Под ногами растёт горка использованных пелёнок и простыней. Пытаюсь ослабить жгуты. Почти нет кровоточивости. Хорошая свёртываемость, да и крупные сосуды не задел.

- Пора перевязывать, мастер Холиен?

- А, что? - я очумело и уставился на Абигайль. И только сейчас заметил Отто и Франсуа, зажигавших масляные лампы. Вечереет? - Думаю, да, хотя по правилам, нужно подержать раны с доступом воздуха. Но не с нашими возможностями. Только перевязывать предварительно обработав йодом, я могу вам это доверить, сестра?

- Я постараюсь, это не трудно, мастер Холиен. А вам бы прилечь, у вас руки и ноги дрожат. Сейчас вам ребята вина с мёдом принесут.

Тиль ловко пододвинул ногой табурет под мои подгибающиеся колени. Я ощутил, как сквозняк прошёлся по насквозь промокшей на спине робе.

- Тиль, возьми, - я протянул половинчику флакон с эликсиром регенерации, - вливай понемногу Михелю, разожми ложкой зубы и лей на язык. Пусть глотает.

- Хорошо, Эскул, всё сделаю, сидите!

Я наблюдал за ловкими и быстрыми движениями Абигайль. Молодец, девчонка! Она поскромничала. Никакие помощники ей не нужны. Не прошло и получаса, как ноги грузчика были аккуратно спеленаты.

- Завтра утром вместе с перевязкой повторим. Михеля поить ивовым отваром и щавелевым бульоном поочерёдно, - глаза мои закрывались, окружающие предметы расплывались, -и следите... в туалет помочиться... икота, чесотка... постелите мне ...рядом...утром хочу...

Мгновенно заснув, я уже не видел, как в амбулаторию вошла Мария Золано и несколько сестёр. Она подошла к Михелю, пощупала пульс, оттянула веко, прислушалась к дыханию, кивнула спутницам. За ней зашёл Элькамино с носилками и Франсуа. Перегрузили аккуратно тушку целителя и перенесли на соседнюю койку. Мария подошла к склянке с йодом. С интересом рассмотрела его каплю на своей ладони, пожала плечами и покинула амбулаторию, где одиноко у постели больного остался сосредоточенный Тиль, кутаясь в грубое войлочное одеяло.

  Ну конечно! Даже во сне мне нет покоя. А как бы я был счастлив, не думая ни о чём, полёживая на кушетке эдаким брёвнышком без мыслей и забот. Мечты, мечты! Вы вьёте из нас, людей, верёвки и, в конечном итоге оставляете у разбитого корыта. Что-то пессимизма многовато...

  А всё почему? Снова я в круглом зале подземного храма. Наверно сёстры опять соскучились. Или похвалить хотят? Может и плюшек ещё отсыплют...

  Только где они? Пусто и ...затхло как-то. При ближайшем рассмотрении храм оказался другим. Холодные стены серого камня, на котором не росло ни клочка мха, ни лепёшки лишайника. Блеклые краски, стёртые тени. Жутью веяло от факелов на стене, горевших странным атрацитово-чёрным пламенем, которое и придавало странные очертания предметам. Ниши в стенах были пусты, статуй на месте не наблюдалось. Вместо них в углублениях поблёскивали лужицы странно пахнущей жидкости. Ни на что не похожий аромат заставлял сердце сжиматься в ужасе и трепетать, как осиновый лист на осеннем ветру.

Симфония ощущений заставляла верить, что окружающее не декорация сна, а реальное место. Интуиция просто визжала о необходимости срочно покинуть зал. Но, как это бывает во сне, ноги приросли к месту, мышцы стали ватными.

Прохладный сквозняк коснулся моей щеки. Где-то позади меня, в глубине тёмного коридора, может быть, открылась дверь или оказался потревоженным занавешенный пологом вход? Дохнуло прелью и острым запахом цветов, свежеструганных сосновых досок и ещё... может быть, ладаном. Я почувствовал чьё-то присутствие, но оцепенение не дало мне возможности повернуть голову. Волосы на затылке встали дыбом. Я передёрнул плечами, не смотря на напряжение. И вдруг разозлился на себя. Что за дешёвые эффекты! Где моя толерантность к Магии Разума? Но система молчала. Одно из двух. Либо моя защита в этом месте даёт сбой, либо на меня воздействует не Магия Разума.

Если сейчас появится молочно-белый туман и начнут завывать призраки, я очень разочаруюсь в хозяевах. Что за дешёвые понты?

Но мои мысли были прерваны самым необычным способом. Какой ты тёплый и трепетный, Эссскуууллл...- чьи-то нежные руки обхватили сзади, скрестившись на моей груди. Я скосил глаза. Красивые, безусловно женские кисти. Ухоженная кожа. Никаких признаков маникюра. Но этим пальчикам он и не был нужен. Они были и д е а л ь н ы. На столько, что один вид их побуждал на самые откровенные мысли. Никогда не думал, что женские кисти могут быть так эротичны. Пальцы всё время жили собственной жизнью. Они ощупывали мою рубашку, пробегали по завязкам и костяным пуговицам, покалывали ноготками шею. Собеседница, видимо, приблизила своё лицо к моему правому уху.

- Пришла пора нам побеседовать, квартерон, - голос собеседницы перестал отражать всякие эмоции, словно я разговаривал с ИскИном первого поколения.

- Я думаю, незнакомка, что гораздо приятнее было бы беседовать, наблюдая друг друга. Хотя бы, ради проявления уважения, - я попытался поклониться, но задеревеневшие мышцы спины не дали мне этого сделать.

- Хорошо, Эскул Холиен, мне известно, что ты гость в нашем мире, поэтому тебе лучше всё прочувствовать самому, чем слушать мои объяснения, да и я не склонна до них опускаться. Заодно и проверим тебя, целитель...- последние слова были произнесены с оттенком злорадства. Из-за спины метнулась быстрая тень. В разрезе плаща, цвета маренго, мелькнуло изящное бедро. Резко остановившаяся передо мной женщина была почти одного со мной роста. Она взялась за края капюшона, закрывающего лицо, нарочито медленно отбросила его с головы...

Вы умерли мгновенно от... ужаса. Желаете возродится на месте гибели или на фиксированной точке привязки?

Оп-па! На самом интересном месте! Нееет... Уж лучше я умру от излишнего любопытства. Надо разобраться и возродиться на месте гибели. На фиксированной точке всегда успею.

Незнакомка стояла на том же месте, где я её оставил в момент своей безвременной кончины. Лицо её было скрыто капюшоном. Босые ступни переминались, словно прощупывали каменный пол. От чего движения её тела под плащом создавали странную картину танца на месте. Причудливую и, в тоже время, притягательную.

- Да... ты действительно из тех самых гостей, кому дарована способность возрождения, Холиен, - грудные нотки в голосе незнакомки наконец окрасились эмоциями, - жаль... а я так хотела тебя в свою коллекцию...

- Ммм, не совсем понимаю, чем могу быть полезен... может я, это... пойду себе, - как-то меня настораживало общение с сущностью, взгляд которой в лицо приводит к мгновенной смерти.

- Не спеши, Эскул, пойдёшь, когда договоримся. Целитель...- от тона незнакомки дохнуло вселенским холодом, - ты мне с некоторых пор задолжал...

- Простите, уважаемая, каким образом?

- Подопечных моих обижаешь, своевольничаешь. Грузчика этого спас, он уже со мной беседовать готовился. А ты спас. И других намереваешься спасать... Не хорошо это, не правильно. У всего свой срок. И конец наступает всему. А ты, гордец, противишься. Мало тебе, что сам из-под моей власти ускользаешь! Так нет, другим тоже мешаешь получить покой и забвение!.. - незнакомка взмахнула правой рукой и из тени соткалось изящное ажурное кресло слоновой кости, на которое она немедленно поместила свой царственный соблазнительный зад.

Блин, если моя догадка верна, я прогневал серьёзную личность. Надо выкручиваться. Я опустился на одно колено и склонил голову. После гибели тело слушалось меня прекрасно.

- Прости мне мою недогадливость и глупость, великая. Но я не ожидал, что ты выглядишь такой желанной. Мой народ привык представлять тебя старухой с косой и самые мягкие эпитеты - это костлявая, безносая, косая... прости, великолепная. Не трудно и ошибиться.