И только личный пример Эльги Куклинскас не позволял мне опускать руки и заставлял упрямо шагать вперёд. Она продолжала сражаться за людей, даже когда сама умирала. Поэтому я и смог раскусить её дешёвую подделку. Настоящая Эстонка наподдала бы мне хорошего пинка для скорейшего возвращения в себя, наплевав на собственное воскрешение. Она всегда очень боялась смерти в глубине души, но когда под угрозу попадала чья-то жизнь, её было уже не остановить.

Надеюсь, если где-то там, в вышине, Эля продолжает приглядывать за всеми нами, то ей не будет за меня стыдно…

На первом этаже разгром носил уже воистину библейский размах — стены проломлены, мебель размолочена в щепки, повсюду кровь. Где-то что-то едко горело, забивая ноздри. К счастью, помимо регистратуры и мелких кабинетов здесь ничего не располагалось. Основное здание располагалось по соседству, и вот там в приёмные часы яблоку негде было упасть. А тут мне на глаза попалось лишь несколько замороченных, большинство из которых были хоть и сильно помяты, но всё ещё живы. У особо ретивых оказались перебиты ноги, остальные отделались ушибами и синяками разной степени тяжести.

А вот на вражеских магах наш водитель отыгрался по полной программе. Сказал бы я, что от и мокрого места них не осталось, но как раз-таки в них они и превратились. А посреди этого побоища замерла скорченная фигура горгульи, которая обзавелась внушительным горбом на спине.

— Толя, ты тут? — осторожно позвал я, обходя грозную статую по дуге.

Изваяние с хрустом повернуло ко мне испачканную в крови морду и меня пробрало до мурашек душной аурой ужаса. Стоило огромных усилий не убежать отсюда с воплями.

— ДА! — вырвалось из каменной глотки, заставив встрепенуться волосы на моей голове.

А ведь горгулья наверняка апнула девятый уровень, который у них с Толиком общий. Противников они намолотили в последнее время какое-то неприличное количество. Раньше издавать членораздельные звуки у изваяния не получалось, так что это точно был очередной апгрейд. Хотя рёв голодного пещерного медведя и то поприятнее будет.

— Нам бы до кладбища местного добраться, — выложил я свой нехитрый план. — Без тебя мне там не справиться, так что не засыпай, пожалуйста. А я пока тачку вместительную поищу.

В идеале за руль должен был сесть Егор, но сейчас он боролся за жизнь полукровки. Бросить её в таком состоянии, пусть и с доктором — это равносильно подписанию смертного приговора. Даже если магов больше не осталось, вокруг шаталось все больше неприкаянных людей. Один попытался было напасть на меня с увесистым огнетушителем в руках, но получил по лбу болванкой и мигом успокоился.

— НЕ… НУЖНО! — оглушительно проревело каменное чудище, ковыляя на улицу.

Походя оно своротило металлическую дверь на входе, вместе с «рамкой» и турникетом. Ох, и выставят нам счёт, если всё получится…

Оказавшись на улице, сущность Смерти с хрустом потянулось всем телом, отчего толстый горб оглушительно лопнул, брызнув по сторонам каменой крошкой. Те немногие окна фасада, что ещё уцелели, пробило насквозь, а я едва успел спрятаться за толстой колонной у входа. Хватит с меня лишних дырок, и так бок до сих пор кровоточит, несмотря на спешную повязку.

Когда я всё же выглянул из-за укрытия, моему взору открылась удивительная картина — за спиной у горгульи разворачивались вполне каноничные крылья с острыми шипами на месте суставов. Получается, обретением голоса дело не ограничилось.

— САДИСЬ!

Увенчанный базальтовым когтем палец ткнул в район загривка. Где-то там в своё время сидела ловкая Талия, когда вправляла чудищу мозги. Вроде всего неделя с тех пор прошла, а как будто — несколько лет.

Я не стал даже заикаться о том, сколько весит его туша даже без меня на закорках, а молча исполнил требование. Только лишь убедился, что мифриловый стрежень плотно сидит в чехле. В конце концов, шмели тоже как-то летают, вопреки классической аэродинамике.

Чем мы хуже?

«Полётом Валькирий» наше воздушное путешествие было не назвать но смотрелись мы грозно. Такую дуру если в небе увидишь, то поневоле задумаешься — а всё ли в порядке с твоей головой? Широкие крылья упруго хлопали при каждом движении, и мне чудилось, что при каждом воздушном ударе тихонько похрустывала многострадальная физика нашего мира.

Передвижение по воздуху позволяло нам двигаться строго по прямой, так что уже через пять минут под нами замелькали пёстрые крыши торговых палаток. Летели мы на сверхнизкой высоте, будто опасаясь вражеских радаров, зато оттуда было прекрасно видно, что творится внизу. Рынок выглядел непривычно безлюдным, лишь отдельные человеческие фигуры бесцельнослонялись по рядам. В них сразу угадывались жертвы светочей, которые приглядывали за внешним периметром. Чем ближе становилось кладбище, тем больше их попадалось на глаза. Нас они, естественно, тоже заметили, но ничего поделать не смогли. Лишь проводили бессмысленными взглядами.

Вызывало опасение у меня только одно — пригревающее сверху Солнце. День был в самом разгаре, а на небе как назло — ни одной тучки. Пусть осень уже перевалила за экватор, южные широты всё равно вносили свои коррективы. Горгулье всё тяжелее давались взмахи крыльями, а каменный треск наоборот — усиливался. Может, в сумеречное время сущность Смерти и смогла бы продержаться в воздухе полчаса, но сейчас она по полётным характеристикам всё сильнее приближалась к кирпичу.

Мы стали стремительно терять и без того небольшую высоту, но впереди наконец-то показалась тёмная кладбищенская ограда. За ней плотными рядами шли разномастные памятники, перемежаясь со старыми, кряжистыми деревьями. Их кроны были видны и на рынке, но тогда я не удосужился свериться с картой и решил, что там просто какой-то сквер.

И тут нами уже занялись всерьёз — со стороны кладбища в нашу сторону полетели ярко-зелёные искорки. Зенитный огонь хоть и не выглядел впечатляюще, но каждое попадание оставляло после себя аккуратную сквозную дырочку в каменном теле. Горгулью они особо не беспокоили, а вот я сжался, постаравшись занять как можно меньшую площадь. А потом, когда они засверкали ещё чаще, предпочёл и вовсе свалиться вниз. Благо под нами как раз началась короткая кустарниковая аллея.

Сбросившие листву растения приняли меня, как родные, погасив почти всю дурную инерцию. Об землю всё равно приложило весьма ощутимо, но это были сущие цветочки по сравнению с тем, если бы я приземлился прямо на гранитные надгробия. Тогда лязгнули бы не только мои зубы.

Пока я выбирался из переломанных зарослей аронии черноплодной, горгулья уже успела разобраться с дальнобойным магом. Просто приземлилась на бедолагу сверху всей своей перфорированной тушей. Ещё один защитничек попытался было окутать окровавленное чудище плотным чёрным туманом, прячась за поникшую берёзку карликовой породы, но та внезапно оплела его шею ветвями. В Телосложение щуплый мужичок явно не вкладывался, поэтому помер не от удушения, а от перелома шейных позвонков. С другой стороны — меньше мучался.

Больше нас до самой часовенки никто не побеспокоил, хотя я старался держать ухо востро. Но канонада слышалась лишь вдалеке, а здесь царил мир и относительное спокойствие.

Спустя минуту мы приблизились к небольшому остроконечному сооружению из старого обожжённого кирпича. Внутри было слишком тесно даже для нескольких человек, поэтому сбоку имелась широкая площадка, вымощенная старой тротуарной плиткой. На ней и расположились те, кого мы так долго искали.

Посреди площадки на простом табурете восседала худощавая женщина в просторном белом балахоне, в которой я моментально опознал Аглаю. Торговка свечами выглядела гораздо старше, чем на рисунке, будто художник запечатлел её лет десять назад. Овальное лицо избороздили глубокие морщины, кожу покрывали пигментные пятна, а выпуклые глаза казались какими-то выцветшими.

До нашего появления женщина была погружена в себя, уставившись куда-то в небо, но тяжёлая поступь горгульи заставила её выйти из своеобразного транса. Аж неловко стало, что мы человека отвлекли. Судя по данным интерфейса, перед нами находился величайший из виденных мною магов шестнадцатого уровня. А вот класс оказался без сюрпризов — Жрец Света.