После прихода Волшебства большинство магазинов, включая сетевые, приказали долго жить, а вот рынок наоборот — обрёл второе дыхание. Торговали чем угодно — от сельскохозяйственной продукции, до мелких артефактов. Здесь отоваривалось большинство жителей, и за каждое торговое место шла ожесточённая борьба. Точки выдавались исключительно через руководство станицы, поэтому частнику, не имевшему нужных связей, проще было отдать товар перекупщику, чем пытаться его сбыть самостоятельно. Даже если это самая ходовая «мародёрка».

Основной денежной единицей выступали уже знакомые монетки, причём серебряные шестигранники ценились куда выше золотых. Встречался и натуральный обмен, но привязка всё равно была к текущему курсу «бубликов», прозванных так в честь дыры по центру.

Мы с Талией осторожно вступили в этот человеческий водоворот и поплыли по течению в сторону старых торговых рядов. В отличие от быстровозводимых палаток, натыканных в притирку, это были капитальные конструкции на бетонном фундаменте, стоявшие испокон веков. Цены здесь уже не кусались, а натурально грызли насмерть, поэтому и народу шастало гораздо меньше.

Слабость в ногах ещё не прошла, поэтому мне пришлось опираться на синекожую девушку, недовольную от повышенного внимания со стороны простого народа. Одни плевались ей вслед, другие не стеснялись осенять нас крестным знамением. От открытой агрессии спасали только бейджи, которые мы предусмотрительно нацепили на видные места. Я повесил ламинированный прямоугольник на шею, как типичный работник профессора Кирсанского, а демонесса приколола его прямо на кожаный лиф. Туда всё равно смотрели чаще, чем на её рога.

Этого оказалось более, чем достаточно. Все прекрасно знали, кто носит подобные значки, и что бывает, если позволить себе в их адрес лишнего.

Так что само собой вокруг нашей парочки сформировалось небольшое поле отчуждения, радиусом в несколько метров. Меня это полностью устраивало, ведь моей целью являлись именно местные продавцы. Правда первые трое не пожелали общаться, даже после демонстрации служебного удостоверения. Отворачивались с таким видом, будто мы им в душу нагадили.

— Неужели нельзя кого-нибудь отправить сюда вместо нас? — поморщилась уязвлённая Талия. — Обязательно было переться самим?

— Мы тут по делу, — признался я, извлекая из нагрудного кармана рисунок. — Поесть потом купим, если время останется.

— А разве поисками не должны заниматься более опытные люди? Наше дело — возиться с бумажками.

— Думаю, её здесь быстро узнают.

— С чего это ради?

— Следаки так и не смогли выявить взаимосвязь между жертвами Мессинга. Их сферы общения почти не пересекались, не считая самых популярных общественных мест. Сюда ходят все, насколько я знаю.

— Ну да, а ещё в таверну и церковь. Здесь слишком многолюдно для порабощения.

— Знаешь, где проще всего затеряться? — усмехнулся я, направляясь к очередному павильону. — На самом видном месте. Меня на эту простую мысль натолкнула посланница Атамана. С виду — обычная раздатчица еды, и не подумаешь, что она выполняет особые поручения. На неё никогда не обращают внимания.

Очередная продавщица, закутанная в вязаную шаль, тоже изобразила полное безразличие к нашим персонам. Будто по ту сторону прилавка и нет никого. Пришлось мне прибегнуть к стимулирующим методам — благо, что догадался прихватить с собой увесистую связку монет на тонкой медной проволоке. Бандитам деньги всё равно уже ни к чему.

Стоило мне только побренчать импровизированной погремушкой в воздухе, как в глазах женщины промелькнул интерес. Но он тут же вновь сменился тупой апатией, когда я продемонстрировал ей фоторобот.

— Не знаю, — буркнула она, насупившись.

Но меня уже вовсю теребила за рукав другая тётка в драповом пальто и пуховом платке. А с другого края торгового ряда к нам спешил бойкий дедок, облачённый в старенький стёганый ватник. Местные продавцы даже в плотной толпе заметно выделялись специфическим вкусом, предпочитая наиболее тёплые и практичные вещи. Чаще всего — надетые в несколько слоёв друг на дружку. По-другому здесь не выстоишь с раннего утра и до позднего вечера при любой погоде. А у нас на дворе совсем не май месяц.

— Этош Глашка! — встрепенулась тётка, обдав меня душным запахом жареного лука. — А чаво от неё надо-то?

— Кто такая? — принялся сыпать я вопросами. — Откуда?

— Свечами тута приторговывает. Трошки с присвистом баба, но безобидная.

— Сехтанка она чёртова! — вклинился припоздавший старичок, отдуваясь. — Ничёс-се, безобидная! Народ вечно баламутила, книжонки свои пыталась втюхать. Знамо дело, шоб дураки им потом хату переписали, ага!

— Ерунду не мели! — обиделась торговка. — То Вангелисты, буть они прокляты, а вона никого не зазывала.

— Да ты…

— Так, уважаемые, — прервал я спорщиков, внутренне ликуя. — Давайте каждый строго по очереди, а от нас в благодарность вам по половине связки. Идёт?

Оба в ответ радостно закивали, в полном единении. Хоть сейчас их обоих веди под венец.

— Итак, ещё раз — имя, фамилия?

— Глашка, — тётка запнулась, после чего поспешила исправиться. — Аглаида, то бишь. Коновалова. Скока лет, не знаю, давно уже тут крутится, у неё муж от туберкулёза умер…

— Сказано было, не части, — резко осадил её старичок. — Тарахтишь, как…

Тут он и сам осёкся, изумлённо вытаращившись на прилавок, возле которого мы продолжали стоять. Я повернул голову в ту же сторону и не увидел ничего нового. За маленьким исключением в виде ружейного обреза в руках насупившейся продавщицы. Такую кроху, со спиленным стволом и прикладом, можно даже под шалью спрятать.

Дуло уже смотрело в нашу сторону, поэтому я успел только оттолкнуть дедка плечом в сторону, прежде чем оглушительно рявкнул выстрел.

Вас когда-нибудь били кувалдой в грудь со всей дури? Если нет, то ничего страшного — это не тот упущенный опыт, о котором стоит жалеть.

Хотя, я ещё легко отделался. Спасибо защитной экипировке, положенной для ношения каждому законнику. Большинство бронежилетов для меня казались слишком громоздкими и неудобными, поэтому мой выбор пал на самую лёгкую модель первого класса. Никаких пластин — только плотная кевларовая ткань на обычных липучках, которая спокойно пряталась под одеждой и не стесняла движений. Серьёзную пулю такая бронемайка остановить была не в силах, так что та самая защита являлась, скорее, психологической.

Мне не довелось протестировать её ни во время похода к людоящерам, ни во время авантюры с бестиями. Зато сейчас, посреди мирного поселения, она не позволила нашпиговать меня крупной дробью. И всё равно, удар выбил из меня дух и всякое желание проверять жилет на прочность ещё раз.

Дыхание восстановилось далеко не сразу, и в какой-то момент мне уже казалось, что я банально задохнусь, лёжа на потрескавшемся бетоне. Но потом губы что-то слегка обожгло, и стало чуть легче, хотя грудную клетку всё равно разрывало от боли. Спустя некоторое время до меня дошло, что это кто-то делает мне искусственное дыхание, насильно вгоняя воздух в отбитые лёгкие.

Перед глазами вовсю плясали цветные круги, и я с трудом различил склонившуюся надо мной Талию. Попутно назойливый интерфейс пытался достучаться до меня тревожными сообщениями, только мне сейчас было совсем не до чтения. Понятия не имею, сколько продолжалась эта пытка, но в конце концов я смог сделать самостоятельный вздох, едва не отключившись от острой рези в груди. Рёбрам досталось по полной программе, и только благодаря активированной Сфере Жизни у меня получалось остаться в сознании.

Говорить я не мог, но мои вопросы были столь очевидны, что демонесса поспешила меня успокоить:

— Никто не пострадал, лежи тихо.

Меня она к пострадавшим она почему-то не причислила. Хотя мне действительно с каждым новым вздохом становилось чуточку лучше.

— Та женщина порабощённой оказалась, — продолжила напарница. — Запястье себе сломала, вот дура!