Военные всегда рады предложить работу. Будь то расчистка улиц от завалов и трупов, или же сельское хозяйство, да даже простые грузчики сейчас в цене. За работу платят едой. Работяги несут ее в дом, где часть съедают, а часть отдают «хозяину» за крышу и койко-место. Прибыльная схема, с одним недостатком. У «хозяина» рано или поздно появится своя крыша. Зачастую бандитская, если ему не повезло поселиться рядом с подконтрольными военным объектами. Вот только там и цена за проживание выше, якобы за безопасность, которую обеспечивают военные.

Таких домов, как наш, где нет «хозяина», очень мало. Многим проще в случае чего кинуть все и свалить жить в другой подвал, нежели оборонять свою хату до последнего патрона.

— Слушай, а у вас тут тепло, — удовлетворительно хмыкнул Попов, усаживаясь на одну из кроватей и скидывая куртку. Под ней у него оказалась оперативная кобура с занятным пистолетиком.

— Эт у тебя что такое? — поинтересовался я. — Не ПЛК случаем?

— Он самый, — ухмыльнулся старшина, выудив пистолет Лобаева компактный. — Нашел на теле одного летчика-вертолетчика. Но вообще, Стечкин был бы попрактичнее. Да только, дорогие они что-то у вас. Причем качество не самое лучшее. Половина явно не складского сохрана. И это не только оружия касается. Вот у нас, в бригаде, на складах все четко по полкам лежало, а здесь… На рынке при мне ящик с биноклями вскрыли, так из него вода полилась. Все кожаные футляры с плесенью, перемешанной с тальком. Я один такой купил, двенадцатикратник. Зубной щеткой отдраил, так один фиг через пару дней плесень вылезла. Уже и керосином залил, начистив. Так нет же, все равно все трещины белые и пушистые. Воняет еще сыростью, до невозможности.

— Ну, видать ящик, где под протекающей крышей лежал. А нахрена тебе бинокль? — спросил Зяба, вмешавшийся в наш разговор. — Ты ж вроде все, отошел уже от боевой работы и теперь молодняк обучаешь, да челночишь.

— Да вот, думаю на зиму, где пристроиться, ползаю по крышам уцелевшим, позиции высматриваю, карточки огня себе сразу составляю. С какой лежки обзор лучше, а откуда уходить удобнее и быстрее, — спокойно ответил прапорщик, пожав плечами и достав из рюкзака тот самый бинокль. Старенький Б12−1. Кожаный футляр и правда был изрядно побелевший от плесени и консервантов, а стоило старшине его открыть, так сразу повеяло запахом сырости, словно кто-то оставил грязные мокрые носки где-то за батареей. Причем судя по ядрености запашка, носки пролежали за батареей далеко не одну зиму и их регулярно обливали новой порцией грязной воды, не давая нормально просохнуть.

— Хм, ну, — я задумался. Внутренняя чуйка так и кричала, пригреть старшину. Все-таки, мужик он толковый. Пускай и покалеченный, но умом и житейским опытом не обделен. Тем более, на хату он скорее всего заедет с приданным и не потеснит, а дополнительный боец умеющий грамотно вести бой, окажется не лишним, на случай какой потасовки. Вот только… Ревность давила на горло. Он и так к Миланке регулярно в гости захаживает, а тут, под одной крышей… Оглянуться не успеешь и у Вики появится сестренка или братик. Ладно я, старикан, да и то, резиновыми изделиями пользуюсь, а тут… Крепкий парняга, который явно захочет полноты ощущений, а там, раз за разом и хоп, «извини, не успел».

— Тяжелую мысль думаешь, Ефимыч, — усмехнулся Попов. — По глазам вижу. Я уж и сам думал к вам напроситься, но боюсь, что потесню тогда. Вас тут и так, считай, полное семейство живет. Я вот что предложить хочу. Давай я на зиму в одной из квартир остановлюсь? Ну, над вами, вон как Аслан с компанией с третьего. Только я буду на втором и законопачусь по полной. К вам буду чисто греться приходить. Ну и в общий котел продукты скидывать. Так всяко проще будет, если я буду топить отдельно печку и отдельно готовить. Вы ж все равно, кидаете трубу до третьего этажа, чтобы ребята там не промерзли.

— Миланка рассказала? — недовольно поморщился. У нас и правда был такой разговор с Асланом, чтобы вывести к ним трубу от печки и подогревать одну из их спальных комнатушек. Да только об этом знали лишь домовые.

— Я не выдаю своих информаторов, — серьезно произнес старшина. — Ну так что, хозяин, пустишь на постой?

— Хрен с тобой, золотая рыбка, пущу, — отмахнулся я, принимая неизбежное. Один фиг этот пройдоха будет к Виноградовой бегать. А так хоть поможет на правах жильца дома… Надо бы еще парочку таких жильцов завести и тогда нам никакие местные переделы сфер влияния не страшны. Если, конечно, по нам прям с танка не шарахнут, но и на этот случай, я у рыночных РПГ видел…

Холода как обычно подкрались неожиданно. Вот только если во времена моей работы в жилищниках, при первом же снеге мы вскрывала асфальт, меняя трубы, которые могут лопнуть от перепада температуры, то теперь народ уже сам начала копошиться и заботиться об обогреве. На улице то и дело можно было заметить снующих тут и там гражданских, перетаскивающих какие-то доски или трубы. Кто как мог, монстрячил в своих жилищах печки и заготавливал дрова. Мне же, только и оставалось, что наблюдать за всем этим из окна, соседствующей со старшиной квартиры. Все-таки, хорошее он помещение выбрал. Здесь и стеклопакеты целые, и отделка неплохая. Пол с утеплителем, залитый, что сразу видно по более высокому уровню, нежели в других квартирах. Стены тоже утепленные и явно недавно отремонтированные. Сама квартирка трехкомнатная. Большая спальня с двухэтажной кроватью, детская, явно принадлежавшая подростку, а также гостинная с выходом на застекленный балкон.

Именно на этом балконе мы сейчас сидели с прапором и спокойно курили, глядя на то, как медленно падал свежий снежок, накрывающий улицу белым покрывалом. Под ним скрывались воронки от прилетов снарядов, руины зданий и остатки от растерзанных трупов. На время зимы, казалось бы, мир успокаивался и замирал, но это было ложное затишье. Все понимали, что скоро начнется бурление. Людям необходимо тепло и все те, кто отсиживался по квартирам, вылезут на улицу, в поисках того, что можно сжечь. Остается лишь гадать, как быстро вырубят городской парк.

— Слышал, вчера опять у карателей стычка была у блохи, — спокойно произнес Попов, отпивая из кружки настоявшийся и уже остывший чай. — Палили с десятка стволов, не меньше, даже пулемет подтащили. Гоняли какую-то братву. Причем пулемет был у братвы.

— Каратели те же бандиты, только под личиной полицаев, — отмахнулся я, спокойно покачиваясь в каком-то игровом кресле. Нашли в одной из квартир. Хорошая штука. Регулируемая спинка, настраиваемые подлокотники и механизм качения. То, что надо, для моей старческой спины.

— Так-то оно так, — задумался старшина. — Вот только, как-то напрягает, что у бандитов появился крупняк. Того и гляди, у них танк какой образуется. Или соберут шушпанцер из трактора, обшив его листами.

— А тебе-то что? Ну появится. Так его ж вояки сожгут. Причем с нормального танка. Вон, ты сам притащил в своей колонне семьдесят второй. Там боекомплекта хватит чтобы весь рынок с землей сровнять…

— И то верно, — успокоился он, откидываясь в подобном кресле и устраиваясь поудобнее, закинув ноги на подоконник. — Знаешь, Ефимыч. Странная какая-то рефлексия наступила. Словно вот, с зимой, пришло окончательное осознание, что мы кинуты. Что мы больше нахрен никому не нужны. Страны, которой я служил, больше нет, все смешалось и сгорело в огне ядерных бомбардировок. Власть сгинула, остались лишь локальные бандформирования, возглавляемые самыми инициативными. Вновь какая-то клановая система из диаспор и семей. Феодализм, мать его. А ведь что в сухом итоге? Человечество в очередной раз выполнило попытку самоубиться?

— Ну, где-нибудь в Африке, по любому, все осталось, как и было. Хах, а так… Ну, откинуло чутка технологическое производство. Так и что? Ну приспособимся. Вон, две мировые войны пережили, всякие Чернобылись и Фокусимы тоже, выживем, никуда мы не денемся. Человечество всегда выживает. Разве что методы варьируются, в зависимости от того, какие условия диктует ситуация.