новых халявных подарков не будет. Впрочем, никто и не обещал…

Следы привала и старого кострища ветер, гулявший по поляне, давно занёс песком и всяким мусором из сухих веток и клочков мха. Проходя мимо я с удивлением заметил на небольшом участке глинистой почвы несколько гигантских следов, возможно принадлежавших крупной рептилии.

Чудны дороги твои, Чистилище! Я с опаской осмотрелся и передёрнул плечами. Если тут бродят такие чудища, значит не так уж здесь и безопасно, как уверяют…

А вот и камень корейского воина, дальше должна быть пропасть. А вот и она! Так чего я жду? И решительно направился к краю.

Но не тут-то было. Со всем своим нубским энтузиазмом, не доходя буквально нескольких метров до края, я шарахнулся о прозрачный барьер, внезапно возникший на моём пути. В панике кинулся ощупывать его руками вдоль всего периметра. Продвигаясь вправо и влево. Барьер аккуратно поворачивал вдоль края пропасти и тянулся до самой скалы. Уже через два часа, запыхавшийся и злой, я понял, что заперт на вершине небольшого утёса.

Может, ещё не время, и проход открывается только ночью? Ничего другого, как ждать не остаётся. Однако, в душе поселилась неясная тревога. Что-то пошло не так. Янитор не предупреждал о подобных трудностях…

В нетерпении я стал вышагивать по краю невидимого барьера, в сердцах отфутболивая мелкие камни. И, как обычно, поплатился. Сандалии – не та обувь, которая способствует футбольному мастерству.

Шипя и завывая на одной ноте, я заскакал на одной ноге около барьера. Боль в ушибленном большом пальце левой ноги была отнюдь не виртуальной. От досады на себя, обиды и боли выступили слёзы. Я уселся прямо на землю, ухватившись за многострадальный палец, когда услышал за спиной голос:

– Мда, Артём Сергеевич… всё-таки вы не совсем правильный герой… нескладный какой-то. Можно сказать, непутёвый, – что характерно, боль сняло, как рукой. Я в растерянности оглянулся.

Посреди поляны, прямо так, на траве стоял великолепный слоновой кости рояль с надписью на корпусе «Steinway & Sons». За инструментом сидел… я.

В белом фраке с крупной алой бабочкой в чёрный горошек. То есть, кто-то в моём земном обличье. Сидел и улыбался, глядя на мою реакцию.

– Здрасте…– справиться с замешательством удалось не сразу.

– Ладно, не буду вас смущать, Артём, – незнакомец мгновенно преобразился сначала в орка, затем эльфа и, наконец, в гоблина Гуггенхайма, – так лучше? Комфортнее?

– Пожалуй, да, простите, а как к вам обращаться? Я так понимаю, наша с вами беседа обязательна?

– Хм, а вы быстро адаптировались, Артём! Обращайтесь ко мне просто, Вестник. Необходимость в общении возникла, в основном, по моей инициативе. Вы мне, скажем так, симпатичны, поэтому я и был против вашей элиминации.

– Элими…что?

– Элиминации, элиминации. Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле. Да и образование ваше позволяет идентифицировать этот термин. В данном контексте элиминация – полное уничтожение вашей души. Или, как любит выражаться псевдоразум, который называет себя Системой, нейроматрица. Вижу, вы всё-таки несколько обескуражены и введены в заблуждение. Значит я должен объяснить quiproquo…

– Простите, что прерываю, ммм…Вестник, но мне уже столько раз объясняли кто есть, кто, что не только запутали, но и подорвали всякую возможность доверия…

– Хм, а если так…– Вестник щёлкнул пальцами, и я повалился на землю, раздираемый острой болью во всём теле. В глазах потемнело, вены на кистях рук и ступнях вздулись, лопнули и стали кровоточить. Желудок вывернуло наизнанку, я обмочился и обоср… пардон за подробности. Сжав остатки воли и уходящего сознания пролепетал дрожащими губами:

– Ээтто…ччистилище…всё иллюзия…вввы…– меня снова вывернуло.

Вестник подошёл ко мне и, брезгливо вытащив из внутреннего кармана белоснежный шёлковый платок, вытер им мои губы.

– А ты – крепкий орешек, Артём! Ладно, живи…

Мне мгновенно полегчало. Кровотечение, головокружение и тошнота прошли, словно по волшебству. Правда следы физиологических отправлений никуда не делись, и я продолжал испытывать больше психологический, чем физический дискомфорт.

– Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся, Вестник.

– Так ты же не служил, Артём?

– Психиатрическая клиника считается?

– А… вот ты о чём…, пожалуй, особенно в твоей стране…

– Ого, вы меня убедили, Вестник. Осведомлённость о наших реалиях впечатляет. Система не могла эти похвастаться.

– Система вообще мало чем может похвастаться. Выстроила постулаты развития виртуального мира на ложных данных, полезла не в своё дело… Зачем-то ухватилась за идею переселения душ… – гоблин помог мне встать, – прости, Артём, но придётся пока походить так. Чистилище – не виртуальность. А вполне реальное пространство. Вернее, грань очень тонка. Души попадают сюда после смерти или могут посетить факультативно, например, во сне или во время глубокой медитации. Твои земляки довольно часто этим пользуются. Хоть большинство и не осознаёт, как это опасно для физического тела.