— В задачи тех из нас, кто выбрал путь Места Силы, не входил выход на поверхность, — отрезала Хранительница. — Их задачей была вечная битва ради того, чтобы Место Силы продолжало функционировать, даже если остальные расы сложат руки.

— Ну и какое это имеет значение сейчас? — пожал я плечами.

Хранительница стряхнула пепел ещё раз, посмотрела на меня.

— Они сражались, ходили в рейды. Погибали.

— Экая невидаль.

— А когда погибало слишком много — появлялись новички.

— Удивительное чудо! — Меня уже распирало от сарказма.

— Да, Крейз. Это — охренеть какое удивительное чудо, учитывая тот забавный факт, что весь наш мир уже давно погиб.

Я замер с приоткрытым ртом.

— Погоди… В смысле, а откуда?..

— Подумай об этом сам. Если будет время. Подумай о том, во что ты влез. Как ты вмешался в работу механизма, о котором не знаешь ничерта. И как ты собираешься прогнозировать результат.

Она перегнулась через меня, открыла дверь.

— Время истекло. Пошёл вон из моей тачки, ублюдок. Ты приехал.

Я не выходил из машины, это я точно знаю. Просто вдруг оказался на улице. Стоял рядом с машиной, которая была теперь пустой, чёрной, мёртвой и чужой.

— Тебе конец, недомерок.

Вздрогнув, я нашёл взглядом его.

Кет стоял в десяти метрах передо мной и улыбался. Глаза его были черны, как угли, а правая рука вертела нож.

Лезвие скользило между пальцев, будто серебряная змейка, стремительное и беспощадное.

И вдруг — замерло, хищно высунувшись из сжатого кулака.

— Тебе конец, Крейз.

Кет медленно поднёс нож к лицу и провёл по нему языком.

Несколько капель крови упало ему на руку.

И тогда я побежал.

Рад бы соврать себе, что бегу из каких-то стратегических соображений. Ведь в прошлый раз мне удалось повергнутьКета, бросившись ему под ноги. Но — не теперь.

Я бежал, как пересравшийся заяц от охотничьей собаки. Нёсся, едва касаясь кедами земли, выпучив глаза, широко раскрыв рот, жадно хватая воздух, который не успевал насыщать горящие огнём лёгкие.

А следом за мной неслась смерть.

— Стоять, выродок! А ну, стой!

Голос гремел, и мне казалось, что от него дрожит земля.

— Или остановишься, или я твою мать зарежу! Я знаю, где ты живёшь, пидор мелкий!

Всё ближе и ближе. И чем ближе — тем страшнее, тем невозможнее даже думать о том, чтобы повторить свой финт.

Не сбавляя скорости, я попытался воззвать к логике.

Мы бежим слишком быстро. Он не успеет среагировать, он споткнётся, и у меня будет преимущество, которое, конечно, ещё нужно как-то использовать.

Но охваченный паникой голос, так похожий на мой собственный, надрывался внутри моего разума: «Он не попадётся второй раз на одну и ту же уловку! Не попадётся ни за что!»

Да, только в прошлый раз это был просто воображаемый Кет из воспоминаний, а теперь — Чёрная Гниль, влезшая в его образ. Она не должна помнить о том, как я тут репетировал…

«А она много чего «не должна», Крейз! Она не должна была учиться на своих ошибках, не должна была создавать гигантских ёжиков, не говоря уж об этих сраных шарах-крикунах. Но она всё это делала!»

Из моей груди вырвался хрип, похожий на рычание.

Внутренний голос был прав, и это добавило злости к испытываемым мною эмоциям. Злость — хорошее чувство, когда нужно взять страх за шкирку и зашвырнуть куда подальше.

Я, чёрт побери, сюда драться пришёл, а не бегать! Не надеяться же на то, что Чёрная Гниль сдохнет от усталости.

Кет уже не кричал — экономил силы. Но я слышал его тяжёлое дыхание у себя за левым плечом.

Сейчас или никогда, Крейз. Давай! Три, два, один…

Я заставил себя упасть.

Со стороны, должно быть, это выглядело так, словно я споткнулся о трещину в асфальте.

Упал, прокатился по инерции несколько метров, сжимаясь в ожидании удара…

Удара не последовало. Что-то произошло, неправильное, странное.

Я поднял голову, попытался оглядеться, и тут сильные руки схватили меня за воротник куртки.

— Тебе нужно было просто бросить бутылку.

Оторвавшись от земли, я понял, что чувствовал древнегреческий титан Антей. Я стал полностью беспомощным.

— Не задавая вопросов! — прорычал Кет.

Сила, с которой он швырнул меня, была нечеловеческой. Воздух свистел в ушах. Я суматошно размахивал руками и ногами…

Удар выбил весь воздух из лёгких. Он вылетел со слабым, беспомощным вскриком.

Я съехал по стене на асфальт и обнаружил, что это — не стена. Это была та самая граница осколка, об которую я шваркнулся в прошлый раз.

— Не пытаясь представлять этих пузатых шлюх с визжащими обосравшимися говнюками, которые там лежат!

Кет уже был рядом. Одной рукой он схватил меня за куртку и поднял на уровень своего лица. Я уставился в его чёрные, как две проруби в крещенскую ночь, глаза.

— Это было моё дело, — прорычал он. — Ты был бы чист. И заработал бы денег. А теперь ты сдохнешь сам, сдохнут все твои друзья. И все, кто тебе поверил, тоже умрут.

Я попытался его пнуть — удар вышел слабым, совершенно безжизненным, Кет даже не заметил его.

— Тогда бросал бы сам! — заорал я, и в лицо Кету полетели брызги моей слюны.

Алого цвета.

Он оскалил зубы, и я с ужасом заметил у него длинные острые клыки, как у вампира в ужастике.

— Если я сам буду делать всю работу, тогда нахрена мне вообще ты, дебил? — Кулак врезался мне в лицо, как скорый поезд, наполнив голову гулом и трескучей болью. — Если я сам буду делать всю работу, я закончу её слишком быстро!

Ещё один удар, и откуда-то из закоулков сознания выкатилась, будто давно потерянная безделушка, простая мысль: «Мне конец».

— Если я закончу работу слишком быстро, что мне делать потом, Крейз? Чем мне занять грёбаную вечность?!

В паутине причинно-следственных связей и объект-субъектных отношений, где будущее и прошлое располагались на одной плоскости, его кулак уже расколотил мне голову вдребезги. Это было настолько же неизбежно, насколько неизбежно за выдохом идёт вдох.

Но что-то вмешалось в события, и паутина дрогнула. Её рисунок изменился.

— Можно погонять лысого, красавчик, — сказал противный девчоночий голос. — Если оба яичка уже опустились — это поможет существенно скрасить вечность.

Кет взвыл, и я, почувствовав свободу, воспользовался ею так, как сумел: рухнул на задницу.

Звуки драки. Удары, дыхание. Потом — визг.

Я заставил зрение проясниться и увидел, как Кет, одной рукой прижав к асфальту незнакомую девчонку, другой поднимает нож.

Девчонка билась, как рыба на берегу. Из сдавленного горла рвались недетские маты и проклятья, она обещала изнасиловать своим самым большим страпоном всех живых родственников Кета мужского пола, а потом выкопать на кладбище тех, кто успел сдохнуть, и отодрать их на глазах у живых.

Я подался вперёд. Правая нога уперлась в иллюзорную преграду и оттолкнулась. Я пробежал два шага и прыгнул, врезался плечом в Кета и повалил его. Сам каким-то чудом остался на ногах.

Протянул руку освобождённой девчонке.

В лице было что-то смутно знакомое. Короткие белые волосы тоже наводили на ассоциации. Но даже если бы я был вообще слепым, я узнал бы её по одному лишь лексическому запасу.

— Сиби…

— Крейзи! — Она схватилась за руку. — Если ты когда-нибудь об этом мечтал, то у тебя есть редкий шанс совратить меня во младенчестве. Лови момент, пока я эмоционально нестабильна и готова к экспериментам.

— Вставай уже, младенец! — Я рывком поставил её на ноги.

— Ты обращался ко мне, или к своему…

Захотелось самому её ударить. Но — Сиби есть Сиби. К тому же ей пришлось заткнуться, не договорив, потому что опешивший от удара Кет уже вскочил на ноги.

Он зарычал. В чёрных глазах что-то сверкнуло.

— В этом возрасте я ещё верила, что у меня вырастет красивая грудь, — как ни в чём не бывало, вздохнула Сиби. — Наивная дура. Достаточно было посмотреть на мать и бабушку. Генетика, чтоб её! Вот так же, как у этого недоумка по мужской линии передаётся двухсантиметровый пенис.