Выйдя на площадь, вдохнул ночной воздух Тархангира, потянулся, хрустнув суставами. Нет, надо всё-таки поспать. Как бы то ни было, а психологическая усталость накапливается. И до утра можно позволить себе роскошь ни о чём не думать.

Друзья мои уже разбрелись по снятым комнатам, о чём меня вежливо оповестил хозяин таверны, когда я спроси куда подевалась компания, ужинавшая на веранде.

Мне, как NPC, личная комната игрока не полагалась, но можно было просто снять номер на втором этаже с приличной дубовой кроватью.

Глядя в потолок, пролежал почти час, прежде чем веки потяжелели, и последней мысль, перед тем, как сознание отправилось в царство Морфея, была почему-то о дедушке…

Глава двенадцатая

Шлимазл – «Если он начнет изготовлять саваны,

то люди станут жить вечно, а если он надумает делать свечи,

то солнце не закатится никогда»

Ибн-Эзра.

Поспать не дали. В дверь кто-то заскрёбся с неистовым энтузиазмом. Говорил же мне Янитор, что бесполезно, и моя душа в отдыхе здесь не нуждается! Не послушался.

Встал с тяжёлой головой и перепутавшимися мыслеобразами. И зачем, спрашивается, вообще ложился? Мог бы просто погулять по ночному Тархангиру, развеялся бы.

За порогом стоял хозяин таверны собственной персоной, теребил в руках фартук и тряс всеми своими тремя подбородками.

– Чего надо?! – начал я вымещать с порога своё препаршивое настроение.

– Мастер Пилигрим. Господин. Простите покорно, но там за вами…эээ, к вам пришли. Просят спуститься, – я отметил неестественную бледность толстяка, но списал это на блики лунного света.

– Кто?

– Монахи, мастер Пилигрим…

– Какие монахи?

– Псы Господни, – нижняя челюсть толстяка грозила оторваться.

– И что?

– Спуститься просят…

Хм. Какие-такие монахи? У кардинала, вроде, иезуиты были. Ладно, всё равно не уснуть.

– Передай, любезный, я сейчас спущусь.

– Спасибо и…простите, – пролепетал толстяк и метнулся за дверь, застучали по лестнице башмаки.

Ночные гости скромно расположились за одним из столов таверны, непосредственно у входной двери. Одинокий огарок свечи освещал ночную трапезу четырёх, похожих друг на друга, словно близнецы, монахов, в ветхих, но опрятных рясах. Спокойные благодушные лица, выбритые тонзуры.

При моём появлении гости дружно встали, отставив оловянные кружки.

– Мастер Пилигрим, – обратился ко мне ближайший с поклоном, – кардинал Лонгин незамедлительно требует вас к себе.

Хм, «требует»? Чего это он? Я конечно пошалил последние несколько дней. Но всё в рамках легенды... Может не ходить? От греха...

Я скользнул взглядом по Псам Господним. Братья Нортен, Зигмунд, Дориан и Петер. Все уровни в диапазоне от 330 до 350. «Не ходить» без шума не получится. Здесь, в центре Тахангира, устроить побоище? Нет, никакого смысла. Пойду, узнаю всё-таки, что кардинал хочет на этот раз.

– Я только передам оплату хозяину и последую за вами, – я скосил глаза на стоящего за стойкой таверны толстяка, лицо которого напоминало цветом выбеленную стену за его спиной.

– Воля ваша, Легат, – монах ещё раз поклонился, сверкнув тонзурой.

Я подошёл к стойке и не глядя сыпанул горсть золотых.

– Любезный, спасибо за гостеприимство, – и уже немного тише, – передайте моим друзьям, когда они утром проснуться, чтобы ждали меня в Долине у Водопада…

– Будет и-исполнено, мастер, – услышал я тихий шёпот толстяка, раздавшийся мне в спину. Я же, с лёгкой улыбкой последовал за монахами, которые, выйдя на улицу, грамотно взяли меня «в коробочку».

«Четыре с боку – ваших нет!» – пропел я и усмехнулся. Псы Господни равнодушно пропустили мою эскападу мимо ушей. И мы чинно двинулись через площадь по направлению к храму.

В этот раз вошли не через главный портал, а обогнули здание и пролезли в узкий неприметный каменный боковой ход, круто спускавшийся под землю. В коридоре, вопреки законам жанра, не было сыро и мрачно. Сухой пол, смоляные факелы, высокий потолок, даже дубовые поручни у витых лестниц, по которым мы спускались на нижние уровни. Запах пыли и гробовая тишина, нарушаемая лишь нашими шагами.

Через пятнадцать минут блуждания по катакомбам монахи привели меня к большой двустворчатой двери, обитой железными полосами. Двое Псов встали по бокам входа. Один, тот, который вёл со мной переговоры, кажется это был брат Петер, потянул на себя тяжёлую створку, предварительно постучав.

– Входите, входите, мастер Пилигрим, – послышался бодрый голос Кардинала, – Петер, а вы с братьями подождите снаружи, будет нужда, я вас позову! Монах молча кивнул и уступил дорогу.

Передо мной открылось просторное помещение с арочными сводами, выложенными красным кирпичом. Оно имело вытянутую крестообразную форму и условно делилось на четыре отсека. Хорошо освещаемое чугунными масляными светильниками на треногах, пространство было заполнено различными агрегатами и приспособлениями.

Под потолком, на многочисленных крючьях и блоках висели, аккуратно собранные в вязки, цепи, верёвки, ремни. Вдоль стен, на многочисленных столах были выложены разнообразные инструменты, предназначении которых у меня не вызвало никаких сомнений.

Во мраке самого дальнего от входа отнорка угадывалась дыба и Железная Дева. Жарко пылал небольшой очаг, накаляя на специальной подставке несколько видов щипцов и металлических штырей. Было тепло, даже жарко. Не смотря на чисто выскобленный и посыпанный сеянным песком пол, знакомы сладковатый запах крови назойливо лез в ноздри. Думаю, говорить о присутствии в этой юдоли слёз хотя бы одного окна было бы кощунством.

На самом освящённом пятачке стояло небольшое бюро, потемневшего от времени дерева, и кресло с высокой спинкой, которое занимал в настоящий момент знакомый мне кардинал, с отеческой улыбкой наблюдая на моём лице реакцию на окружающий интерьер.

– Доброй ночи, ваше преосвященство, – постарался я ответить ему не менее проникновенным выражением лица.

– Я же просил, Легат, называть меня просто, Лонгин!

– Хм, как-то нет настроения здесь, по среди ночи, в беседе с вами опускаться до фамильярности…

– А чем тебе место не угодило, клирик? Тихо, нет лишних ушей, спокойно…

– Странное у вас представление о спокойствии, Лонгин.

– А почему бы и нет? Слава Господу, мне не приходится по роду своей деятельности проводить здесь время. Это удел кардинала Мозельяни и Псов Господних. Как по мне, достаточно варварский способ получать информацию, не находишь, мастер Пилигрим?

– Нахожу, Лонгин, нахожу. Но, видимо, иногда у Святой Церкви нет другого выхода? – подмигнул я кардиналу.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся этот благодушный священник. Не смеялись только его глаза. – Ты отчаянно нравишься мне, Пилигрим. Признаю свою ошибку. С тобой не нужно играть. Надо спрашивать напрямую. Так?

– Пожалуй, что и так…

– Отлично. Тогда скажи мне, Пилигрим. Зачем ты, Эвглена Зелёная и Гном Вася идёте к Джордану?

О, как… И этот туда же. Неписю тоже неймётся. Нет, надо бы заканчивать с добычей Фиалов. Вот, как объявятся оперативники, так и свалю в Небытие. Только для Глены фиал добудем и всё. Хватит! А кардиналу я расскажу всё, как есть. Ну почти...

– Мы идём добывать артефакт под названием «Фиал Изменения Сущности».

– Хорошо. А зачем? – улыбка Лонгина стала ещё шире и застыла на его лице, как приклеенная. Я поискал вокруг себя что-нибудь, на что можно было присесть. Кардинал заметил моё затруднение:

– Стул тут только у меня, Пилигрим, могу предложить «Испанского осла» или «Колыбель Иуды».

– Нет, я лучше постою…

– Так, зачем?

– Ммм… для того, чтобы изменить сущность.

– Чью?

– Васи и Глены.

– Пилигрим, я повторюсь, зачем менять сущность Эвглены Зелёной и Гнома Васи.

– Это позволит бессмертным стать сильнее и…