— Уже начали. Только это лишь сдерживающий фактор, всех наших проблем он не решит.

— Брось, ты просто терпеть не можешь антимагические поля, потому что они делают тебя прежним. К магии слишком быстро привыкаешь.

— Возможно, — не стал он спорить. — Но куда больше мне будет не хватать всех вас…

— Знаю, Егорыч. Но что поделать.

— Ладно, с тобой всё ясно, ну а ты как? Не передумала?

Церебрик многозначительно посмотрел на сидящую в коляске Талию, но та молча покачала головой. В последнее время из неё трудно было вытянуть хотя бы пару слов, за исключением того момента, когда она неожиданно попросила взять её с собой. Полукровка тяжело переживала своё поражение, хотя медикам удалось пришить ей руку и кое-как восстановить часть повреждённых сухожилий. Остальное должно было со временем зажить само, благодаря нечеловеческому генотипу. Не так быстро, как у рептилий, но всё же.

А вот с психикой дела обстояли весьма смутно, и я очень надеялся, что смена обстановки пойдёт ей на пользу. Да и путешествовать вместе веселей. Будь моя воля — прихватил бы с собой и Беседина, но уж его отсюда не выпустят даже на инвалидной коляске. Это мы тут белые вороны, плохо поддающиеся контролю. От подобных активов лучше избавиться, пока вреда от них не стало больше, чем пользы.

Большую часть нашего разговора одноглазая демонесса молчала, подставив лицо мелким холодным капелькам. Но потом всё же выдавила из себя:

— Мне здесь больше нечего делать.

— Как знаешь. Если что, вам тут всегда рады. Правда.

Тем временем возле нас шумно притормозил буро-зелёный «Урал» с обычным тентованным кузовом. Немолодой водитель с окладистой седой бородой высунулся из кабины и требовательно поинтересовался:

— Бухлин тут?

— Он самый, — кивнул я.

— Грузитесь. Две минуты вам.

Большим количеством вещей мне разжиться так и не удалось и всё моё имущество спокойно поместилось в небольшой походный рюкзак. Но вот с Талией нам пришлось конкретно повозиться. Ноги не слушались её совершенно, а в набитый всяческим барахлом кузов кресло не помещалось. Кое-как мы пристроили беспомощную девушку между двух деревянных ящиков, оббитых металлом, а её средство передвижения просто сложили, благо конструкция позволяла. Других пассажиров здесь не обнаружилось, что неудивительно, учитывая отсутствие тёплого кунга. От внешнего мира нас отделяло только грубое полотно тента, натянутое на крепкий каркас.

Прощание вышло скомканным и неловким. В лимит мы, естественно, не уложились, и раздражённый водитель ударил по газам. Беседин едва успел спрыгнуть на дорогу, помахав нам вслед рукой. Я ответил аналогичным жестом, и мы свернули за угол, догоняя выстроившиеся в цепочку другие машины.

Наше место располагалось ближе к хвосту колонны, так что мы успели обогнать всего шестерых. Но один из промелькнувших мимо грузовиков настолько привлёк моё внимание, что я чуть не вывалился из кузова в попытке рассмотреть его повнимательней. На первый взгляд — обычный вахтовый «Газ-66» с кунгом, перекрашенным в пятнистый камуфляж. Кое-где между небрежными разводами до сих пор проступала старая краска жёлто-оранжевого цвета. В высокой кабине сидели двое в чёрных куртках. Водитель к тому же ещё и в кепке, тоже чёрного цвета.

Ничего примечательного, если не считать здоровенного шипастого треугольника с вписанным в него кругом. Знакомый символ был нанесён светоотражающей краской на один из бортов, так что просмотреть его при всём желании было нельзя. Но никого, кроме одного меня, данное изображение не заинтересовало. Все продолжали ехать ровным строем в сторону блокпоста, выдерживая строгую дистанцию между машинами. И только мы продолжали нагонять своё место в колонне.

— Что случилось? — подала голос встревоженная Талия.

— Да так, ничего особенного, — ответил я, не сводя глаз с удаляющегося грузовика. — Просто чувствую, что поездка наша будет нескучной…

Каждый сходит с ума по-своему.

Кто-то тихо, не привлекая к себе особого внимания, а кое-кто наоборот — непременно хочет заявить о своих тараканах во всеуслышание. В идеале, ещё и поделиться ими с другими людьми, чтобы найти единомышленников. А безумие, как известно, весьма заразная штука. Вот и получается, что в благоприятной обстановке умалишённые плодятся, как грибы после дождя.

Например здесь, посреди вполне обычного заброшенного хуторка, обосновались нео-язычники. Сами они называли себя «вернувшимися к корням». И ладно бы эти почитатели древности спокойно молились своим идолам, вытесанным из брёвен, прыгали через костры и занимались бы прочими невинными ритуалами. Но нет — им непременно подавай жертвоприношений, вплоть до человеческих. Да и жили сектанты совсем не мирной общиной, и охотно грабили всех «иноверцев», до кого могли дотянуться. Естественно, во славу богов.

Конец у подобного жизненного уклада случился вполне закономерный. Однажды тёплым осенним утром к ним постучались. Да так громко, что у большинства зданий тут же повылетали двери с окнами, а некоторые сооружения и вовсе сложились внутрь себя. Теперь над хутором поднимался густой столб чёрного дыма, а число его новых жителей стремительно сокращалось. И дело тут вовсе не в плохой экологии.

Просто настал час расплаты за содеянное, чего язычники совсем не ожидали, понадеявшись на защиту деревянных идолов. Но те пока что справлялись со своей ролью плоховато — их даже обычные пули прошивали насквозь, не говоря уже про магию. Видимо, самим богам были неприятны такие нерадивые последователи, и они предпочли от них отвернуться…

— Кто ты такой, урод?!

— Смерть твоя дурацкая, — буркнул я в ответ, выдирая из себя очередную острую железку.

Спасибо лёгкому бронежилету, иначе бритый налысо детина, который решил сбежать через густую рощицу, превратил бы меня в подушечку для булавок. Но и так во мне торчало с десяток инородных предметов — от тонких сварочных электродов до настоящих штык-ножей. Причём призвал он весь этот смертоносный металлолом прямо из воздуха, когда я лишил его основного оружия — охотничьей «Сайги». Разрубил её пополам и решил, что этого достаточно. Увы, беглец с этим оказался категорически не согласен.

Восьмой уровень — это вам не шутки, но уж больно мне хотелось взять хоть кого-нибудь живым. Через этот крохотный лесок на окраине хутора, плавно переходящий в прибрежные камышовые заросли, то и дело хотели вырваться из окружения рассеянные одиночки, только эта затея оканчивалась для них плачевно. Уже четыре тела истлели до состояния праха, и пятый готовился к ним присоединиться.

Ничего кроме смерти их здесь не ожидало. У большинства людей она ассоциируется с костлявой старухой, вооружённой косой, чаще всего в тёмном балдахне. На крайний случай — с белокожей девушкой в саване, а вместо этого их встречал зеленокожий друид с топором. Не очень канонично, так что многие напоследок удивлялись.

Ну уж простите, куда более симпатичная со всех сторон Талия сейчас участвовала в штурме, а мной просто заткнули одну из многочисленных дыр в периметре. Людей катастрофически не хватало для полноценной операции, поэтому в рощице я находился в гордом одиночестве. Залётные беглецы не в счёт — они тут долго не задерживались, превращаясь в питательную золу для растений.

Такой вот получается природный круговорот.

Наконец, последний штырь покинул моё предплечье. В основном пострадали конечности, а вот лицо я в последний момент успел прикрыть. Торс сберёг бронежилет, под которым сейчас наверняка наливались многочисленные синяки. Наверняка целых рёбер у меня не осталось. Каждый вздох вызывал адскую боль в груди, но куда деваться, сам виноват. Радовало только одно — все раны должны скоро затянуться без всякой перевязки и прочей медицинской помощи. Нынче это пустяки, пусть и весьма болезненные. Несколько минут, и снова буду как огурчик, во всех смыслах.