Захмелевший прапорщик задумался, отчего так часто в местных песнях фигурирует мост как объект, с которого падают герои. В своих интеллектуальных изысканиях Палваныч не пришел ни к чему путному, остановившись на версии, что это совпадение.

– Эх, хорошо у вас и просто, будто в армии! – признался он новой супруге.

Та обняла его, словно политрук, только мягче и приятнее.

Поднялся Циклоп.

– А сейчас не делайте завистливые рожи – мы провожаем молодых на брачное ложе!

Трина увлекла Палваныча в дом.

– А это… дети? – спросил прапорщик.

– У соседей, – отмахнулась Трина.

Больше они не говорили. Одержав несколько тактических побед, завладев стратегическими высотками, прапорщик форсировал события…

А застолье продолжалось и затихло, лишь когда закончилась выставленная на столы брага.

Слава, она что наркотик: стоит потерять и – ломки. Граф Михаэль Шроттмахер места себе не находил, чувствуя, как уплывает его популярность. Уже никто не кричал и не подкидывал шапки, когда он проезжал на верном коне по улицам Стольноштадта. Дамы откровенно зевали, слушая его серенады, потом сдержанно благодарили за доставленное эстетическое удовольствие и уходили в покои, хотя еще несколько дней назад любая норовила скинуть рыцарю с балкона специальную веревочную лестницу!

Михаэль ночей не спал. Мучался, придумывая планы возвращения на рыцарский Олимп. Боже! Он никуда и не делся с этого самого Олимпа, вон они, шесть чемпионских кубков в специальном серванте красного дерева… Но сердца людей были не со Шроттмахером.

Вечером Михаэль вызвал герольда. Тот примчался. Граф сидел за столом и в нетерпении выбивал пальцами дробь.

– Ах, вот и ты! Сделай мне поединок, Клаус, – рыцарь буравил герольда бешеным взглядом. – Устрой внеплановый бой с этим проклятым Николасом! Он где-то в городе… Дураку Вильгельму Патлатому этим утром насовал голыми руками. Ха-ха. Я докажу… Я покажу, какой он могучий.

– Вы уверены, хозяин? – Клаус пристально посмотрел в красные глаза Шроттмахера. – Граф, дерущийся неизвестно с кем… Это не поднимет вашего престижа, вы не находите?

– Я нахожу, что меня забыли! – вскричал Михаэль, проламывая массивным кулаком дубовую столешницу.

– Осмелюсь напомнить, – сдержанно произнес герольд. – Этот стол подарил вам король Генрих…

– Ничего, еще подарит, – граф сморщился, мол, не отвлекайся от предмета обсуждения. – Хочу бой с Николасом. Хочу вернуть себе проклятый успех! Ты понял?

Клаус молча кивнул.

– Вот и славно, вот и выполняй.

Рыцарь стал сосредоточенно осматривать обломки королевского подарка, давая слуге понять, что аудиенция окончена.

Герольд покинул дом графа, мысленно браня его самыми последними, изобретенными в этом году словами.

«Где я отыщу проклятого Николаса? – спросил себя Клаус, бредя по сумеречному городу. – Коль скоро он здесь, наверное, есть смысл поговорить с Патлатым».

Но Николас Могучий был вовсе не в Стольноштадте. Он бегал по полянке вокруг Пестрой Шкурки и ругался на весь Зачарованный лес.

– Ну, ворье! – негодовал он, не в силах смириться с пропажей походного мешка. – Казанский вокзал, а не лес!

– Зачем ты его оставил? Взял бы с собой… – подлила масла в огонь принцесса Катринель.

Коля наставил палец на девушку и открыл рот, намереваясь сказать что-нибудь громкое и не светское, но сдержался. Негоже с девчонкой браниться.

– Карта была в мешке… Еще всякие мелочи… – стал припоминать Лавочкин. – Все ерунда. Но без карты мы не попадем к пряничному домику.

– И что теперь? – принцесса тихо захныкала.

– Теперь? У нас есть тарелка с веретеном, которое показывает на тебя. Еще есть мое знамя. Плюс шапка-невидимка. И вот, – Коля похлопал себя по бедру, – кинжал Тилля Всезнайгеля. Я придумал! У нас должно получиться!

Девушка вопросительно посмотрела на солдата.

– Кинжал чей? Мудреца, – начал объяснение парень. – Берем веретено и кинжал, трем их друг о друга. Веретено должно будет указать путь к мудрецу, то есть в Стольноштадт. Во всяком случае, на тебя его настроили именно таким образом.

– А сработает?

– Вот и проверим.

Сработало.

Веретено перестало преследовать Катринель и развернулось в сторону, противоположную зарослям, в которых Коля нашел принцессу.

Правда, она не обрадовалась.

– Сдашь меня отчиму, да? – девушка отошла от солдата.

– Вовсе нет, глупая, – ответил Лавочкин. – Мы проберемся к Тиллю. Ночью. А он придумает, где тебя спрятать.

– Рискованно.

– И да, и нет. Уж где тебя не будет искать папаша Генрих, так это в городе!

– Ну, не знаю… – Катринель все еще сомневалась в успехе.

– Сейчас-то у нас с тобой совсем другая проблема, – сказал Коля. – Проблема ночлега. Есть у меня тут одно знакомое дерево…

Когда солдат с принцессой вышли к говорящему дубу, было совсем темно. Дуб с радостью позволил молодым людям переночевать в своей кроне. Точнее, Катринель он позволил лечь в теплое, устланное соломой дупло. Лавочкин пристегнул себя ремнем к толстой ветке и поспал, более-менее удобно сидя в развилке. Было прохладно, однако терпимо.

Конечно, принцессы не обучены лазить по деревьям. Поэтому солдат сначала втащил Катринель наверх, а потом бережно спустил в дупло. Обошлось без травм.

Наутро, поблагодарив дуб за гостеприимство, молодые люди откланялись. Отойдя на порядочное расстояние от дерева, Коля спросил спутницу:

– Хочешь есть?

– Издеваешься? Конечно, хочу.

– Тогда добро пожаловать на концерт для флейты с цыпленком! – провозгласил парень, вытащил дудку и извлек две фальшивые ноты.

На земле возникли две фирменные порции.

Принцесса была в восторге.

– Какая прелесть! – она наслаждалась запахом. – А где же вилка и нож?

– Извините, ваше высочество, у нас все по рабоче-крестьянски.

Голод взял верх над манерами. С курятиной и элем было покончено в считанные минуты.

Откушав, путники зашагали к Стольноштадту. Они набрели на ключ, бивший из-под большого замшелого камня. Напились, умылись. Выяснилось, что принцесса очень даже ничего. Просто писаная красавица. Если бы еще не синяки под обоими глазами… Но такова уж природа шишек, появляющихся на лбу: пара дней, и вот они – фингалы.

Умываясь, Катринель уронила в воду медальон. Коля потянулся выловить, но она поспешно оттолкнула его руку и достала драгоценность сама. Парень пожал плечами: мол, хотел, как лучше…

Девушка собралась помыть волосы, но солдат отговорил. Бродить по ночной столице с золотой головой – занятие опасное. Или башку отвернут, или королю донесут, что беглую падчерицу-невесту видели.

– Побудь Пестрой Шкуркой еще денечек, – посоветовал Коля принцессе.

Та, скребя макушку, согласилась.

Чтобы дорога бежала быстрее, Лавочкин предложил Катринель рассказывать истории. Ему и пришлось отдуваться первым.

– Расскажу-ка я тебе, как простой артист стал королем, – приступил Коля. – Пойдет тема?

– Пойдет!

– Было это или не было, я уже сам, честно признаюсь, начал сомневаться. В некоем демократическом королевстве жил бедный комедиант. Он играл разные роли. То героя-любовника, то детектива, то опять героя-любовника, то опять сыщика, в общем, разноплановый актер. Лицедействовал он, лицедействовал, денег много заработал. А по молодости бунтарем слыл, свободолюбом этаким. Но в один прекрасный день проснулся он и думает: «Что же я все кривляюсь? Что дебоширю и познаю мимолетную любовь многих женщин, в основном коллег по творческому цеху? А не стать ли мне королем?» И ушел наш комедиант с подмостков, перестал быть свободолюбом и заделался самым натуральным консерватором. Ну, парнем, который хочет, чтобы все было по-старому, без перемен, и ведет себя образцово, как мумия в музее. А если консерватор дебоширит и познает мимолетную любовь многих женщин, то делает это тихо, чтобы никто не узнал. Сначала бывший комедиант на волне сценической популярности стал сенатором. Знаешь, кто такой сенатор? Член сената. А сенат – сборище мужиков, которые делают вид, что помогают королю управлять страной, но на самом деле пытаются короля контролировать… Что ты сказала, Катринель? Ах, да. Я бы и сам их разогнал, будь моя воля. Но такие уж у них порядки. Дальше ты вообще очумеешь… В общем, поболтался актер в сенате, речи всякие лопотал, законы разные одобрял-отвергал, а потом в один прекрасный день выдвинул свою кандидатуру на выбор короля. Да-да. Там у них короля выбирают на четыре года. Тайным голосованием. Что такое тайное голосование? А это голосование, при котором настоящее распределение голосов остается тайной для избирателя. Очень удобная штука. Правда, что-то в последнее время она в том королевстве стала сбои давать… Вот… Выдвинул он себя в короли. Народ вспомнил, как он по молодости на подмостках блистал, и выбрал его аж на два срока. Тут и сказке конец, а кто слушал, теперь сам поведает свою историю.