Я щурился и моргал, приучая глаза к свету. Периферическое зрение работало. Я увидел подтверждение своей догадки — да, это был тот самый комплекс, та самая «типа больница». И стоял я примерно на том же месте, где меня посекло иглами ёжика, после чего я отрубился и пришёл в себя в «пыточной».

Ликрам подошёл к киберу, что-то сделал и шагнул в сторону. Грудные створки кибера разъехались в стороны.

— Без понятия, о чём это тебе скажет, — произнёс Ликрам. — Я просто выполняю приказ. Скажи, когда будет достаточно.

Я уставился внутрь кибера. И что?

Серьёзно. Какого дьявола я тут не видел? Ну, мужик. Глаза закрыты, лицо расслабленно. Он как будто спит. Так все выглядят, находясь в кибере. Однако он меня видит через вон ту стеклянную хреновину.

Если нужно поговорить с мужиком, логичнее смотреть ему в стеклянные «глаза». Но кибер не проявлял никаких порывов к разговору, так что я снова вгляделся в лицо мужика, и…

— …

Узнавание похоже на удар. Внезапный удар. Идёшь себе по улице, ничего такого не ожидаешь, радуешься жизни, и вдруг — бах!

Точно так же просто абстрактное лицо становится вдруг лицом хорошо знакомого человека.

Я видел это лицо перекошенным от страха и ярости.

Видел, как оно корчится, пытаясь произнести слова извинения.

Видел, как оно краснеет и синеет от затянутой на шее петле.

Растор.

Толстый мужик, который завалил своё испытание. Которого я защитил от шатуна. Который устроил нам Наказание, столкнув Скрама с галереи четвёртого яруса.

— Растор? — прошептал я. — Какого?..

Ликрам вновь сделал неуловимое движение, и створки закрылись. Я больше не видел лица. Видел лишь кибера, который бесстрастно взирал на меня сверху вниз своей стеклянной полоской.

— А теперь — сюда, — сказал Ликрам.

Он подошёл к двери.

Точно такой же, как та, которую я разворотил топором. Она легко открылась перед Ликрамом.

Я вошёл в палату вслед за ним и увидел пять «ланчбоксов», расположенных вокруг центрального столба, как лепестки ромашки вокруг жёлтой сердцевины.

— Сюда.

Ликрам встал спиной к столбу рядом с «ланчбоксом» и кивнул на прозрачную крышку. После чего сложил руки на груди.

Я выдохнул и сделал пару шагов вперёд.

Первое, что понял — в «ланчбоксе» лежит голый парень.

Нет, ну а чего я ещё мог ожидать?

В принципе, мог ожидать голую девушку, конечно. Это было бы визуально приятнее. Однако было ни разу не похоже, что Ликрам поставил себе цель доставить мне удовольствие. И вряд ли то, что сейчас происходит, было в духе «бро, я спёр ключи от палаты коматозников, не хочешь поразвлечься?»

Последние два шага я сделал быстро, чтобы уже посмотреть парню в лицо. Разглядывать его причиндалы было — ну, такое себе.

Кого я там увижу? Ещё кого-то с первого уровня? Из стаффов или избранных? А потом мне надо будет задуматься, почему одни лежат в «ланчбоксах», а другие управляют киберами. И, вероятно, этот вопрос я и задам Хранителю. А ответ будет совершенно тупым и очевидным.

Однако реальность оказалась куда более изощрённой.

Я уставился внутрь «ланчбокса» широко раскрытыми глазами. Но как бы широко я их ни открывал — поверить им не мог. Увиденное не укладывалось в голове от слова совсем.

— Страшновато, наверное, — сочувственным тоном сказал Ликрам. — Честно сказать — сам я такого не видел. Даже не знаю, где он. И не хочу знать. Реальность всё же тем приятнее, чем проще. Не согласен?

Я не ответил.

Страшновато? Не то слово. Вот вообще не то. А «того» слова я не знаю ни в одном из выученных языков. По крайней мере, такого, чтоб было бы цензурным.

Внутри проклятого «ланчбокса», с трубкой во рту, электродами на висках и катетерами, введёнными в вены, лежал я.

Крейз.

Собственной персоной.

Я был до такой степени обескуражен, что даже не заметил, в какой момент у меня на голове вновь оказался мотоциклетный шлем.

Опять Ликрам куда-то меня вёл. На этот раз мы проехались на лифте. Потом долго шли, петляя, судя по ощущениям, длинными коридорами. Открылась и закрылась дверь на фотоэлементах… Ну или на каких-то других элементах. Кто я вообще такой, чтобы навязывать этому месту технологии и логику родного мира?

— Время пришло, Крейз. — Голос Ликрама неожиданно смягчился. — Справа от тебя — стул. Шлем ты можешь снять, когда будешь готов. Один вопрос. Один ответ. Когда будет закончено — я вернусь, и мы отсюда уйдём. Подтверди, что понял.

— Да, — тихо сказал я. — Понял.

Вопрос в голове оставался всего один. Но, наверное, самый главный.

Кто я?..

Но стоит ли его задавать?

Я вновь услышал шуршание двери и остался один.

И сколько ещё я буду прятаться за куском непрозрачной пластмассы? Да я уже видел больше, чем вообще полагается видеть смертному человеку когда-либо в жизни! Чёрт, Крейз, если ты сейчас тупо струсишь и позовёшь папочку — я тебя сам убью, лично! Тебе нужны ответы! Ну, хотя бы один ответ. Так сними шлем и получи его!

Я буквально сорвал шлем с головы и огляделся в поисках собеседника.

Но я был один.

Пустая пятиугольная комната, из обстановки — один лишь стул. Как из фантастического фильма, со шлемом, к которому шли многочисленные провода.

Пол — пластик, стул — тоже пластик. Как и потолок. А вот стены были необычными. Они казались стеклянными. Только стёкла были чёрные и непрозрачные.

Я подошёл к одной из этих стеклянных панелей, всмотрелся. Под ложечкой засосало. Возникло неприятное ощущение, как будто стекло — очень даже прозрачное. Но за ним — не просто темнота, а — Ничто.

Космическая бесконечность.

Мне кажется, или я вижу там, где-то непередаваемо далеко, крохотные точечки звёзд?

— Это и есть акт творения. — Я шарахнулся назад, услышав голос. — Ты вглядываешься в пустоту до тех пор, пока не начинаешь видеть. То, что ты видишь, становится реальным и обретает жизнь. Знаешь, что происходит, если ты начинаешь заставлять себя видеть что-то конкретное?

«Что?» — хотелось спросить.

Но я вовремя прикусил язык.

Один вопрос. Один! Я видел слишком много фильмов, где героев влёгкую ловили на такой ерунде. Поэтому я промолчал.

Голос был неожиданно приятный, женский. Или скорее — голос девушки. Высокий, из тех, которые обычно называют «звенящими». Когда такой голос смеётся — невозможно хотя бы не улыбнуться.

Я чуть не заорал, когда на стекло с той стороны легла ладонь. Как в грёбаном «Титанике».

А вслед за ладонью появилось всё остальное. Она смотрела на меня смеющимися глазами, а её длинные светлые волосы колыхались в темноте.

Алеф?..

Это определённо была она. Только вместо тела я видел как бы светящееся пятно. Дешёвый вариант зацензуривания для телеверсии фильма.

— Говорят, ничего хорошего, — сказала Алеф не своим голосом. — Говорят, твёрдое намерение ставит непреодолимые и бесполезные границы. Твоё творение должно удивлять тебя, а ты — его. И пока этот процесс не останавливается, жизнь продолжается.

Она рассмеялась, но оборвала себя резко. Сказала:

— Прости, мне показалось, что тебе будет приятно увидеть эту внешность. Скажи, когда мне остановиться. И не бойся, я не расценю слово «стоп» как вопрос.

Вместо Алеф возникла Лин. Тоже голая и «засвеченная». Потом — та девчонка, из-за которой поссорились Скрам и Растор. Дальше — Сиби. Райми.

Когда после них всех передо мной возникла Красавица Баэлари, я хрипло сказал:

— Стоп!

Безгубый рот улыбнулся:

— Спасибо за комплимент, Крейз. — Голос остался неизменным. — Я жду твоего вопроса.

Длиннопалая рука без ладони погладила стекло. Белые дымчатые глаза без зрачков смотрели на меня и, наверное, видели.

«Что ты такое?» — напрашивался вопрос, но я заставил себя его проглотить.

Закрыл глаза. Подавил желание натянуть шлем, чтобы отсечь этот ненужный визуал.

Спокойно, Крейз. Вдох-выдох, вот так.