Для их возвращения неплохо бы сначала навести порядок в самой Романихе. Тот факт, что нам пришлось проникать сюда тайно, подобно лазутчикам, иначе как идиотизмом не назовёшь. Благо на той стороне нас встретили и сопроводили прямиком к Дудникову.

У Александра Васильевича вид оказался весьма далёким от цветущего. Бывший байкер как будто постарел лет на десять с нашей прошлой встречи, практически полностью поседев. Пусть его хромота прошла, с фирменной тростью он так и не расстался.

После короткой, но эмоциональной встречи, мы внезапно оказались на срочном совещании, которое продлилось до раннего утра. Из присутствующих я знал только Ермака с Пыльником, и чувствовал себя не в своей тарелке. В отличие от ламповых посиделок Совета, здесь не чувствовалось той атмосферы — все были напряжены и раздражительны.

Нас выслушали по отдельности, особенно меня, после чего разгорелись жаркие споры, что делать дальше. Большинство склонялось к передислокации, хотя бы в соседнюю Сивуху. Пересвет же вместе с немногочисленными сторонниками не хотел никуда уходить. Оборону здесь худо-бедно наладили, а с вводом комендантского часа количество заболевших пошло на спад. И тут я был с ним в кои-то веки согласен.

Как ни крути, с островитянами нужно что-то решать. И чем скорее, тем лучше. К сожалению, самые радикальные методы, вроде артиллерийского обстрела, не подходили. Могли пострадать невиновные, коих там большинство.

— Придётся проводить спецоперацию, — решил наконец Дудников. — И чем быстрей, тем лучше. Людей, по сути, держат в заложниках.

— Кто бы нам помог… — проворчал Пыльник.

— Они точно к этому лапу приложили, — поддержала отца Ольга. — Если избавимся от них, та гадость наверняка пройдёт сама. А ещё лучше, найти того, кто это сделал.

Против подобного никто протестовать не стал, и до рассвета оставшиеся в строю командиры утрясали детали мероприятия. Решили выдвигаться через несколько дней, собрав самых боеспособных людей, включая Айрата. Пирокинетик всё ещё не вернулся с очередного рейда по «зелёным», и без него колода была неполной.

Наконец, все разошлись, и Дудников с облегчением выдохнул:

— Спасибо вам, ребята! Особенно тебе, Тимофей. Извини, что не поверил оболтусам на твой счёт…

— Он оставил там дочку, чтобы нас вытащить, — заявила Оля. — Мы теперь мы ему по гроб должны!

— Вытащим, — кивнул воевода. — Всех оттуда вытащим, обещаю. Сам туда пойду, не волнуйся. Я за власть не держусь, как некоторые думают. А пока отдыхайте, заслужили. Я тоже вздремну часок, пожалуй, раз ночь прошла спокойно.

Александр Васильевич обитал прямо в штабе, занимавшем отдельное здание, и ему никуда не требовалось идти. Оля с Олегом пригласили нас к себе, но я отказался, прекрасно понимая, что им двоим стоит наверстать упущенное. Шухерезада тоже предпочла общежитие для гостей — дорога далась ей нелегко, а задание наконец-то закончилось и она могла с чистой совестью ничего не делать.

В наш общий дом на Молодёжной улице давно заселились другие, но Гусевым всё-таки выдали собственное жильё, неподалёку от госпиталя. И после недолгих размышлений, я решил нагрянуть к ним в гости с утра пораньше.

Домик мне понравился — ещё старой постройки, с резными оконными проёмами и шикарным крыльцом-верандой, где стоял небольшой летний столик. Прямо захотелось там устроиться и неспешно выпить чашечку кофе. Повсюду стояли горшки с цветами, да и в клумбах на земле тоже много чего колосилось. Видимо, тут раньше была чья-то дача, ставшая постоянным жильём уже после прихода Волшебства.

Что интересно, за забором располагался укреплённый пост, где коротали время двое вооружённых ополченцев. Благо Дудников выдал мне сопровождающего, и меня без проблем пропустили.

Стоило позвонить в звонок на калитке, как она тут же открылась. Цивилизация! Я мигом взлетел по крылечку, и встал напротив входной двери. Ладошки невольно вспотели. Зная привычку Паши сначала бить, а потом разбираться, приём обещал быть горячим. Однако бывший десантник в трусах и нательной майке флегматично открыл дверь и пропустил меня внутрь. Вот уж кто ни капли не изменился — все такой же широкоплечий и белобрысый.

— Вас что, уже предупредили? — расстроился я. — Никакого сюрприза…

Вместо ответа Паша молча потопал куда-то по коридору. Не придумав ничего лучше, я последовал с ним.

— Эй, с Ромашкой что-то случилось?

Парень вошёл в одну из комнат, не затворив за собой дверь. Судя по строгому убранству, здесь он и обитал. Простенькие обои на одной из стен занимала огромная карта села, составленная из нескольких распечаток, а по углам ютилась старенькая мебель. Большинство листов на стене помимо схемы покрывали какие-то заметки. Холостяцкая однушка оказалась расправлена — видимо я его оттуда только что поднял. Странное дело — за ним раньше лунатизма не наблюдалось. Теперь же он смотрел строго перед собой, почти не моргая.

Вместо того, чтобы лечь обратно в кровать, Паша сел за стол, где лежало разобранное оружие, после чего принялся деловито собирать пистолет из промасленных деталей. Всё так же уставившись в одну точку невидящим взором.

— Паша, приём!

Я затормошил его за плечо, но вновь без результата. Тем временем он закончил сборку и со звонким щелчком вставил на место магазин. Заряженный, насколько я успел разглядеть. Затем он передёрнул затвор и поднёс дуло прямо к собственному виску. Я уже безо всякого стеснения вцепился в его запястье двумя руками, уводя оружие в сторону, но он небрежным взмахом ладони отфутболил меня к противоположной стене, вместе с хлёстким порывом ветра.

Подо мной что-то треснуло, выбив весь воздух из лёгких, а он как ни в чём не бывало снова уткнулся лбом в пушку. Указательный палец на спусковом крючке напрягся, только выстрела не произошло. Спасибо за науку — я теперь знаю, где у кого находится предохранитель.

Отсрочка вышла недолгой, но этого хватило, чтобы дверь распахнулась и мимо меня промелькнули стройные девичьи ножки.

— Спи!

Паша, который успел вернуть предохранитель на место, послушно треснулся лбом о столешницу и захрапел. Над ним замерла Полина в одном тонком халатике, закусив губу до крови. Девушку я едва узнал — преимущественно по белоснежным волосам, собранным на ночь в хвост. В отличие от брата, она заметно подросла, и можно сказать — расцвела. Увы, момент сейчас был не самый подходящий для любования.

Не знаю, что здесь творится, но кофе мне уже явно не нальют…

— Получается, та странная кома твоя работа? — уточнил я, закончив с транспортировкой.

Затолкать Пашу на собственную кровать оказалось делом непростым, учитывая его могучую комплекцию. Пока пыхтел, Ромашка успела вдоволь наплакаться и немного успокоилась. Моё появление её почти не удивило — в отличие от остальных, она прислушалась к рассказу Шланга с Гоблином. Вот только нашу долгожданную встречу омрачил братишка, который едва не продырявил себе голову из табельного оружия.

Что-то не складывается у меня со старыми знакомыми…

Теперь же бывший десантник мирно спал, будто великовозрастный младенец. А у меня назрел ряд вопросов к его сестре.

— По-другому никак, — призналась Полина, подавив запоздалый всхлип. — Если их не усыпить, они так и будут себя гробить, до самого конца. Я уже всё перепробовала, но этот чёртов психоз не проходит!

— Значит, всё-таки заклятье, — кивнул я. — Ещё симптомы есть?

— Кроме помутнения рассудка, никаких, — передёрнула она плечами. — Адреналин повышен в несколько раз, при этом реакции заторможенные. Извини, у меня нет опыта в таких вопросах. Возможно, настоящий врач справился бы лучше…

— Ты умница, выиграла нам время, — подбодрил я её, приобняв за плечи. — Не кори себя.

Она вздрогнула и поспешно отодвинулась.

— Мне нужно переодеться.

— Беги.

Я пропустил её к выходу из комнаты, а сам принялся изучать разрисованную карту Романихи на стене. Вряд ли Паша просто хотел заменить скучноватые обои от нечего делать. Он не поленился дорисовать на распечатке все новостройки, скрупулёзно перенеся едва ли не каждое строение в округе. А вот что означали многочисленные разноцветные линии, опутывавшие село, оставалось для меня загадкой. Я смог опознать лишь крепостные стены, представленные тёмно-коричневой штриховкой. За них прочие пометки почти не выходили. Ещё повсюду были буквы, совпадавшие по цвету с линиями.