— Сволочь, — вырвалось у меня.

Колонна замерла. Все повернулись ко мне.

— Что?! — резко спросил Хиккс.

Всеобщее расслабление длилось недолго. Просто, наверное, проход между скалами обычно сулил больше всего опасностей, вот все и выдохнули. А теперь снова собрались.

Я поднял руку и указал на ближайший столб.

Наверное, он был фонарным. Но сейчас сам фонарь с него сняли. Вместо фонаря на металлический стержень была нанизана затылком голова. Женская голова с посеревшей кожей, с закрытыми глазами.

Кто-то выругался. А Сиби крикнула:

— Оли!

Мне в этот миг захотелось зажмуриться.

— Остальные столбы — тоже, — глухим голосом произнёс Гайто. — Вон того я помню. Этот из вчерашних.

И правда, на следующем столбе висела относительно знакомая голова.

— Майлд, по этой стороне — твоя пятёрка… — сказал Данк.

— Я вижу.

Голос Майлда звучал до безумия спокойно.

Сиби подкатила к столбу с головой Оли и протянула к ней руки, но коснуться не решалась.

— Мы должны, — пролепетала она. — Господи, я не знаю… Похоронить их?

— Сиби, — позвал Майлд, — ты тупая от рождения, или это Чёрная Гниль отложила у тебя в голове яйца?

— Да пошёл ты на!..

— Головы не сгнили.

Сиби замолчала так, будто у неё разом исчезли голосовые связки, язык, гортань и лёгкие.

— Головы. Не. Сгнили, — повторил Майлд. — А значит, где-то есть до сих пор тела. Хотя бы по тридцать процентов от каждого. Ты всё ещё хочешь похоронить голову Оли?

Сиби медленно опустила руки.

— Так, ребята, давайте… — нерешительно начал Хиккс, но его прервали.

Оли открыла глаза.

Бледные бескровные губы изогнулись в улыбке и пропели красивым тонким голосом:

— Раз-два, три-четыре-пять, выходи играть, выходи играть! Здравствуй, Сиби!

Сиби с криком отшатнулась, спиной натолкнулась на анфала. Строй дрогнул.

— Это ещё что за срань?! — крикнул Сайко, и я услышал в его голосе поднимающиеся волны паники.

Я — часть целого

Стиснув зубы, я удержал это состояние.

Страх Сайко птицей заметался между нами пятерыми и рассеялся без остатка. Остаток утянуло в чёрную дыру.

Многоголосый смех.

Все головы на всех столбах открыли глаза и расхохотались. А потом — присоединились к песенке.

Ощущение было такое, будто мы случайно вломились в павильон, где должны были проходить съёмки детского кукольного шоу, но у режиссёра-постановщика категорически и безвозвратно сорвало крышу.

Слова песни повторялись снова и снова, менялись только имена в конце.

Сиби. Хиккс. Цхай. Райми. Данк. Гайто. Алеф…

Крейз.

После этого пение смолкло. Помолчав секунд пять, головы хором заговорили, будто читая заклинание:

— Он пришёл. Закончится игра. Закончится война. Насытится тьма. Здравствуй, друг! Здравствуй, друг! Здравствуй, друг!

Откуда вылетел нюхач, я не заметил. Своим объединённым пятикратным зрением — не заметил!

А нюхач врезался в Сиби. Засверкали, двигаясь с бешеной скоростью, острейшие лезвия.

— Пошёл нахрен! — завизжала Сиби. — Снимите его!

Ну что ж. Начнётся игра!

Сайко включился первым. Кнут развернулся, светясь, и обвился вокруг шеи нюхача. Рывок — нюхач отлетел в сторону.

Взмах катаны Гайто — и тварь разлетелась на две части.

Спайди поймал верхнюю половину.

— Мы можем уйти! — закричал Цхай, который перед вылетом ратовал за то, чтобы собрать как можно больше камней. — Назад! К «птичкам»!

Спайди развернулся боком, чтобы поймать нюхача, и благодаря его зрению я видел, что «назад» просто так не получится.

В проёме между двумя скалами стояли две гориллы.

Прежде чем раздались команды Хиккса, я сам трезво оценил на глазах создающуюся обстановку и принял единственно верное решение.

Спайди — отбросить добычу. Плевать уже на камень.

В кольцо нашу «чёрную дыру», которая — наш камень на шее и наш счастливый билет с того света одновременно.

Иглы ударили по броне, не причиняя вреда, только царапая и отвлекая — это выкатилась откуда-то целая армия ёжиков.

— Трэшеры! Стрелки! — рявкнул Хиккс. — Работать! Держим позицию!

Майлд первым показал себя во всей красе.

Взмах гигантским молотом, удар по земле. Волна разлетелась куда как шире, чем на демонстрации на базе. Оттуда, куда она пошла, на нас катилась целая армия. Часть — действительно катилась, это были ёжики. Нюхачи бежали на лезвиях. Крикуны вышагивали степенно и неспешно, готовясь применить свои инфернальные воронки.

Ёжики просто запрыгали более интенсивно, когда волна докатилась до них. Несколько нюхачей споткнулись, остальные — взмыли в воздух на высоту фонарного столба, и их подхватили прилетевшие вовремя сирины.

Но удар Майлда явно был рассчитан не на эту мелюзгу.

Крикуны повалились все, как один, и вяло шевелились теперь, будто не были запрограммированы подниматься.

Волна катилась дальше. Несколько домиков, казалось, подпрыгнули. По фасаду одного из них побежала трещина.

Я использовал Гайто. Он махнул катаной и отправил в полёт сияющую красным дугу. Она ударила по стае замешкавшихся сиринов. Не меньше десятка из них разрубило пополам, но зато они выпустили из когтей свою ношу…

— А-а-а-а, суки!

Сразу четверо нюхачей упали на одного из наших и заработали лезвиями. Заскрежетал металл, куски кибера полетели во все стороны, он упал на спину…

Дорога, ведущая обратно, к «птичкам», «поплыла», будто расплавленная. На ней набухли кочки. Они тут же лопнули, будто яйца Чужих, и из них полезли наружу гориллы.

С этого момента я перестал даже притворяться, будто мне есть дело до остальных. Объединить пять пятёрок в одно целое? Прекрасная идея, пока обсуждаешь её на берегу при хорошей погоде. Но как только начинается шторм, тебе уже не до фантазий.

Спайди вытянул руку, и с его пальцев, как мне показалось сначала, ударил сноп света в ближайшую гориллу, которая ещё не до конца вылезла из земли.

Но это был не свет, а сеть. Светящаяся сеть. Если быть более точным, то — паутина.

Это я управлял Спайди. Вернее, коллективный разум, главной составляющей которого был я. Но я понятия не имел, что именно Спайди сделает, знал лишь, что — может.

Горилла взревела и, оставив попытки вылезти из земли, принялась бороться с паутиной. Но та, кажется, от её попыток лишь крепче липла.

— Молитесь, мрази! — резанул по ушам визг Сиби. — Я не уйду, пока не не сожгу всю Гниль к грёбаной матери!

Дрожал и полыхал воздух.

Вокруг извергалось разными способами столько энергии, что мне казалось, реальность в принципе не может такого выдержать.

— Здравствуй, друг! Здравствуй, друг! — прорывался сквозь грохот битвы истерический хор висящих на столбах голов.

Я чувствовал, как у моего тела, внутри кибера, потекла кровь — из носа, из глаз и ушей. Во рту появился металлический привкус.

Другая горилла целиком выкопалась из земли и прыгнула. Теперь уже я сам подался ей навстречу и взмахнул топором. Разогнался, как мог, чтобы добавить силы.

Топор с хрустом пробил грудную клетку. Меня качнуло назад. Мгновение казалось — не выдержу, упаду. Но вот сзади на спину навалилась Алеф, и горилла тяжело рухнула мне под гусеницы.

Я высвободил топор, размахнулся и ударил ещё раз, но теперь по воздуху. Фиолетовый серп, отделившись от лезвия, перерезал горилле глотку и почти отделил голову от тела.

Зрением Сайко я увидел, как слева приближается холодец.

Ни у кого из нас не было ничего подходящего, и я крикнул:

— Сиби!

Сиби видели одновременно Алеф и Гайто.

Она увидела, куда я указываю, и, оттолкнув Райми, прицелилась туда рукой.

Сначала — марево по воздуху. Какой-то немыслимый жар. Потом этот жар превратился в свечение. И вот свечение ударило по гнусной жиже, медленно текущей в нашу сторону.

Взрыв.

Зелёные брызги полетели во все стороны, обломки камней застучали по корпусам.