— Готов? — спросил он. — Ночь живых новичков начнётся с минуты на минуту!

— Совершенно не готов, — признался я. — Я сам ещё новичок.

— Да брось. Ты уже старый демон Места Силы, — засмеялся Сайко и, резким движением развернув хлыст, ударил им по рифлёному металлическому полу. Хлыст при этом засветился жёлтым, и, возможно, в результате этого удар вышел нереально громким. — Эффектно, а? — спросил Сайко.

— Не то слово, — кивнул я. — Приятно видеть, что ты пришёл в себя.

— А куда мне ещё было приходить, — кисло улыбнулся Сайко. — Я не уйду из твоей пятёрки, Крейз, можешь не волноваться.

— И не думал волноваться, — пожал я плечами.

— Почему это? — прищурился Сайко.

— Потому что все вы, думаю, чувствуете то же, что и я. И чем дальше, тем сильнее.

— Что же мы чувствуем?

— Что наша пятёрка — правильная. Не знаю, почему, но она — правильная.

Сайко красноречиво промолчал и одним ловким движением заставил кнут обернуться вокруг ладони.

— Пойду к себе, — буркнул он.

— Удачи, — кивнул я.

Удача нам всем этой ночью понадобится. Причём, удача просто эпическая.

Чтобы пройти в свою комнату, мне пришлось бы пройти мимо комнаты Гайто, а этого я себе не смог позволить. Я зашёл внутрь, несмотря на то, что доносящиеся оттуда звуки были всё страшнее.

В комнате отчётливо пахло рвотой. В полушаге от раковины лежала на полу куртка. Я наклонился, чтобы её поднять.

— Не трогай! — крикнула Лин.

Я отдёрнул руку. Сообразил, что прикрыла курткой Лин, не успевшая добежать до раковины.

Она теперь сидела спиной к кровати. Заодно закрывала верхнюю часть Гайто от меня. А вот простыню — откинула. Либо она, либо сам Гайто.

— Совсем плохо? — спросил я, урвав мгновение между душераздирающими криками, которые становились всё сильнее и не собирались заканчиваться.

Место Силы не могло или не желало подарить Гайто хоть несколько минут забытья.

— Всё только начинается, — сказала Лин. — Хочешь, чтобы тебя даже в алкогольном бреду перестало тянуть к своему бывшему — полюбуйся в течение суток, как у него отрастает голова!

— Возьму на заметку, — пообещал я.

Лин спрятала лицо в ладонях и не то заплакала, не то засмеялась. Большой разницы уже не было. В нашей ситуации любая из двух реакций означала только одно — срыв и попытку хоть как-то выплеснуть из себя частичку концентрированного ада.

Я подошёл ближе и увидел голову Гайто.

Она подросла… Собственно говоря, темпы роста были существенно выше, чем у руки Лин. Хотя и её рука уже практически восстановилась. Во всяком случае манжета «водолазки» выглядела не пустой.

У головы Гайто прорезался рот — естественно, им он и кричал. Глаза всё ещё оставались как будто непрорисованными. Этакие углубления на кровавом лице.

Я заставил себя отвернуться. Чёрт…

Гайто завизжал особенно громко, и тут в комнату ворвалась Алеф.

— Хватит! — крикнула она. — Я не могу больше этого выносить!

Её глаза полыхали, как у безумной, а за плечами опадала всколыхнувшаяся простыня, будто белый плащ.

— Убирайтесь вон, — велела она.

— Не сходи с ума, Алеф, — процедила сквозь зубы Лин. — Ты убьёшь себя.

— Вон отсюда! — завизжала Алеф едва ли не громче и не страшнее, чем Гайто.

Она тоже была на пределе.

Не знаю, есть ли что-нибудь более страшное, чем видеть, как кто-то мучается, и не иметь возможности облегчить мучения. Кажется, проще страдать самому. Тогда ты хотя бы точно знаешь, что делать: страдать. И идёшь этой ровной дорогой, как бы тяжела она ни была.

— Пошли, — дёрнул я за руку Лин.

— Крейз, не позволяй ей…

Но я собирался позволить ей. И попросту вытащил Лин из комнаты. Алеф захлопнула за нами дверь, я услышал лязг щеколды. Крики приглушились, и я вздохнул с облегчением.

— Что ты себе думаешь?! — крикнула Лин, вырвавшись из моих полуобъятий. — По-твоему, она что — железная?

— Лин…

— Я видела, как Целители падают замертво от истощения, Крейз. Это тот единственный случай, когда смерть может прийти и при полностью целом теле. Просто истощается эта чёртова мана — и всё.

Я содрогнулся.

Вот такое мне в голову не приходило. В мою голову здесь все только и делали, что вбивали: умереть практически невозможно.

Вон, даже Гайто отращивает новую голову.

— Она приняла решение, — твёрдо сказал я.

— Она не решение приняла, а впала в истерику из-за его криков, — разломала Лин мою шаткую уверенность. — А ты, как командир пятёрки или даже как её парень, должен был её остановить! Но ты позволил ей запереться с ним. Теперь-то конечно, дверь мы не сломаем. Наверное…

Лин потрогала дверь пальцем, как будто всерьёз рассматривая возможность взлома.

— Нахрен было вообще её сюда тащить, — всхлипнула вдруг она.

— Лин… — тихо сказал я.

— Что «Лин»?! Пусть бы лежала в своём коридоре! Там в любом случае на тысячу процентов спокойнее, чем здесь!

— Лин, замолчи.

— Что?!

— Заткнись и возьми себя в руки. Началось.

Лин заткнулась и проследила за моим взглядом.

Из комнаты Скрама вразвалочку вышел новичок.

Хотя уменьшительно-ласкательный суффикс был тут так же в тему, как рисунок пениса на полях учебника русского языка.

Мужику явно было хорошо за тридцать, а то и под сорок. Шкаф ростом под два метра и, кажется, в ширину ничуть не меньше. Но его, в отличие от Растора, назвать толстяком язык не поворачивался. Это был кабан совершенно иного толка.

Наголо бритый. На лице — простоватом, скажем так, лице — ни тени страха или неуверенности. Он даже не вынул рук из карманов чёрной кожаной куртки. Медленно повернул голову, увидел нас с Лин.

— Так, — тихо сказала Лин. — Напомни, пожалуйста, какой там был план?

— Это чё такое? — спросил мужик. — Чё это такое, я спросил!

Если в первый раз вопрос прозвучал спокойно, то во второй лысый мужик уже попросту рявкнул, дав понять, что его не устраивает, когда на его вопросы не даются мгновенные ответы.

В своём мире я бы в этот момент предпочёл развернуться — и бежать, куда глаза глядят, пока ноги не подломятся от усталости. Но в своём мире я и оживших мертвецов не рубил, и с гигантскими пауками не сражался.

Так, ладно. Надо брать ситуацию под контроль.

Вспомним рекомендации Дуайна.

— Имя! — резким голосом сказал я. — Фамилия!

Я отважно встал посреди коридора, уперев руки в бока. Лин встала рядом. Зрелище мы представляли — отнюдь не самое устрашающее. Парень и девушка в какой-то обтягивающей хренотени. Мы вдвоём явно весили меньше этого бугая. Может, даже в два раза.

А за спиной я уже слышал удивлённые голоса. Другие новички выходили из комнат, пытаясь разобраться, что к чему. Нормальные новички. Которые в подобной ситуации теряются, и тут можно поймать момент, напугать их, заставить слушаться на первых порах.

Кроме меня и Лин, здесь больше Избранных не было. Одни погибли во время Наказания, а другие комнаты населяли стаффы, которые на эту ночь предпочли закрыться и не отсвечивать.

Рожа мужика побагровела.

Стратегия Дуайна не сработала.

Он предполагал — и не без оснований — что когда у человека спрашивают имя, а он не может его вспомнить — это его деморализует. Человек теряется. Ну, я лично так себя и почувствовал, когда попытался назвать Лин своё имя и не смог.

Однако тот персонаж, что сейчас стоял перед нами, наверное, просто не обладал инстинктом в ответ на окрик «имя!» — тут же называть имя. Он тупо не полез в привычную ячейку памяти за таким естественным кусочком информации и не обнаружил пропажу.

— Чё ты сказал, щенок? — Бугай медленно пошёл на меня. — Чё ты там вякнул, а?!

Это, похоже, была его излюбленная манера — одну фразу говорить спокойно — и тут же орать. Вот этот приём хорошо деморализовывал. Кого-то. Кто не пережил полсуток назад Наказание.