– Много о себе мнишь. Я понятия не имел, что ты здесь. Шел за Роуэном.

Форсети выпустил Анкрен, перенеся внимание на того, за кем охотился. Перевернул тело – то ли для того, чтобы не видеть раны в затылке, то ли ища признаки жизни. Но Роуэн был мертв. Кровь успела натечь на плиту и омыть лицо промышленника-мистика. В темноте она казалась черной.

– Он сбежал из тюрьмы?

– Нет, к сожалению. У него и правда слишком большие связи. Его выпустили. Я следил за ним, думал, может, найду, за что его повязать… Вот и нашел. Плакал мой заговор. Ладно, помогай! – Форсети уцепился за ноги убитого и поволок его к провалу. Анкрен ничего не оставалось, как взяться за руки Роуэна. Вдвоем они скинули тело в провал. Затем Форсети столкнул вниз пару плит поувесистее, приговаривая: – Пусть теперь его поищут…

– Ты здесь один?

– Здесь – да. Лойса и Огдена я отправил в другую сторону. – После паузы он добавил: – Я рад, что мы встретились.

– Правда рад?

Форсети почудилась насмешка в этом вопросе, и он не счел нужным отвечать.

Анкрен, не оглядываясь, шла к выходу. Месяц переместился на небе, и, хотя время близилось к рассвету, стало темнее. Приходилось внимательно смотреть под ноги.

Стоило оказаться снаружи, как закружилась голова – от свежего воздуха или от чего-то еще. Анкрен сумела пересечь двор, но на склоне у нее подкосились ноги, и она опустилась на траву. Форсети, следовавший за ней в некотором отдалении, подошел и сел рядом.

– Арестуешь меня? – При вопросе она не повернула головы.

– За что?

– Ты найдешь за что.

Форсети смолчал, но потом набрался решимости:

– Где Мерсер?

– Его нет. Можешь считать, что никогда и не было.

– Ясно, – сказал он, хотя вряд ли именно это имел в виду. Затем несколько невпопад заметил: – Отпуск у меня кончается. Пора ехать в Эрденон.

– А стоит ли? План твой рухнул, и процесса, который ты готовил, не будет.

– С чего вдруг? Обвиняемых нет? Обвиняемых я всегда сумею представить.

– Например, меня, – сквозь зубы проговорила она.

– Что ты заладила? – Форсети взглянул на нее пристально. – А тебе бы этого хотелось. Чтоб я тебя в цепи заковал, в темницу заточил и оказался полнейшим мерзавцем. Тогда бы у тебя появилась причина действовать, прикидываться, обманывать, убегать, убивать… Ничего этого не будет, Анкрен. Придется тебе справляться со своими бедами иначе.

Она молчала, стиснув зубы. Из угла глаза на щеку сползла одинокая слеза.

Форсети продолжал:

– И еще. О Мерсере. Я плохо знал его, но суждение о нем у меня сложилось. Он очень умен. В этом мне с ним не равняться. Но при всем своем уме кое-что в тебе он не понял. Самой малости, но она, возможно, важнее всего. – Он встал и протянул ей руку. – Ну, хватит рассиживаться. Нам пора возвращаться в Эрд. Домой.

Летучие коты! Этот боров зачем-то решил встать. Кнопку ему прямо под пятку пришлось запихивать. От его вопля сигнализация сразу включилась. Теперь быстро отсюда! Обидно, что так и не посмотрел на результат: яд подействует минуты через полторы, а у меня их нет. Быстро в щель: крысы прогрызли — надо чаще ремонт делать и под кровать дорогого шефа заглядывать. Где-то здесь проходит кабель системы защиты от несанкционированного проникновения мини-роботов. По нему и полезем.

«Шевели лапами, Храбрый Парень».

«Заткнись, Умник».

Еще одна щель в перекрытии. Вот почему у крыс хвосты голые и гибкие — мы с Парнем чуть иголки не поломали. А где-то здесь вентиляционная шахта. О, вот она. Полезли на крышу. Лесные мыши прекрасно лазают по стволам деревьев, а здесь бетон, и заровняли его на совесть, так что стальное напыление на когти очень кстати.

Сигнализация все еще воет. Сейчас они просканируют все здание в поисках батарейки, а не найдя, проведут полную дератизацию, чтобы отловить киллера по шуму движения. Но нам с Храбрым Парнем это уже не поможет: мы с ним живые, и от крысиного яда загнемся: он — в шахте, рядом с крысами, а я — в рабочем кресле в лаборатории профессора. Мертвым, впрочем, все равно.

Ветерок как нельзя вовремя — если он, конечно, не отравлен. Похоже, что нет. Вот и крыша, вываливаемся из шахты. К краю, прыгаем на пристройку… Зачем только придумали эту жесть? Теперь внимательно: прыгнуть придется через дорогу на обочину, рядом с оградой, не задев ее. Не стоит и пытаться перепрыгнуть сразу в парк. Пришлось придавить инициативу: Мыш не верит в то, чего не может увидеть. Но я знаю: ограда под током почти до самой земли, так что случаются пробои изоляции, а вверх направлены лучи сигнальных сканеров. Прыгаем…

Куда ж тебя понесло, неслух?! Торможу хвостом, раскрыв его на всю ширину. Оп, в яблочко. Лезем под забор, спасительные деревья уже совсем рядом. А этот откуда взялся? Вчера не было. Молодец Парень, нежелание хозяев портить собственный парк спасло наши с ним шкуры. За этим деревом мертвая зона… была вчера… Сегодня тоже. Теперь вверх — по сосне лезть одно удовольствие. На этих веточках даже мини-робот не удержится, здесь они, наверное, уже не сканируют. Ха, параноики, фобии у них разные! Прыгаем. Мыш не знает аэродинамики, я до нее еще тоже не добрался. Он не верит в возможность прыгнуть так высоко, а придется. Он был прав, хватаемся за ветку пониже, только чтобы по земле не размазало. Нет, так не пойдет. Они уже и в парке палят по всему, что движется. От несчастной белки только хвост на землю упадет.

Вниз — вон там, совсем рядом, кротовина. Парень протестует: хватит с него на сегодня темных коридоров, а этот еще и грязный. Потерпишь, если жить хочешь. Грязный и противный, отовсюду торчат корни и дождевые черви. Брр! Храбрый Парень их не ест — гадость. Зато ведет коридор туда, куда надо. Бегом, бегом.

А это кто? Крот, кто же еще! Слепой, но нюх у него хороший и передние лапы очень опасны. Назад, налево… Ох, еще один. Если уж прорываться, то в правильном направлении. Оуу, как это у мышей называется, — не плечо, но больно зверски, и лапа сразу занемела. Вот тебе! Стальные когти отомстили несчастному аборигену подземелья. Будем надеяться, что грязные следы от моих лап он еще долго не соскребет.

Хромая, тащимся дальше. Парк сейчас кончится. Вылезаем. Не там. До облюбованного мной входа в канализацию, по крайней мере, метров пятьсот. Зато здесь лесная мышь не вызывает никаких подозрений. Только бы кошке какой не попасться. Придушит, и никакой интеллект не спасет. По кустам лазать неудобно, зато безопасно. И дух можно перевести. Нет, не стоит. Рана серьезная, и кровь не останавливается. Задержка может дорого обойтись. Маленький ручеек заканчивается над чугунной решеткой. Я пролезу. Труба уходит вертикально вниз, и на ее стенках остаются последние следы стального напыления. Добрались, теперь вверх до кабелей, крысы до них обычно не долезают: знают, наверное, что изоляция специально сделана ядовитой.

Побежали. Да раненым плечом в каждый крюк хлобысь! Внизу пищат крысы. Если они почуют кровь — меня ничто не спасет. Будем надеяться, не почуют: теплый воздух поднимается вверх, под потолком охлаждается и только потом идет вниз. За это время запах крови смешается с тысячей других запахов, так что никакой летучий кот не разберет, что это и откуда, — это я Храброго Парня успокаиваю. Он мне верит, и остаток пути проходит без происшествий. Вот и сканер на входе. Нас опознали как своих, но это не значит, что Мыш не сгорит сейчас в лазерном луче, а я не умру от кровоизлияния в мозг. Нет, мы с ним пока нужны. Мыша на маленькой платформе поднимают прямо в лабораторию.