— Толя, не смей! Ща мы цемент найдём и быстренько тебя проклеим… Ну ты чего! Там БТР починить некому, девочки спасённые на тебя заглядывались…

Но мои неуклюжие попытки сохранить остатки статуи ни к чему не привели.

Даже накрытые сброшенными балахонами и собственной курткой обломки продолжали трещать, будто перегретый поп-корн. Опал в глазнице потускнел и вывалился наружу, а следом сама голова раскололась на множество осколков. Не только порталистка сражалась из последних сил, оказывается. Вскоре под тряпками остался один лишь серый песок с мелкими чёрными вкраплениями.

Я с рычанием вцепился в него единственной рукой, пытаясь хоть как-то задержать стремительный распад, и ткнул туда же обожжённую культю. Боль душевная заглушила физическую, позволив ненадолго забыть о ране. Но песок равнодушно струился сквозь пальцы, будто поскорее хотел вернуться на землю.

— Его больше нет, он отправился к родным, — попытался успокоить меня Платон. — Ему там будет лучше.

— Да откуда тебе… — огрызнулся было я, но тут же осёкся. — Правда?

— Я не могу врать, — изобразил подобие улыбки мальчик, убирая тряпки. — Дяденьке всё равно пришлось бы скоро уходить. Долго с ангелом смерти не прожить, и он это знал.

— Да уж, это был тот ещё херувимчик. А что ты делаешь?

— Нужно завершить распад, чтобы он больше ни к кому не пристал.

Снова попав под солнечные лучи песок стал шипеть, пуская чёрный дымок. Я помог мальчику окончательно его открыть и даже срубил пару ветвей на ближайшем дереве, чтобы избежать малейшей тени. Прожаривать, так на совесть. После чего волшебный топор окончательно превратился в металлическую болванку, а я — в безоружного инвалида.

Даже простенькое заклинание мне сейчас было не под силу, так как второй указательный палец валялся сейчас чёрт знает где. А одним я могу только укоризненно погрозить врагу, если ещё кто-то остался.

— Не переживайте, всё в порядке, — будто прочёл мои мысли слепой ребёнок. — Хорошие дяди и тёти скоро будут здесь.

— О как, ну тогда ладно… А скажи-ка мне, Платон, почему ты сразу не убежал от вредной тёти?

— Она не вредная. Просто запуталась, не разбирала кто плохой, а кто — хороший. Вроде вас.

— Вот уж спасибо!

Я обессиленно плюхнулся рядом с дымящей песочницей, прислонившись спиной к ближайшему монументу. Если помощь уже в пути, то можно немного и посидеть. А вот ложиться лучше не надо — могу обратно и не встать.

— Ты не ответил на мой вопрос. Нас бы очень выручило, отойди ты чуть раньше.

— Простите, я не мог, — понуро опустил голову мальчик. — Тут был ещё кто-то. Очень страшный.

— Где?! — встрепенулся я.

— Он ушёл, отпустил меня. Ему нельзя сильно вмешиваться, а дяденька в камне и так бы победил.

— Поня-я-ятно… Описать его можешь?

Платон уставился на меня бельмами глаз и почти по-взрослому вздохнул:

— Могу, но вам это ничего не скажет. Тётенька часто говорила, что его взгляд пылает праведным огнём. Если вы его встретите, то сразу узнаете.

— А что он хотел? Нет, не от тёти Глаши, с ней как раз всё понятно. А вообще?

— Как и все остальные, — пожал худенькими плечами мальчик. — Победить.

Три дня в станице поливало, как из ведра, но сегодня погода решила-таки смилостивиться и ограничилась моросящим дождичком. Передышка случилась очень вовремя, ведь по слухам у некоторых жителей окраин уже начало затапливать подвалы. Это людоящерам подобное ненастье в кайф, а вот люди больше к суше склоняются.

Чешуйчатых я помянул не просто так. Жутковатые на вид союзники приплыли в Каневскую позавчера с щедрыми дарами, и до сих пор шатались повсюду, пугая простой народ до икоты. Но потихоньку к делегатам привыкали, не без усилий добродушного Коли Папанина. Ополченец вызвался быть гидом для своих приятелей по рыбалке, и заодно подбивал начальство совершить совместный рейд на парочку соседних лиманов. Продовольственные запасы не отличались большим объёмом, так что согласие было лишь делом времени.

Атамана разрывали тысячами неотложных дел, да и Комиссара я видел всего пару раз. Их благодарность мне была особо не нужна, а они в свою очередь не стремились к контакту, опасаясь неудобных вопросов.

Мавр сделал своё дело, мавр должен уходить. То есть, в моём случае — уезжать.

Долгожданная автоколонна появилась с опозданием в несколько дней. От графика отстали не просто так — на пути появилось новое чёрное пятно, которое пришлось долго объезжать. К счастью, связь наладили достаточно быстро, и маяться в неизвестности мне не пришлось. Количества порталов в день штурма станицы не хватило для полноценной магической бури, позволив радиоэфиру быстро прийти в себя. Опять же вопрос — как одна девушка, пусть и очень шустрая, смогла перебросить целую ораву монстров за ночь. Но выживших членов общества «Возрождения», как они себя сами называли, держали подальше от любопытных глаз и никого к ним не подпускали. Так что можно было строить теории вплоть до одурения.

То же самое касалось и Платона. Хотя мальчик всё же успел рассказать несколько интересных вещей. Например то, что руководство станицы выходило на связь с Глашей через посредников, но диалога у них не получилось. В результате чего началась настоящая война на взаимное уничтожение, унесшая множество ни в чём не повинных жизней. Можно ли было всего этого избежать? Зная фанатичность жрицы и упрямство казаков, лично я в этом сомневался. Всем нужен был юный гений, способный усиливать магические способности.

Именно благодаря добродушному мальчику моя культя в будущем должна отрастить новую полноценную кисть. Но это — большой секрет, который я обещал никому не рассказывать. Здесь очень любят талантливых людей и очень неохотно их отпускают. Та же Тамара Васильевна трудилась отнюдь не добровольно, как выяснилось. Да и многие другие тоже.

Нет, в подвалах никого не держали, но условия для ценных специалистов напоминали закрытые военные городки в лучшие свои годы.

Мне ещё повезло, что от меня успели порядком устать и не видели пользы в дальнейшем «сотрудничестве». И я очень не хотел склонять чашу весов новостью о моей чудесной регенерации. Ведь не только ящеры могут заново отращивать утраченное, некоторые растения тоже способны на подобный фокус.

А пока мне приходилось носить забинтованную руку на подвязке и старательно изображать инвалида. С местом в колонне меня не обманули, так что путешествие не должно было занять много времени. А там можно будет сильно не скрываться.

Как раз сегодня поутру колёсный караван собирался покинуть станицу и направиться в сторону Ейска. Здесь к ней присоединился тот самый бронетранспортёр, который так приглянулся Толику. По слухам, в его честь в скором времени воздвигнут что-то вроде памятника на том самом месте, посреди кладбища. Он бы точно оценил всю иронию ситуации.

Мне памятник не полагался, чему я был несказанно рад. Да и провожала меня в дальний путь вовсе не благодарная толпа с плакатами.

— Вот я и остался снова один… — вздохнул Беседин, задумчиво уставившись на вереницу тяжёлых машин, проезжавших мимо.

Не считая броневиков, основную часть колонны составляли военные грузовики, съезжающиеся отовсюду. В каком-то из них мне и предстояло путешествовать.

— Не дрейфь, Егорыч! — я похлопал приунывшего архивиста по плечу. — Тебе штат нормальными людьми быстро сформируют. Вот посмотришь, не успеет за нами пыль улечься, как прискачет Комиссар с предложением, от которого нельзя отказаться.

— Вот этого я и боюсь. Нормальных людей…

— Ничего, они от твоих бесконечных бумажек быстро озвереют, — улыбнулся я. — Даже к черноте будут рады прокатиться, лишь бы из Архива сбежать.

— Не думаю, что есть надобность во втором эксперименте. Кольцо существует до сих пор, так что ты оказался полностью прав. Снова. И даже не попросил награды.

— Меня вполне устроит тот факт, что Хаос перестанет расползаться, — уверил я его. — Лишь бы вы с оповещением соседей не затягивали. Чем быстрей разойдётся рецепт, тем лучше.